Нонна Мордюкова: “Гайдая я знала, когда он был просто смешным и длинным Лёней”
Поделиться
В киношных кругах долго ходила легенда о том, как Леонид Гайдай уносил с “Мосфильма” свой немалый режиссерский гонорар в сеточке-авоське. Как-то сразу в памяти возникает образ Семена Семеновича Горбункова, сующего в аналогичную авоську пистолет. Может быть, этот незабвенный персонаж из “Бриллиантовой руки” был списан автором с самого себя? Вроде бы простодушный недотепа, а оказывается, герой! Вроде и нескладный, а как дойдет до дела — проявит такую сноровку, что только держись. К 85-летнему юбилею непревзойденного мастера кинокомедии “МК” с помощью коллег и друзей режиссера решил пролить свет на, так сказать, неизвестного Гайдая.
Он вызывал ревнивую зависть у менее талантливых коллег. По двум причинам: автора “легковесных” комедий обожали зрители. Отсюда прямо вытекали упомянутые немалые гонорары, что, разумеется, тоже не способствовало доброжелательному отношению собратьев по цеху.
В “богачах” Гайдай ходил благодаря ЭТО — Экспериментальное творческое объединение под руководством Григория Чухрая просуществовало на “Мосфильме” с 1965 по 1976 год. ЭТО работало в невероятных для советского кино условиях хозрасчета и самоокупаемости. То есть если фильм собрал более 30 миллионов зрителей, то авторы получают двойное против обычного вознаграждение. Фильмы Гайдая цифру посещаемости обеспечивали с лихвой. Получается, что именно в ЭТО он снял все свои самые знаменитые и любимые народом картины. А вызывавшие зависть двойные гонорары тратил на жизнь от картины до картины и на хлебосольство, которым они с его любимой женой Ниной Гребешковой славились. Хоромы не построил, “Мерседесом” не обзавелся, в антиквариат и “золото-брильянты” средств не вложил.
Даже познал суровые времена, когда в 80-х годами кормился сюжетами для киножурнала “Фитиль”. Впрочем, слово “кормился” Леониду Иовичу не очень подходит. Не мог он жить без любимого дела и новеллы для “Фитиля” делал изобретательно и качественно. По-гайдаевски.
А с авоськой он ходил всегда и везде. Такой чудаковатый гений…
“Мы вместе ели мерзлую картошку”
• Нонна МОРДЮКОВА, актриса, снялась в фильмах Гайдая “Бриллиантовая рука”, “Инкогнито из Петербурга”:
— Я, милые мои, Гайдая знала, когда он еще тем самым знаменитым режиссером и не был. А был просто Леней. Мы же вместе во ВГИКе учились. Гайдай на режиссуре, жена его будущая, Ниночка Гребешкова, у Герасимова, а я — на курсе Бибикова и Пыжовой. Встречались, общались, вместе мерзлую картошку в студенческой столовке ели. Гайдай смешной был, длинный. Но внутренняя сила у него была необыкновенная. Помню, он делал этюд в институте, играл белогвардейца, которого наши взяли в плен и допрашивают. Он должен был стакан воды выпить. Взял, выпил, а когда поставил стакан на стол, тот возьми и расколись на мелкие осколочки. Тогда и заговорили про его энергетику…
Мы и после ВГИКа дружили. Дом у них всегда был гостеприимный, Нина Гребешкова — хозяйка первостатейная. А вот в кино своем он меня мало снял. Жаль. Всего в двух фильмах. И то один из них — “Инкогнито из Петербурга”, где я сыграла городничиху, жену Папанова, — совсем забыт сегодня. Его мало показывают, хотя он актуальный. Леонид Иович еще тогда всю показуху высмеял, как к приезду начальства все чистят-драят и цветы прямо в грязь втыкают, чтобы красиво было. И сегодня в политике то же самое. На съемочную площадку он обычно приходил спокойный, скромный, сосредоточенный. Никаких экспромтов поначалу не позволял. Но любил во время съемок по чуть-чуть выпить. И к концу дня был такой немножечко усталый, но веселый и энергичный. Шутил, веселился, даже начинал требовать от актеров, чтобы они какой-нибудь экспромт придумали. А вообще добрый был человек, незлобивый. И режиссер талантливый. Всегда знал чего хочет. И умел этого добиваться без криков. Нравилось мне с ним работать.
“Леня играл невероятно — все буквально хрюкали”
• Нина ГРЕБЕШКОВА, актриса, жена Леонида Гайдая:
— Леонид Иович действительно прежде всего, до всех своих режиссерских работ, был актером. У режиссера Бориса Барнета он делал кусок дипломной работы. Но еще до этого на нашем выпускном спектакле актерского курса Леня сыграл в водевиле “Бархатная шляпка”. Конечно, это было прекрасно. Именно там его увидел Барнет, и не только он, но и Пырьев, и Герасимов. Леня играл невероятно, и под конец все они уже не смеялись, а буквально хрюкали. Это сыграло свою роль в его дальнейшей работе на “Мосфильме”. Однажды Пырьев встретил меня в Доме кино и спрашивает:
— Где длинный?
— Учится.
— Заканчивает небось — и куда думает дальше?
— В Киев, наверное.
— Да что ты! Я его к себе на “Мосфильм” забираю!
“Он был похож на соломинку”
• Владимир НАУМОВ, режиссер, в 1957 году Леонид Гайдай сыграл в его фильме “Ветер”:
— Он был похож на соломинку, очень худой — только профиль, анфас практически не виден. Замечательно пластичный и подвижный. Эпизод с его участием шел на экране несколько секунд. Его герой, красноармеец времен Гражданской войны, сидел под поездом с огромным маузером и стрелял из-за колес. Он был обвешан гранатами, пулеметными лентами и почему-то все время краснел. Я спросил: “Гайдай, ты почему такой красный?” Он говорит: “Борюсь с тяжестью — посмотри, сколько на мне навешано!”
И вот когда Гайдай вдохновенно палил из маузера, поезд по чьей-то ошибке внезапно тронулся. Я в тот момент смотрел в камеру: вижу, Гайдай куда-то делся. Поднялся крик, свист, поезд остановили. Оказалось, Гайдай исхитрился проскользнуть на шпалы и улечься между колесами движущегося поезда. Я в шутку ему предложил сделать еще один дубль. И он абсолютно спокойно, с улыбочкой сказал: “Давай сделаем так: поезд двинется, и я повторю эту штуку — буду палить, лежа между колес. Будет очень смешно”. И повторил!
Еще у него была маленькая сцена, где он агитировал за революцию. Гайдай стоял в широчайших галифе, из которых торчали тоненькие, как спички, ноги. Вся его фигура вызывала столько симпатии, столько приязни, что мы с моим соавтором Аловым хотели снимать его во всех наших фильмах. И начиная каждую новую картину, решали, что бы придумать для Гайдая. Но он уже был занят собственными фильмами.
…Если бы жизнь сложилась иначе, уверен, Гайдай был бы одним из самых выдающихся комических артистов. Но он стал режиссером. И счастье, что случилось именно так.
“Он явно был создан не для быта”
• Валентина ТЕЛИЧКИНА, актриса, сыграла в картине Гайдая “Не может быть!”:
— Он был очень сильным и смелым человеком. Ведь в самом начале своего творческого пути он решительно отстоял свое право ставить комедии. А было это при авторитарном, деспотичном Иване Пырьеве, который тогда руководил “Мосфильмом”. Отстоять себя, свое кредо перед ним — дорогого стоит. Да просто восхищает! Гайдаю и актеров никто никогда не мог навязать. Он всегда утверждал на роли тех, кого хотел. Ну а если он актера снимать хотел, значит, уже его любил. Что может быть выше этого?
С Леонидом Иовичем праздник был, а не работа! Фейерверк юмора, творчества, фантазии. Наслаждение от общения и с партнерами, и с режиссером. Как на Руси говорят: “Ты меня уважаешь?” Вот на этот самый важный вопрос все мы, актеры, как бы получали ответ: “Да!” Светлейшая личность, талантливейшая, Гайдай всех нас озарял.
С любви к фильмам Гайдая и началось мое освобождение из плена общепринятых представлений. Слава Богу, что это произошло до того, как Леонид Иович предложил мне роль в фильме “Не может быть!”. И это после того, как я отказалась от роли царицы в фильме “Иван Васильевич меняет профессию”. Я честно не знала, что с этой ролью делать. Обычно режиссеры актерам вторых предложений не делают. А Леонид Иович через несколько лет меня пригласил в картину по Зощенко “Не может быть!”.
Мне вообще в жизни везло на режиссеров. А с Леонидом Иовичем повезло вдвойне, потому что результат я ощущаю до сих пор. Мой сын Иван очень любит фильм “Не может быть!”, и его друзья любят. Меня там никто не узнает. А актеры это ценят — как знак качества работы. Леонид Иович мне подарил такую роль, каких я ни до того, ни после не играла. Как для актрисы для меня это очень дорого. А по-человечески дорого было общение с ним.
Он был очень добрым, солнечным человеком. Судя по тому, что я знаю от его жены, Ниночки Гребешковой, лучи этого солнца распространялись и в семье, и среди друзей. Нина — удивительный человек! — сама в доме чинила краны, все сама делала. Ее муж явно был создан не для быта. Всю свою энергию он сублимировал в кино. Можно бесконечно смотреть его фильмы. Каждый раз радуешься и смеешься.
“Даже детей называл по имени-отчеству”
• Евгений ЖАРИКОВ, актер, играл в лентах Гайдая “Не может быть!”, “Операция “Кооперация”:
— В жизни он был очень серьезным человеком. И комедии свои делал серьезно. Это был удивительно интеллигентный человек. Даже детей называл по имени-отчеству. С актерами-детьми работал как с профессионалами. Общался с ними по-взрослому, очень вежливо.
Сниматься у Гайдая считалось очень престижным. Даже эпизод в его картине — очень почетно. Актеры его любили, и атмосфера на площадке была любовная — взаимно любовная.
“Смеялся без фиги в кармане”
• Анатолий КУЗНЕЦОВ, актер, снялся в фильме “Инкогнито из Петербурга”:
— Мы жили по соседству, но тесно не общались. И было неожиданно и приятно получить от Гайдая приглашение сыграть Ляпкина-Тяпкина в “Инкогнито из Петербурга” по гоголевскому “Ревизору”. Папанов играл городничего, Мигицко — Хлестакова. Не так часто удается сняться в классике, а еще и Гайдай со времен “Пса Барбоса…” проявил себя своеобразным комедиографом. Комедии ведь делаются разными мазками. Вот Гайдай смеялся в своих фильмах достаточно откровенно, без фиги в кармане. И “Ревизор” у него получился занятный и не совсем по вкусу тогдашнему киноначальству. Он был достаточно крепким, настойчивым, даже жестковатым в работе. От Никулина знаю, что он требовал от актеров придумок. Сегодня часто употребляют такие слова, как “великий” и “гениальный”. Я не решаюсь их произнести. Но могу сказать, что когда не стало Гайдая — у нас и комедии не стало!
“Мясо было его “коронкой”
• Аркадий ИНИН, писатель-сатирик, сценарист; по его сценариям Гайдай снял картины “Операция “Кооперация”, “На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди”:
— Я познакомился с Гайдаем намного раньше, чем мы стали работать вместе. Мы жили рядом у метро “Аэропорт” и часто встречались на рынке. Нина Павловна Гребешкова не обременяла мужа домашними заботами, брала основное на себя. Но рынок — это было святое, поскольку никто лучше Лени не мог выбирать мясо. То есть вообще-то он разбирался и в рыбе, и в твороге, и в огурчиках-помидорчиках, но мясо было его “коронкой”. Я мечтал работать с великим Гайдаем.
Однако как-то не складывалось. Он читал мои сценарии и вежливо отклонял. При этом был предельно тактичен.
Никогда не говорил: “Это плохо”. А всегда мягко сообщал: “Это не мое”. Все решил случай. На каком-то просмотре в Доме кино руководитель одного из мосфильмовских объединений Владимир Наумов предложил мне написать сценарий по сюжетному замыслу Гайдая. Я призвал на помощь моего старого друга по КВН Юрия Воловича. И наша совместная работа началась. Гайдай редко бывал недоволен. Самая большая критика, которую я от него слышал, предлагая неудачную шутку, была: “Аркадий Яковлевич, вы бредите”. Вообще он был примером поисков. Сколько дублей, на которых все смеялись, он отверг, сколько эпизодов выбросил в корзину, сколько он писал и переписывал, снимал и переснимал, клеил и переклеивал, несмотря на общие вопли, что все уже и так прекрасно! Вот лишь один пример — трюковый эпизод погони в “Операции “Кооперация”. Погоня вообще фирменный знак Гайдая. И артисты были неслабые — Спартак Мишулин и Дима Харатьян. И получилось очень смешно. Все, кто смотрел эпизод на монтажном столе, хохотали. Только Гайдай ходил мрачный. Мотался из угла в угол. Курил-курил, молчал-молчал и вдруг сказал: “Тут нужна кошка”. Мы впали в ступор: какая кошка, при чем тут кошка? Кошки нет ни в сценарии, ни в месте погони. А Гайдай просто взял два плана кошки из другого снятого материала — один раз кошка шипит, другой раз делает хвост трубой — и вклеил эти два плана в монтаж погони. И сколько бы я потом ни смотрел наш фильм в самых разных залах, именно в этих двух местах — на кошках — зрители взрывались смехом.
Своим учителем Леонид Иович считал Чаплина. Начиная работу над очередным фильмом, непременно показывал съемочной группе классические чаплинские ленты, которые знал наизусть. Однажды я искренне расхваливал один трюк из его старого фильма. Гайдай мне внимал не без удовольствия, а потом сообщил на голубом глазу: “Вам действительно понравился этот трюк? А я его слямзил у Чаплина”.
Когда мы сели писать вполне взрослый сценарий “Частный детектив, или Операция “Кооперация”, Гайдай сразу предупредил: “Учтите, мы делаем фильм для детей”. А наша лента “На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди” начинается титром: “Фильм для детей младшего, старшего, зрелого и пожилого возраста”.
Гайдай много курил. Когда ему, курившему только простые русские табаки, Дима Харатьян подарил блок “Честерфилда”, Гайдай радовался, словно мальчишка. И выкуривал только по одной заморской сигарете после пачки российских — на закуску. А когда мы с нашим соавтором Юрой Воловичем тайком от Гайдая вылили в туалет бутылку водки, он чуть не плакал как дитя. Не из-за водки, а из-за того, что нам в голову пришло такое святотатство. Между прочим, впоследствии, узнав об этом, Юрий Никулин сказал: “Гайдай — гуманист, а я бы вас обоих убил”.
Уникальный комедиограф на экране, Гайдай не был записным весельчаком в жизни. Он не рассказывал смешные байки.
Я даже не могу вспомнить, чтобы он рассказал анекдот. А еще Гайдай был по-детски азартен, мог часами играть на простейших игровых автоматах. А потом часами же возбужденно рассказывать, что надо было бросать жетоны не так, не туда и не столько, а вот если бы он бросил их так, туда и столько, то получилась бы вот такая сказочная комбинация с вот таким фантастическим выигрышем. Свидетельство самоиронии Леонида Иовича — эпизод из “Брайтон-Бич”, в котором он снялся в эпизодической роли старичка-фанатика, которого выносят из зала игровых автоматов на носилках с ручкой от “однорукого бандита” в руке и поющего: “Люди гибнут за металл”...
