— Что прежде всего планируете сделать?
— Грядет большой ремонт наших основных зданий. Это то, чем нужно будет озаботиться в первую очередь. Ведь Санкт-Петербургская консерватория — старейшее музыкальное заведение в России, и я хотел бы, чтобы она занимала место, которого достойна.
— А есть ли какие-то личные пристрастия — больше, скажем, современной музыки…
— Не важно — больше или меньше, мы живем в классической системе образования, которая складывалась годами. И она хороша. А насчет новых факультетов — подумаем. Нужен, конечно, факультет музыкального менеджмента. Или кафедры современной и старинной музыки. Это у нас все есть, но нужно несколько более развить.
— Сейчас внутри консерватории вам комфортно?
— Да, чувствую большую поддержку коллектива. И подтверждение моим словам — результаты выборов, учитывая, что это было тайное голосование: 261 на 40.
— То есть нельзя говорить о каком-то прогибе вуза со стороны Минкульта?
— Министерство культуры поддерживало меня, но оно не имеет ни права, ни возможности вмешиваться в процедуру.
— Революционные настроения поутихнут?
— Там никогда такого не было. Там всегда была группа людей (очень небольшая), которые действовали недостойно через такие средства, как дезинформация, запугивание коллектива, использование желтой прессы. И до сих пор они какие-то письма куда-то посылают… Этих людей совсем не уважают в консерватории.
Далее мы дозвонились до Павла Егорова, народного артиста, профессора с фортепианного факультета. Он был весьма эмоционален:
— Почему Стадлер? Да это музыкант мирового масштаба! И за эти полтора года показал себя очень хорошим руководителем.
— То есть часто бывал на работе?
— Не то что часто, а качественно. Он посещал общежитие, устраивал международные фестивали, то есть продолжил линию Чайковского и раскрыл ее еще больше. Студенты как вдохновлены!
— А как же противники? Не выступали на голосовании?
— Их не было, они затихли. Они в основном пишут кляузы в министерство, президенту, подают в суды какие-то иски, эти люди уже отжили свое. Между нами говоря, у нас через два года — большой юбилей: 150 лет консерватории. И, конечно, люди — эти самые, недовольные — рвутся к каким-то благам. Это и награды, и финансирование. Что такое юбилей? Вы же понимаете… Так что тут секрет очень простой, лежит на поверхности. Никаких иных проблем и задач у них нет. И им не важно, кто — они как Чайковским не были довольны, так и сейчас Стадлером. Они сами, к сожалению, почти все (кроме одного) к музыке имеют опосредованное отношение. Кучка обиженных. И для них все завершилось. Я так думаю.
Несколько уравновесить топтание оппонентов мы решили словами Дмитрия Николаевича Часовитина, проректора по учебной части:
— Когда Стадлер только пришел, он не был в такой степени готов к роли ректора, как сейчас. За год он приобрел опыт и вырос как руководитель.
— Но возгласы недовольных поутихли?
— Я бы не сказал, что они совсем поутихли, есть определенное число сотрудников, не желающих прихода Стадлера. Люди имеют право быть несогласными и проявлять свое несогласие.
— Да, но об этих несогласных говорят как о людях, не имеющих к музыке отношения, а только и мечтающих, как поделить бабло, что свалится на консу в связи с юбилеем. Мы с вами не будем мазать их грязью?
— Ни в коем случае! Среди оппонентов Стадлера есть уважаемые люди, которые работали здесь много лет и будут работать. Никаких репрессивных мер пока никто не предлагает. Эта проблема искусственно заостряется в разных интервью, на самом деле все гораздо спокойнее, более гибко. И консерватория будет нормально развиваться…
— Да в том и дело: если сохранять преподавателей — а это самое ценное, что только есть на свете, — то от перемены мест ректора ничего ровным счетом не изменится.
— Мне очень приятно, что вы настолько правильно понимаете ситуацию в обеих консерваториях. Эти корабли остановить нельзя. Они все равно будут двигаться, потому что профессорско-преподавательский состав — это основная ценность, и она будет функционировать в любых обстоятельствах.
