Фойе Вахтанговского по этому случаю переполнено — журналисты, артисты, среди которых Василий Лановой, Людмила Максакова, Евгений Князев и Евгений Федоров... Виновники торжества — визави к публике и камерам. Рядом автор Байкштите, весьма миловидная интеллигентного вида блондинка. Директор театра Кирилл Крок и литзаписчик Галины Коноваловой Виктор Борзенко. Слово берет Туминас.
— Когда моя мама узнала о том, что про меня хотят писать книгу, она даже закричала: «Нельзя! Не надо!» Мама не хотела, чего-то боялась. И тогда я сказал: «Мама не разрешила». (Смех.) Но вот мамы нет… Знаете, я слабый человек, не могу сказать никому «нет». Если бы я был женщиной, я всегда ходил бы беременным. (Смех.)
Попытка представить историю появления книги актрисы Коноваловой незапланированно прерывается выступлениями с мест. Так Людмила Максакова разбивает легенду якобы о ручке с золотым пером, некогда подаренной ею Коноваловой.
— Ничего подобного не было, не надо вводить публику в заблуждение, — говорит Людмила Васильевна. — Я подарила Галине Львовне толстую тетрадь и ручку за 35 копеек. Сказала: «Пишите». Мы сидели у нее дома, за столом у окна, и Галина Львовна начала писать, строчки побежали…
Сама актриса уверяет, что долго сопротивлялась предложению зафиксировать на бумаге воспоминания о вахтанговцах: «Ведь я уже написала книжку «Это было недавно, это было давно». Но один человек вежливо и настойчиво, дидактически и просительно настаивал: «Ну пишите, пишите». А когда я уж попала в больницу, лежа, как вы понимаете, мне трудно было сопротивляться. (Смех.)
Какие бы версии ни выдвигались, легенды ни плелись, факт остается фактом — два книжных труда увидели свет. Один оформлен в коричнево-белых тонах, другой — в красных. В них — история знаменитого театра. Коновалова исполнила ее в ценнейших деталях, а откорректировала своим острым взглядом, не потерявшим эту остроту с годами. Громкие имена легенд Вахтанговского — Мансурова, отец и сын Симоновы, Захава, Целиковская, Ульянов, Гриценко, Яковлева. И ныне продолжающие работать Юлия Борисова, Вячеслав Шалевич, Владимир Этуш, Юрий Любимов. Или, например, менее звучное, но от этого нисколько не теряющее ценности имя — Елизавета Алексеева, педагог Галина Коноваловой.
«Елизавета Георгиевна прожила очень сложную жизнь, как личную, так и творческую, — пишет актриса. — Это длинная история, как она была замужем за красавцем Василием Кузой, как заболела туберкулезом и, попросив свою лучшую подругу последить за ребенком, уехала лечиться. Но подруга последила не только за ребенком, но и за мужем. А проще говоря, стала любовницей, и дело кончилось разводом. С тех пор Елизавета Георгиевна жила одна, относилась к своей жизни мужественно и с иронией…»
«В саду Римаса Туминаса» невероятно любопытно и тревожно находиться. Природа этой ускользающей и возникающей вдруг тревоги особенная и связана с личностью героя книги. Говорит он сам, отвечает на вопросы автора, говорят о нем его артисты — вильнюсские и московские. В нем нет никакой позы (как и в жизни), и даже пугает его открытость: таких легче уколоть, обидеть, впрочем, похоже, Римаса Туминаса чужая агрессия мало беспокоит. Он — в своих садах. А где они: на земле или небесах — кто же знает?
Он рассказывает о маме, которая почему-то переживала из-за своих бровей («нет бровей, нет совсем»), об отце, о бедном деревенском детстве и частых переездах.
«Я вспоминаю ту полуторку, на которой мы переезжали. Вообще в жизни все вещи смотрят на тебя «лицом»: шкаф, буфет, зеркало, стол, стулья, какой-нибудь комод, этажерка и обязательно — пальма! Все это погружалось в машину, и тогда ты видишь тыльную сторону дивана или шкафа, куда в детстве не залезал. Ведь дети залезают в шкаф из-за него. Погруженные вещи оказываются некрасивыми с тыльной стороны… Работая в театре, мы находимся по другую сторону вещей, а зрителям кажется более красивой фасадная сторона, парадная. Зрители ведь не видят обратной стороны. Как много нужно пройти, чтобы ее узнать! Надо зайти жизни за спину и посмотреть, что там…»
Или еще из детства: «Все учительницы шили одежду у мамы. Меня это раздражало, потому что они должны были раздеться, примерить обновку. Иногда я замечал кое-что большее… В общем, я с детства будто в театре насмотрелся на женщин — как они одеваются, как украшаются. Конечно же, возникали и кое-какие эротические ощущения…»
Много в книге театра, его театра, Римаса Туминаса — метафоричного, неконкретного, ускользающего, с высоким вкусом. Населенного божественными актерами. Автор книги оставил один вопрос открытым — где его дом: в Вильнюсе, где он когда-то основал свой знаменитый Малый театр, или в Москве, на Арбате, в Вахтанговском?
