– Изменилось ли что-то в российско-болгарском сотрудничестве в энергетической сфере после закрытия проекта «Южный поток»?
– Конечно, изменилось, ведь «Южный поток» – это не только «Южный поток». Несколько лет тому назад мы вместе работали над созданием нескольких больших проектов, которые имели не только двустороннее, но региональное и европейское значение. «Южный поток» был таким проектом. Также была АЭС «Белене» и т.д. Сейчас политически у нас нет большого проекта, который бы отвечал этим условиям – чтобы он имел региональное и европейское значение, чтобы мы развивали его… Так что я думаю, прекращение «Южного потока» – это потеря для наших отношений.
– Европейские санкции против России как-то отразились на нашем сотрудничестве? Поддерживает ли Болгария эти меры?
– Болгария часто в Евросоюзе выражает свое мнение до принятия решений. После того, как решение принято, это общее решение. Есть страны и лидеры, которые говорят по-разному. Если они выскажут свое мнение на обсуждении насчет санкций, тогда будет эффект. Вы знаете, что в ЕС существует консенсусное решение. Как известно, санкции против России связаны с процессами на востоке Украины. Насчет экономического эффекта, он очень ясен для нас – это негативный эффект для нашей экономики. Я надеюсь, что все политические условия будут выполнены как можно скорее, чтобы мы не говорили больше о санкциях.
– Если вернуться к «Южному потоку», ведутся ли до сих пор в Болгарии споры по поводу его закрытия? Как сами болгары как отреагировали на сворачивание проекта?
– Я думаю, что в Болгарии по поводу «Южного потока» существует декларированный консенсус. Есть много людей с разными мнениями, но в общем – в Болгарии нет такой политической силы, которая была бы против «Южного потока». Так что наше отношение однозначно.
– В нашей прессе очень часто муссировалась информация, что на заморозку проекта со стороны Болгарии повлиял ЕС. Было ли действительно какое-то давление со стороны Европы?
– Я бы не сказал. Это правда, что в течение нескольких месяцев было уменьшение темпов работ там… Кроме этого периода в несколько месяцев, когда прежнее правительство остановило все процедуры, никаких других действий, нацеленных на приостановление «Южного потока», не было. Проблема возникла в том, что Болгария и другие страны Евросоюза попросили Еврокомиссию общаться с «Газпромом» и с Россией, чтобы все условия и все требования европейского законодательства были оговорены. Я хотел бы видеть большую активность прежнего состава Еврокомиссии, который занимался этим во главе с господином Баррозу. Комиссия, наверное, была недостаточно активна. Когда мы предоставили ведение переговоров с «Газпромом» Еврокомиссии, тогда мы, наверное, потеряли эту опору, которую имел проект.
– По некоторым оценкам, Болгария зависит от российского газа на 85%. Планирует ли ваша страна снизить зависимость от России в этом плане и если да, то каким образом?
– Посмотрим, как получится. У нас есть поставки из России через Украину на данный момент. Болгария – транзитная страна. Если будет другое решение со стороны России, – «Турецкий поток» или что-то еще – посмотрим, на каких условиях это будет. Само потребление в Болгарии не так велико. Три с половиной, максимум – четыре миллиарда кубометров в год. Но для нас был важен и транзит российского газа. Для болгарской экономики можно обеспечить разные варианты. Мы контактируем со всеми соседями. Сейчас ЕС делает общую сеть газопроводной системы, в Греции есть возможность поставлять газ. Так что технически есть возможность. Еще мы делали расчеты, какая будет цена на это. У нас в Черном море тоже ведутся дополнительные работы по разработке новых запасов. Так что проблема заключается не только в болгарском потреблении… Наверное, найдутся другие источники. Для меня стоит большая проблема поставок российского газа в Европу. Мне кажется, что мы должны думать в таких масштабах…
– Вы сказали о «Турецком потоке», что Болгария готова рассмотреть условия этого проекта. По предварительной оценке, насколько он отвечает интересам вашей страны?
– Конечно, для нас было бы лучше, если бы российский газ поставлялся напрямую европейским странам. Вы знаете, что сейчас ЕС создает энергетический союз… Когда газ поставляется при помощи другой страны, могут возникнуть проблемы. Вторая проблема – я не знаю, как будут развиваться договоренности между Россией и Турцией. До этого было много переговоров с Анкарой и по поводу «Набукко» (Nabucco), и по поводу других проектов. Турция всегда настаивала на том, что она –не транзитное государство, а государство, которое покупает и продает газ. Если есть дополнительный процент посредников, поставляющих российский газ в Европу, я думаю, это намного хуже для экономических условий поставки. Так что пока еще ничего неизвестно. Когда мы поймем, как будет поставляться этот газ, поймем, какие этот дополнительный посредник будет выдвигать условия, будут ли они приемлемы, тогда мы сможем и определить свое отношение к этому.
– Премьер-министр Болгарии Бойко Борисов заявил, что у вашей страны есть желание разморозить проект «Набукко». С чем связано это желание и есть ли у такой идеи перспективы?
– «Набукко», как вы знаете, был большим проектом поставки кавказского, каспийского и арабского газа в Европу. Потом этот проект был разделен на две части: «Набукко-восток» и «Набукко-запад». Сейчас «Набукко-восток» превратился в «Танап» (TANAP) – проект, который проходит через Турцию, и продолжается как Трансадриатический газопровод (Trans Adriatic Pipeline) через Грецию и Италию, то есть проходит по югу Европы. А то, что проектировали как «Набукко-запад» – от Турции через Болгарию до Австрии – этот проект был готов, спроектирован, согласован. Все было готово, чтобы строить этот проект… Я думаю, если поменяется маршрут поставки российского газа в Европу, этот проект – самый лучший вариант. Практически все предварительные процедуры завершены. Но что мы должны обговорить, – это то, как российский газ будет входить в европейскую систему. Я думаю, это возможно. Это идея, которую нужно рассмотреть.
– Вы упомянули создание в ЕС единого европейского энергетического рынка. Имеет ли перспективы эта идея и могут ли возникнуть какие-то трудности на этом пути?
– Это не новая идея. Она возникла несколько лет тому назад. Тогда поставки и двусторонние договоры российской стороны с некоторыми государствами Евросоюза помешали этому. Там были разные цены. Тогда у Германии не было энтузиазма выполнять такие общие договоренности. Сейчас обстановка изменилась. Наверное, сейчас будет возможность. Я уже сказал, что мы работаем – и это финансируется Евросоюзом – над созданием болгарской газовой сети с соседями: Грецией, Сербией, Румынией… Поэтому будет техническая возможность подавать газ по различным направлениям в Европе. Второй шаг – это создание свободного рынка. Вы знаете, что на газовом рынке есть свои особенности... Все-таки я думаю, что останутся двусторонние долгосрочные договоры по поводу поставок в Европу. Кто это будет, будут ли это унифицированные условия или нет, это зависит от договоренностей между поставщиком и получателем. Но это вопрос будущего.
– На ваш взгляд, может ли Европа найти замену российскому газу?
– Сейчас Россия поставляет 40% от потребления газа в Европе. Я читал разные анализы, которые показывают, что требования повышаются и что если все будет нормально, то поставки российского газа повысятся. Так что самое лучшее – это найти хорошие пути для поставок российского газа. Это и в российских интересах. Европейский рынок очень открытый, там можно продавать за хорошую цену. Замена российского газа – это долгосрочная стратегия. Я не уверен, что мы должны развивать эту стратегию так, чтобы российского газа вообще не было в Европе. В будущем мы должны договориться на взаимовыгодных условиях, установить пути и методы поставки газа на долгое время. Это будет самое лучшее. В данный момент я не вижу другой альтернативы.
