На первый взгляд, действительно, после двух общетеоретических встреч (в ноябре прошлого года в Вашингтоне и в апреле нынешнего в Лондоне), разочаровавших многих экспертов, нынешнее рандеву ознаменовалось конкретными решениями.
Что решили лидеры — участники саммита? Условно резолютивную часть можно поделить на три группы — самое глобальное решение, самое значительное по воздействию на мировую экономику и самое популярное, получившее главный общественный резонанс.
Проще всего — с последним. Самое первое, что сейчас на слуху у всех, — ограничение бонусов топ-менеджеров банков и крупных корпораций. Причем не добровольное, а на уровне государственных решений. Предложение ряда европейских лидеров было сформировано на основе идей французского президента Николя Саркози, который выступил категорически против гарантированных премиальных топ-менеджерам: дескать, именно бонусы побудили глав корпораций вести более рискованную политику, что в результате и привело к кризису. Теперь же предлагается привязывать не только премии, но и зарплаты руководителей корпораций к реальным итогам их работы. Более того, часть премиальных вознаграждений банкирам предлагается получать не в виде денег, а ценных бумаг тех компаний, которыми они руководят. Будет растянут (до 3 лет) и временной отрезок получения бонусов. Единственное, о чем не смогли договориться лидеры, — стоит ли государствам ограничивать сами размеры вознаграждения или оставить это на усмотрение владельцев бизнеса.
Первое, что приходит на ум после ознакомления с этим решением — так им и надо, кровопийцам. Спору нет, бонусы многих топ-менеджеров вышли за масштабы, которые средний человек воспринимает как деньги, а не астрономические величины. Но если это частный бизнес, который не пользуется поддержкой государства, на помощь которому не тратятся средства налогоплательщиков, то какое ваше, господа, дело до решений, принимаемых хозяином бизнеса? Хочет он разоряться, находясь в здравом уме и трезвой памяти, — так вольному воля.
Совсем другое дело с теми организациями, что в условиях кризиса обратились к государственному спасательному кругу. Здесь власть любой страны должна и обязана установить правила игры. Но только сделать это надо до стартового свистка. Вам хочется денег? Они есть у меня. Но извольте ознакомиться с условиями, и если они вас устроят, то затем неукоснительно надо их выполнять.
К тому же возврат к опционам, от которых в свое время также отказались в силу того, что они предоставляли широкое поле для махинаций на курсе акций, получаемых топ-менеджерами по фиксированной и нерыночной цене, не гарантирует от злоупотреблений. Ну и последнее в этой сфере — нынешний уровень развития коммуникаций позволяет перенести штаб-квартиры корпораций в те государства, которые посчитают возможным для себя не выполнять рекомендации “Большой двадцатки”. Один из крупнейших европейских банков, кстати, уже объявил о таком решении и намерен перебазировать свою штаб-квартиру в Гонконг.
Самое глобальное решение, принятое в Питтсбурге, — констатация того, что мир стал слишком глобальным, и формата “Большой восьмерки” для решения проблем мировой экономики явно недостаточно. Признание этого далось достаточно тяжело наиболее развитым государствам. С другой стороны, в условиях кризиса, когда сохраняется высокая степень неопределенности, данное решение может свидетельствовать и о том, что в формате G8 на каждого участника ложится слишком большой груз персональной ответственности. Которая в рамках G20 становится более размытой. Впрочем, лидеры самых развитых государств явно не лыком шиты, поскольку оставили за G8 вопросы геополитики. Кстати, для мировой экономики переход в новой формат тоже носит двойственный характер. С одной стороны, принятые решения будут оказывать большее воздействие на мировую экономику и иметь более глобальные и определяющие для ее развития последствия. С другой, в силу необходимости достижения консенсуса среди большего количества участников сам процесс принятия решений окажется гораздо более длительным.
Самое же реально эффективное решение, принятое на саммите G20, заключается в учреждении Совета по финансовой стабильности (СФС). Этот орган призван разработать в ближайшие годы нормы и правила международного финансового регулирования, надзора и критериев для определения степени финансовых рисков. Одним из основных приоритетов СФС станет работа по предотвращению цикличности в развитии мировой экономики. Но плоды его деятельности “созреют” не раньше 2012 года.
Ну и напоследок немного оптимизма. Судя по тому, что Президент РФ Дмитрий Медведев высказал особое мнение в отношении ликвидации “налоговых оазисов”, на чем настаивали в первую очередь европейские лидеры, руководство нашей страны всерьез полагает, что придавленные прессом госрегулирования крупнейшие финансовые институты частично перебазируются и в Россию. И тогда один из крупнейших международных финансовых центров образуется сам собой в Москве. Или в Санкт-Петербурге. И действительно, чем мы хуже Гонконга? У нас даже китайцев меньше. По крайней мере, пока.
