Предлагаем всем, кому небезразлично, какими станут наши школы и библиотеки, вместе с нами изучить наделавшее столько шума постановление.
А закона-то и нет!
Действительно, если обратиться к фактам, то законодательного акта, круто меняющего будущее бюджетной сферы, в природе не существует. Речь идет о комплексе поправок в различные нормативно-правовые акты, которые для удобства объединили в один документ “О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений”. Иными словами, речь не идет о том, что с какого-то момента в стране будут полностью отменены существовавшие прежде отношения внутри государственного сектора экономики, а на их место придет новая, никому не известная система. Это все-таки модернизация и эволюция, пусть и несколько непривычная.
Хотя непривычная она только для тех, кто от этой самой “бюджетки” далек. На самом деле так пугающая всех “автономность” больниц, школ и т.п. в России существует уже несколько лет. Особый статус автономных учреждений, а также порядок их создания законодательно был закреплен федеральным законом от 3 ноября 2006 года №174-ФЗ “Об автономных учреждениях”. Впоследствии правительством РФ был утвержден ряд необходимых подзаконных актов, развивающих нормы данного закона. Несмотря на то что между этим постановлением и сегодняшним есть много отличий, общие принципы жизнедеятельности автономных учреждений сохранились. И сегодня во многих регионах страны существует двух-, а то и трехлетняя практика существования типично “бюджетных” учреждений в статусе автономного учреждения. Это больницы, детские сады, учреждения культуры.
Мифы и реальность
Нынешние законодательные изменения вводят еще более глубокую дифференциацию бюджетного сектора. Все учреждения делятся на казенные, автономные и бюджетные.
Проще всего с первым типом. В разряд “казенки” записываются силовые структуры, психоневрологические и противотуберкулезные диспансеры и др. Их финансирование остается строго сметным, прав оказывать какие бы то ни было платные услуги у них не будет. А вот двум оставшимся форматам приписывают поистине демонические черты. Якобы в скором времени мы лишимся бесплатной медицины и образования. Ответ критикам дала один из идеологов модернизации — заместитель министра финансов РФ Татьяна Нестеренко: “Закон необходимо рассматривать в логике общих реформ, которые проводятся государством в целях повышения эффективности своей деятельности. Эти нормы направлены в конечном счете на то, чтобы повысить качество и доступность предоставляемых населению услуг, дать гражданам возможность выбирать, где получать ту или иную услугу (медицинскую, образовательную и т.д.)”.
Логика в том, что в стране с рыночной экономикой не может быть монополии ни в образовании, ни в медицине. Государство заинтересовано в том, чтобы самому создать предприятие, которое производит ту или иную услугу, либо разместить задание на эту услугу на рынке, либо передать ресурсы человеку, чтобы он сам выбрал, где ему получать эту услугу. “Все наши действия, направленные на изменение рынка услуг, направлены на то, чтобы были все эти три возможности”, — подчеркивает Нестеренко.
Самый главный миф: бесплатных услуг станет меньше. Согласно закону госзадание для бюджетного учреждения содержит предельные цены на услуги в случаях, если законом предусмотрено их оказание на платной основе. Кроме того, законом установлено, что бюджетное учреждение может предоставлять платные услуги только сверх госзадания. Госзадание же полностью обеспечивается государством.
Еще один популярный миф: часть уроков в школе будут бесплатными, за остальные придется платить. “Госзадания в сфере образования формируются на основе федеральных стандартов и базисного учебного плана общего образования, где установлено количество обязательных предметов и часов на каждый из этих предметов. Весь этот объем по-прежнему будет бесплатным”, — поясняет заместитель министра.
Несостоятелен и миф о том, что закон приведет к росту коррупции. Федеральный закон, напротив, направлен на повышение публичности и открытости бюджетных учреждений. Они должны будут представлять сметы и всю необходимую финансовую документацию в полном объеме. “Складывается ощущение, что все эти мифы распространяют те, кто привык работать в “серых” схемах”, — заключила Татьяна Нестеренко.
Страшно — не страшно
В рамках исследования проблемы перевода бюджетных учреждений в автономные в 2008—2009 годах автор этих срок общался со многими руководителями. И с преобладанием явно настороженного отношения (как, впрочем, ко всему новому) находились диаметрально противоположные точки зрения. Сравните:
“Автономизация требуется прежде всего концертным филармоническим учреждениям: им необходимо арендовать залы, выплачивать гонорары исполнителям по международным нормам, оплачивать рекламу и много другое. А это динамика, мобильность, оперативность управления, быстрота реакции на любые изменения внешних условий, финансовая и организационная гибкость. Я бы хотел напомнить, что автономизация филармоний, как, впрочем, любого бюджетного учреждения, не означает его коммерциализации, учреждение остается государственным, миссия и цели сохраняются. Все заработанные средства направляются только на уставную деятельность. И цель изменений — создание стимулов для более эффективной работы”. (Алексей Шалашов, в 2009 году — руководитель Московской государственной филармонии.)
“При наличии государственного задания мы продолжим получать деньги из бюджета. И сможем параллельно привлекать внебюджетные средства. Если в статусе бюджетного учреждения распоряжаться ими мы не имеем права, то в автономном учреждении сможем найти им применение, не дожидаясь разрешения сверху. Таким образом, появляется больше возможностей для приобретения оборудования, мебели, обеспечения текущего ремонта, повышения зарплат сотрудникам”. (Марина Боровская, проректор по экономике Южного федерального университета.)
Как видим, все зависит от того, как на проблему смотреть. Стакан для кого-то наполовину пуст, для кого-то наполовину полон. Документ подписан президентом и вступает в силу в 2011 году. Еще год отводится на так называемый переходный период. То есть у бюджетной сферы есть два с половиной года на то, чтобы привыкнуть к новым правилам игры. Сделать предстоит очень многое. Например, наладить бухгалтерию, научиться не “скидывать” деньги соответственно смете, а рачительно расходовать. Не просто “давать знания”, а учить, не лечить, а вылечивать (согласитесь, разница значительная). Получается, что времени остается не так уж и много. И тут бюджетники сталкиваются с первым тестом. То ли идти на улицу с плакатами “Руки прочь от бесплатного образования и медицины”, то ли постараться научиться тому, чтобы эти слова (“бесплатное образование и медицина”) перестали быть синонимами очередей, хамства и безразличия.
