Вчера Комиссия по помилованию при Президенте России вынесла постановление, рекомендующее Владимиру Путину помиловать американца Эдмонда Поупа, осужденного за шпионаж на 20 лет строгого режима. Можно не сомневаться, что Владимир Путин в данном случае прислушается к мнению комиссии. Ведь пропагандистско-дипломатические уши торчали из этой истории с самого начала.
Судя по заявлениям ЦОСа ФСБ, в Федеральной службе безопасности чрезвычайно удовлетворены решением суда и приговором. Якобы это решение свидетельствует о высокой квалификации следователей с Лубянки. После провалившихся обвинений капитана Никитина и журналиста Пасько потерпеть фиаско еще и в деле американского гражданина для контрразведчиков было бы ужасно. Хотя надо признать, что такого количества процессуальных нарушений, которые были в деле Поупа, хватило бы в любом обыкновенном процессе на автоматическую отправку дела на доследование. Один факт того, что представитель прокуратуры, представляющий обвинение и законность, был отцом одного из сотрудников следственной бригады ФСБ, мог бы разрушить гладкость в любом процессе. Но не в процессе Поупа. Потому что там изначально было ясно: “независимый суд” примет единственно верное, справедливое решение. За неудачную попытку похитить чертежи ракеты “Шквал”, которые, если верить одним специалистам, не являются секретными, а если верить другим — являются, грязный американский шпион получил 20 лет строгого режима. Что интересно, судье, который не увидел никаких нарушений в процессе расследования, было не стыдно подписать такой приговор. По всему видно, большого гражданского мужества человек. Впрочем, такая строгость приговора может объясняться и тем, что судья с самого начала знает, что Поупу не придется сидеть даже года. А воспитательное значение такая жестокость иметь может. Опыт Вышинского никто же не забывал...
Но после того как приговор был подписан и все шпионы напуганы, наступило время второй части представления. Поуп даже не стал подавать апелляцию в Верховный суд. Он сразу написал прошение на имя президента о помиловании. Видимо, ему уже все объяснили. Судя по тому, какой размах кремлевская служба пыталась придать заседаниям комиссии Приставкина, конечный результат известен заранее. Президент Путин сможет продемонстрировать всему миру и американской стороне в частности свое умение держать слово и быть благодарным.
Дело в том, что Клинтон просил Путина повлиять на судьбу “американского шпиона”, который болен раком и у которого умирает отец. Клинтон несколько раз выполнял конфиденциальные просьбы ВВП. И отказать ему было бы по меньшей мере недипломатично. К тому же любой следующий президент США, особенно Буш, наверняка решал бы ситуацию с делом Поупа значительно жестче. Но так как суд у нас “независимый”, Путин мог бы обещать только личное помилование. Что опять-таки никак не обижает и ФСБ, наконец-то достигшую блестящего успеха, и не ставит под сомнение твердое разделение властей, которое давно стало в России нормой жизни. И овцы целы, и волки сыты.
То, что Поуп написал прошение о помиловании, которое занимает полстраницы рукописного текста, с юридической точки зрения не означает, что он признал свою вину. Как ничего бы не значило, если бы он в своем последнем слове признался, что был одновременно английским, японским и китайским шпионом и имел задание отравить вождей российского народа. Хотя такое завершение судебных слушаний было бы наиболее в духе данного процесса.
В интервью “МК” Анатолий Приставкин рассказал, что ради Поупа комиссия собралась на внеочередное заседание. Причиной его явились ходатайство американского правительства и прошение Поупа. Его судьба вызвала сочувствие у заседателей, многие из которых помнят шпиономанию сталинских времен. Само же поведение американца Приставкину “показалось наивным”.
Приставкин считает невозможным, чтобы такой больной человек сидел в российской тюрьме, когда у него в Америке умирает от рака отец. При этом у председателя Комиссии по помилованиям вызывает сомнения сам термин “шпион”: “Если посмотреть сайты в Интернете, почитать информацию, то окажется, что мы все шпионы”, — сказал Приставкин.
