Похоже, в российских спецслужбах созрели очередные перемены.
Самих этих служб у нас нынче предостаточно.
Федеральная служба безопасности, Служба внешней разведки, Главное разведывательное управление, Федеральная служба охраны, Федеральное агентство правительственной связи, Федеральная пограничная служба...
Мало? Подождите.
Криминальная милиция, Налоговая полиция, Отряд милиции особого назначения, Специальный отряд быстрого реагирования, Главное управление по борьбе с организованной преступностью, Главное управление по борьбе с экономическими преступлениями, Финансовая разведка (недавно вроде бы появилась и такая).
Не забудем, что имеются еще “Альфа”, “Вымпел” и Бог знает что еще. А уж кто кому подчиняется и кому какие права дадены — тут сам черт ногу сломит.
Имеется очень большой соблазн: все это, перечисленное, собрать в одну контору, чтобы получилась — Контора. Тем более что нынешний глава государства у нас — подполковник КГБ. Но и это бы ладно: не столь уж важно, кем раньше был президент. Важны традиции, их преемственность. Вот ведь на инаугурации президента кто присутствовал? В качестве особо почетного гостя? Бывший председатель КГБ Владимир Александрович Крючков. Он же — бывший ГКЧПист, а также активный борец с “мировой закулисой”. “Свою борьбу” Крючков продолжает по сей день, уж не знаю, в каком качестве.
По-видимому, планы воссоздания КГБ в былом объеме и величии — не только слухи. Слишком уж очевидна востребованность “органов” в нынешних российских условиях, откровенная заинтересованность в них новой власти.
Бывшие сотрудники КГБ (впрочем, почему — “бывшие”? Бывших чекистов не бывает) уверенно вытесняют “штатских” из исполнительной власти (по выражению Путина — “мощным десантом”). Постепенно то же самое происходит и во власти законодательной: не случайно же кому-то понадобилось рассекретить главу мирной фракции думских аграриев Харитонова — полковника КГБ из “действующего резерва”.
В самом ФСБ — лихорадочное нетерпение. Время “вынужденного простоя” используется для подготовки, отрабатываются “меры по повышению эффективности”. И не только на “шпионах”-экологах. Идет “работа” со студентами (растет число осведомителей), с главными редакторами СМИ и рядовыми журналистами, с членами политических партий. Но, конечно, — на строго конституционной основе. Согласно новому закону, партии обязаны будут предоставлять подробные списки своих членов. Очень удобно.
План очередной реорганизации спецслужб родился не вчера. Насколько мне известно, еще год назад Путин, только-только став президентом, получил от бывшего председателя КГБ Семичастного подробную докладную записку с предложением воссоздать КГБ в прежнем объеме и с прежними функциями. Об ответе президента мне ничего не известно. Но основания для предположений, согласитесь, имеются. Чтобы сделать эти предположения более весомыми, я попросил поделиться ими нескольких политиков, представлять которых нашим читателям нет нужды.
Владимир Жириновский, ЛДПР:
— Я думаю, Путин согласился с Семичастным. Процентов на 90. Я никогда там не работал, в КГБ, хотя и хотел. Но знаю: КГБ нельзя было разрывать на части. А теперь вот нужно их соединять. Наша фракция этот вопрос дважды поднимала — о необходимости укрепления КГБ и слияния всех этих структур в единый механизм. Это нужно, чтобы обеспечить безопасность. Из-за этого у нас и на Кавказе проблема возникла, пришлось туда бросать войска. А если бы это были части КГБ, они бы давно уже все решили. Должен быть единый механизм спецслужб в одном кулаке. Другое дело, что он может оказаться опасным, потому что будет очень большим.
Мы ведь почему этого боимся? Потому что вместе с КГБ может вернуться режим КПСС. Но КПСС, слава Богу, по-видимому, уже никогда не вернется.
А издержки вполне могут быть. Но репрессий не будет. Никто больше не хочет репрессий, ссылок, гонений, запретов. Другое дело, что кому-то захочется отомстить. Какому-то бывшему офицеру КГБ. Его всячески третировали, а теперь он вернется, и у него появится желание как-то это компенсировать. Но с другой стороны, большинство этих офицеров работали в различных коммерческих структурах. Тот же Бобков: работал у Гусинского, приобрел опыт и заработал немало денег. И другие тоже: ушли в свободное плавание, много узнали, выезжали за рубеж. А то ведь раньше они, в КГБ, варились в собственном соку, немножко плохо знали, что в стране происходит. А теперь, когда они знают больше, в их возврате есть определенный плюс. Мстить они не станут, потому что в КГБ работали в основном мужчины, а они не склонны мстить. К тому же зарабатывали они больше, чем в КГБ. Какое-то моральное унижение, может, и было, но материально они неплохо себя обеспечили.
Конечно, может возникнуть другая опасность. Любая подобная организация, укрепляясь, охватывает все больше сфер, к ней приходит аппетит. У нее появляется желание доминировать. Поэтому новое руководство должно создать противовес — параллельные структуры. Иначе опасность может грозить даже президенту. В КГБ может образоваться какая-то группировка, которую нынешний президент не устроит. Она может повести дело к отставке или перевороту. Поэтому президенту нужно иметь параллельные структуры.
Воссозданный в прежнем объеме КГБ — не самое страшное из того, что нас ждет. Сепаратизм и распад государства — это еще хуже. То есть у нас есть два зла. И худшее из них, если не будет такого мощного органа, и страну можно поломать в очередной раз. Если бы в 91-м году был сильный КГБ, они испугались бы собраться в Беловежской пуще. И сегодня в Киеве они боялись бы вести себя так против президента.
Мы имели брежневский вариант, он для нас лучше. Да, свобода слова была в чем-то ограничена, это нужно было как-то ломать. Пускай будет больше свободной прессы. Но мы пошли совсем по другому пути. Мы убрали КГБ, и люди пострадали еще больше. У нас в год миллион людей уходит из жизни. А если будет КГБ, полмиллиона человек будут недовольны — из-за ограничения свободы их передвижения и свободы слова. Но мы не будем ежегодно терять по миллиону людей. Поэтому из двух зол я выбираю меньшее: лучше мощный КГБ, чем распад государства.
Олег КАЛУГИН, генерал-майор КГБ в отставке:
— Судя по тому, что происходит в России в последние месяцы, и зная характер Путина, можно предположить, что он вполне положительно отнесся к идее Семичастного. Не забудем: Путин — ученик и поклонник Андропова. Так что, по-моему, грядет андроповщина. Партийное строительство уже начато: Дума весьма благосклонно отнеслась к президентскому проекту, согласно которому с политической сцены изгоняются все партии, которые чем-то не угодили Кремлю. Совет Федерации разогнан. Стало быть, партийно-государственное строительство в самом разгаре, теперь нужно укрепить “органы правопорядка”. По-моему, Путин с большим интересом и желанием воспримет советы Семичастного. И Крючкова, который был и остается одним из его наставников.
В российских (весьма специфических) условиях, с советским менталитетом и с психологией рабства, насаждаемой в стране в течение веков, любая форма концентрации власти в руках полицейских органов — это возврат к самым худшим временам. Страна просто не готова к серьезным демократическим преобразованиям. Она ностальгирует по прошлому. Поэтому я вполне допускаю, что, объяви Путин о воссоздании госбезопасности в ее прежнем виде, основная масса населения будет с ним солидарна. Мы успели забыть о сталинщине, об андроповщине, мы приветствуем президента “от органов”, наивно полагая, что вот он-то и наведет порядок в стране. Но это иллюзия. Жизнь творит порядок, но порядок не творит жизнь. Упования на то, что силовые органы решат проблемы страны, — просто нелепость. Консолидирующий фактор — это решение проблем экономики. Динамичная, процветающая экономика, а не полиция и не армия, не все эти дурацкие бюрократические игры — к примеру, с созданием “властной вертикали”. Это все типично советская форма решения проблем.
Советские руководители указывали нам дорогу к светлому будущему сиятельными перстами. Путин предпочитает дубину. Он так и сказал: занесу дубину и если надо — ударю. С ее помощью нам теперь будут указывать направление движения. Чечня уже попала под эту дубину. Я не удивляюсь, что оттуда изгоняются представители западных организаций, в том числе — “Врачи без границ”. Очевидно, что это была акция ФСБ.
Это и есть способ правления. Правда не должна стать известной, а те, кто выступают против такого положения вещей, изгоняются, лишаются лицензий, на них натравливается налоговая полиция, их называют предателями. Старая советская система. Путин в ней — душой и сердцем.
Валентин ВАРЕННИКОВ, генерал армии в отставке, КПРФ:
— Семичастного я знал близко. Думаю, что президент должен был с пониманием отнестись к его предложениям.
О КГБ у меня самое положительное мнение. Конечно, это никакой не монстр, а то некоторые навесили на него такой ярлык. КГБ, разрушенный Бакатиным и Ельциным, был уникальной организацией. Она была лучшей в мире, полностью обеспечивала безопасность нашего отечества. Сочетание внешней разведки, контрразведки, правительственной связи, охраны особо важных объектов позволяло оперативно находить нужное решение. А теперь, когда Комитет разгромлен и раздроблен, решать эти задачи очень сложно.
И никакой угрозы от КГБ исходить не может. Конечно, в том случае, если законодательно этот орган будет под контролем нашего народа. Ведь несчастье-то в том и заключалось, что раньше Комитет могло контролировать только Политбюро. Но и это произошло только тогда, когда Леонид Ильич Брежнев был уже не трудоспособен. Тогда не только КГБ стал сам себе хозяином, но и Министерство обороны, и МИД. Брежнев не мог руководить, он был болен. А вот когда он был здоров, все было иначе.
Сергей Ковалев, СПС:
— Я полагаю, что президент по меньшей мере с интересом относится к таким планам. Причина проста. Кто такой наш президент? Подполковник КГБ, который не устыдился своей службы в этой организации. Напротив: он утверждает, что гордится ею. Отсюда — вся его концепция государственного устройства и законодательного регулирования.
Не знаю, что конкретно предлагал Семичастный Путину. Помнится, был слух о воссоздании своего рода НКВД — путем объединения двух главных силовых ведомств, ФСБ и МВД. Не удивлюсь: Путин — убежденный сторонник централизации, которая является основной тенденцией нынешней власти.
Кроме того, президент — сторонник идеи, которая заключена в слове “держава”. В цивилизованных странах идея государства состоит в следующем: оно, государство, — механизм. Сильный, обладающий властными полномочиями, но всего лишь механизм, призванный обеспечивать интересы общества. У нас традиционно господствует иная модель: государство — некая мистическая сущность, она вне общества и над обществом. Мы все обязаны обслуживать эту странную идею, называемую “державой”. Идея эта отнюдь не советская, СССР лишь воспользовался ею. Она пришла к нам из Византии и господствовала во времена Российской Империи. Правда, одно время она зашаталась под давлением цивилизации. Но покачалась и устояла. Ельцин, кстати, при всех его колебаниях в сторону демократии, придерживался той же идеи. Именно при нем была сделана попытка объединить спецслужбы. Но тогдашний парламент, который казался совершенно ужасным, все-таки отверг это начинание. Сергей Шахрай уговаривал тогда депутатов. Почему вы против? — говорил он. — Ведь если объединить МВД и ФСК, это будет одна служба, ее легче контролировать...
Таково наше представление о контроле. Весь мир понимает, что необходимо иметь параллельные структуры, чтобы контроль спецслужб был действительно независимым. Действия американской полиции контролируют (взамен нашей, как вы понимаете, самой независимой прокуратуры в мире) десяток независимых инстанций. Невозможно договориться сразу со всеми, чтобы они отмыли чей-то запачканный мундир.
Мне кажется, мы отчетливо движемся в сторону унитарного государства. У нас даже термин соответствующий появился: “управляемая демократия”. А демократия бывает либо управляющая, либо никакая. Если она “управляемая”, это авторитаризм, вполне готовый перейти в тоталитаризм.
Другой сопутствующий термин — “информационная безопасность”. Кто бы мне объяснил, что это такое? А вот Сергей Иванов объяснил. Из сформулированной им концепции, которая изложена на какой-то канцелярской тарабарщине, становится ясно: “информационная безопасность” — это цель, для достижения которой законных средств может быть недостаточно. Могут потребоваться и другие. Какие? Незаконные. Другими словами, это все та же цензура, хоть и названная несколько витиевато.
Самое печальное, что этим тенденциям не придется пробивать дорогу в обществе. Я должен с грустью заметить: не могу представить себе ни одной варварской идеи, которая не была бы воспринята нашим обществом с одобрением. Помимо традиций тут еще и хорошая работа наших политтехнологов. Они действуют бесстыдно и беспредельно цинично. Их состав меняется. Одно время в команду таких сценаристов входил Березовский. Теперь он оказался главным защитником демократии. Но зато в Кремле имеется теперь бывший, так сказать, диссидент Глеб Павловский. В свое время он, кажется, постукивал и, что уж совершенно точно, — “кололся”. Достойная кандидатура.
Вернусь к президенту. Недавно я был на Западе и на встрече с журналистами провел аналогию — как мне кажется, в укор Западу. Представьте себе, сказал я, что федеральным канцлером Германии избран человек, в прошлом — офицер СС, гестапо или штази. Легко представить, какой шум поднимется в мире.
А теперь, сказал я журналистам, продолжим наш мысленный эксперимент. Кто-то из вас спросит канцлера: как вы относитесь к вашей прошлой службе? А он ответит: я ей горжусь.
Это и есть Путин, который гордится своей службой в КГБ. Я понимаю, что КГБ — не гестапо, а коммунизм — это не совсем фашизм. Но ведь самая многочисленная фракция в Думе — той самой партии, которая заказывала массовые репрессии в стране. А в кресле президента — офицер тех самых “органов”, которые осуществляли эти репрессии. И офицер гордится своей прежней службой! А вместо того чтобы осознать надвигающуюся опасность, западные лидеры выстроились в очередь — иметь честь пожать руку г-ну подполковнику.
Когда мне говорят о возможности воссоздания КГБ в прежнем его виде, я этого не понимаю. Что значит — в прежнем виде? Разве сейчас наша спецслужба — принципиально иная? Ничего подобного. Воссоздавать нечего, она та же. И повадки у нее те же. Вспомните недавние процессы над экологами. А шпиономания? Только что я вернулся из Верховного суда, где рассматривался протест на решение Калужского областного суда по делу Сутягина. Разумеется, протест был отклонен.
А что вменяется в вину нашим нынешним “изменникам родины”? Продажа западным спецслужбам военных или экономических секретов? И опять — ничего подобного. Наши “шпионы” просто читают и анализируют газеты.
И политическая полиция тоже существует. Просто до поры до времени она действует в некоторых рамках. Поэтому воссоздавать ничего не нужно. Нужно дать чуть больше простора. И этот простор уже предоставлен.
* * *
Любопытная закономерность. Все мои собеседники — несмотря на полярные порой взгляды — в одном сходятся безусловно: президент Путин намерен собрать спецслужбы, по выражению Владимира Вольфовича, в единый кулак и обрушить его на наши головы.
Конечно, было бы важно узнать мнение на сей счет представителей самих спецслужб. Но тут меня ждала неудача. На мой звонок в Центр общественных связей ФСБ (иначе это заведение называется “Управление программ содействия ФСБ”. Конспирация?) ответил некий товарищ. Нет, с начальником Центра, генералом Здановичем, он соединить меня не может. С заместителем — тоже. Как же быть? “А вы напишите ваши вопросы и перешлите нам по факсу, — сказал мне анонимный товарищ. — Мы рассмотрим”.
Не сомневаюсь. Они рассмотрят.
