Знаменитый критик и поэт Аполлон Григорьев восторженно выдохнул когда-то: “Пушкин — наше всё!”. Неужели так уж всё? А Вера Павлова со своим сборником “Четвертый сон” — чем не Пушкин конца иного века? Встали на дыбы за нее трое из пяти членов жюри премии имени Аполлона Григорьева, учрежденной Литературной академией АРС’С. И победили! Обладателем 25 тысяч долларов стала Вера Павлова.
Выступивший на вручении премии критик Сергей Костырко нудно зачитывал с листа текст про нынешнюю поэзию, так и не найдя единственных слов для номинированной им поэтессы. Зато лауреат Большой премии Аполлона Григорьева поставила сама себе “пять с плюсом”. Ее лауреатский спич завершился каламбуром: “На пьедестале почета всегда занимаешь чье-то”.
Не надо обольщаться: в литпроцессе у каждого автора свой пьедестал, и он зависит не от тусовочного пристрастия, а от творческого уровня. АРС’С приняла на себя неподъемную ношу: оценивать лучшие произведения в любом жанре, кроме критики. Очевидно, было бы справедливее выбирать лучшую книгу поэзии в общем стихотворном потоке.
Две Малые премии по 2,5 тысячи долларов пришлись на долю Николая Кононова и Алана Черчесова. Сергей Чупринин, главный редактор “Знамени”, Алла Латынина, председатель жюри, Наталья Иванова, президент АРС’С, не сумели скрыть своего огорчения, что по достоинству не оценен литературный дар 38-летнего автора эпически мощного романа “Венок на могилу ветра”. Такое впечатление, что три академика, кому выпала честь войти в состав жюри, не обременили себя внимательным прочтением романа Черчесова в 526 страниц, не впустили в зону своего внимания трагичные судьбы гордого горского народа, и, что хуже всего, арбитры — любители стихов — не заметили стилевую особенность произведения: Черчесов написал свой роман прекрасно организованной ритмической прозой, где рифмуются не концовки строк. Это рифмы состояний, оркестровка самой природы — неба, гор, предательницы-реки, звуков, человеческого сердца и судеб. Роман Алана Черчесова — в ряду самых значительных литературных событий нынешнего времени. По глубине поднятых пластов давно ушедшего времени его можно сравнить с Маркесом. На базаре литературной удачи присно и вовеки должно оставаться слово.
