Зимой Подольский военный госпиталь почти постоянно закрыт на карантин — грипп. Из окон палат видны только снег, грязь да затянутое серой пеленой небо. Неяркий свет и вылинявшие пижамы-“синьки” пациентов создают общее сизо-серое настроение. Невесело в такие дни в госпитале. А уж если тебе 18 лет и ты госпитализирован сюда прямо из части с подозрением на ВИЧ, это совсем вилы... Одна только надежда, что тест дал ошибочный результат — такое бывает. Проникновение СПИДа в армию было тайной целых тринадцать лет. О подлинных масштабах проблемы до сих пор не знает даже верховное командование Министерства обороны. Все эти годы секретные списки пополнялись новыми именами и складывались в сейф. Но тайны закончились, когда процесс стал неуправляемым, и недавно Минобороны решило признать: да, ВИЧ в армии был, есть и скорее всего будет. А в распоряжение редакции (правда, несколько в обход Министерства обороны) попал уникальный в своем роде документ — “Служебное письмо о заболеваемости ВИЧ-инфекцией в мире, стране и Вооруженных Силах РФ“, — составленный главным санитарным врачом МО РФ П.Мельниченко.
Наследники Отелло
За 13 лет в спецотделении для ВИЧ-инфицированных Подольского военного госпиталя (1586 ОВКГ МВО) этот невеселый диагноз — ВИЧ — получили около 550 солдат и офицеров. А началось все 9 сентября 1987 года с темнокожего офицера из Центральноафриканской Республики, который учился в Москве военному делу и после выявления инфекции был скоренько депортирован на родину.
Девять лет подряд вирус не составлял в армии никакой проблемы: по два, по три офицера-миротворца привозили его на родину из борделей дружественных стран Европы. Вплоть до 1996 года по всей стране насчитывалось 13 офицеров и прапорщиков и всего 4 ВИЧ-положительных солдата и матроса.
Но, как это видно из “Служебного письма...”, в 1996 году случилось непредвиденное: первый массовый призыв потребителей наркотиков. Военные не смогли предупредить эту напасть, тем более что армия перестала быть для колющейся молодежи пугалом. Кто-то уходил туда от долгов, кто-то — от наказания по 228-й “наркоманской” статье, кто-то — в надежде вылечиться. И в конце концов ситуация абсолютно точно повторила общую картину по стране — как и на гражданке, число инфицированных солдат в наших силовых структурах стало ежегодно удваиваться, а половина их зарегистрирована только за последние два года.
Примечание. До 1999 года 80% (!) инфицированных было зарегистрировано в Калининградской области. Но с прошлого года 75% новых случаев было выявлено в Москве, Московской и Иркутской областях.
По последней статистике, больше всего случаев зарегистрировано в Московском и Сибирском округах, на Балтфлоте и в ВВС.
По крайней мере один офицер поступил в 1586-й госпиталь с проявлениями СПИДа и впоследствии скончался. Продолжает службу в ВС 21 человек.
Выявленные случаи — это вершина айсберга, поэтому для получения реальной картины это число принято умножать на десять. И это означает, что, по всей вероятности, уже сейчас в армии служит как минимум около трех тысяч ВИЧ-положительных бойцов. Но это только количество “заносов” с гражданки. А ведь вирус вполне может пойти гулять самостоятельно. А вот это уже беда...
Гарнизон “Веселый поросенок”
По прогнозам московских санитарных врачей, если немедленно не изменить ситуацию с профилактикой ВИЧ/СПИДа, то ежегодно инфицироваться будут по 20—30 тысяч людей, преимущественно молодых мужчин, употребляющих наркотики. Страшная эпидемия СПИДа в Таиланде началась с одного-единственного заключенного, разнесшего вирус по тюрьме. И хотя армия — не тюрьма, многие элементы в ней похожи: закрытость от остального мира, неповоротливость мышления руководства и своеобразие быта...
Во всем мире военнослужащие внесены в “группу риска”: вирус распространяется через неизбежные в армии ранения и микротравматизм, бойцы охотно общаются с дамами из гражданского населения. Но для нашей армии существует и другая напасть — наркомания. Чем это заканчивается, можно узнать из “Служебного письма...”: “В последние годы, в связи с призывом на военную службу лиц со сниженными социально-психологическими показателями, а также отсутствием в некоторых воинских частях и учреждениях уставного воинского порядка... имело место формирование групп риска по наркомании и асоциальному поведению и, как следствие, ВИЧ-инфицированию. Так было в гарнизонах Калининградского особого района, Белые Столбы, Медвежьи Озера, Долгопрудное, Братск, 3-й Центральный военный госпиталь им. Вишневского, 47-й госпиталь ВВС и ПВО, где военнослужащие под влиянием сослуживцев приобретали и употребляли наркотики, вели беспорядочную половую жизнь, что послужило причиной заражения их ВИЧ-инфекцией”.
То есть понятно, да? Солдаты в этих частях в свободное от службы время устраивали себе и сослуживцам веселую жизнь, водили девочек и помогали выполнять план всем окрестным наркоторговцам. В результате чего кто-то из них сел на иглу, кто-то подхватил ВИЧ. Причем случилось это именно в Московской области, Сибири и на Балтийском флоте, где количество ВИЧ-положительной молодежи — потенциальных призывников — особенно велико.
На бойца и ВИЧ бежит
Сегодня в России существует два медучреждения для ВИЧ-положительных солдат и офицеров. В Калининграде наблюдают своих, а в Подольский военный госпиталь везут силовиков со всей страны (примерно четверть пациентов — из ФАПСИ, МВД, ФСБ и так далее). Выбран он был не случайно — это одно из лучших лечебных заведений в стране.
Сейчас в спецотделении 30 коек, и почти все они заполнены. Сегодняшние пациенты, 19-летние москвичи Денис и Алик, подтвердили, что чего-чего, а наркотиков и их любителей в армии полно. Денис мог доставать героин ежедневно, так как служил в Москве и ходил по Москве в составе патруля ловить нарушителей. Картина маслом: “торчки” в форме задерживают “торчков” в гражданском...
— То есть героин можно было покупать ежедневно?
— Конечно, когда надо было. Я ведь москвич, все “точки” знаю...
Ни Денис, ни Алик не смогли сказать с уверенностью, как ЭТО произошло. Первый говорит, что подхватил вирус еще до призыва, а второму сдается, что это он так неудачно сходил в увольнение.
— Алик, но в таком случае, ты же его всей роте передал, по крайней мере тем, с кем употреблял героин. Не ждешь “однополчан”?
— В принципе да...
Выявить ВИЧ у человека перед призывом практически невозможно. И обнаруживается вирус только тогда, когда боец попадает в руки военврачей. Медики мечтательно говорят об обязательном обследовании всех призывников и профилактике ВИЧ и наркомании в частях. Но мой вопрос о презервативах и одноразовых шприцах вызвал у Дениса и Алика дружный смех. Они сказали, что за год службы не слышали слова “презерватив” в своей части ни разу. (Во многих странах бойцу вместе с сухим пайком полагается презерватив. Даже один презерватив в три дня — это не больше 60 рэ в неделю. А содержание пациента в Подольском госпитале обходится в тысячу рублей... в сутки.)
Вирус-увольнитель
Чем опасен ВИЧ для армии, я думаю, объяснять не надо: с таким заболеванием служить можно только по горячему желанию. Бойца со слабым иммунитетом может отправить на тот свет насморк или понос. Сегодня смерть от СПИДа можно отложить на несколько десятков лет, но только при соблюдении необходимых условий. Грубо говоря, это — диета, покой и безопасный образ жизни. Армейская обстановка исключает и то, и другое, и третье, более того, быстрее, чем на гражданке, развиваются сопутствующие заболевания. Например, в частях, расположенных на Севере, к ВИЧ быстро цепляется туберкулез.
Поэтому перед срочником тут же встает вопрос о комиссовании. После выписки солдат отправляется в свою часть, комиссуется по здоровью и отправляется на родину, чтобы встать на учет в местный СПИД-центр. Увольнение протекает просто, но зато впоследствии это сильно осложняет жизнь. Так, Денис до призыва учился на помощника машиниста. Теперь он уверен — придется бросить. Причем не по своей воле:
— У меня отличное здоровье: стопроцентное зрение и слух, все, как требуется. Но когда они посмотрят мой “военник” и увидят там штамп — комиссован по какой-то непонятной статье, — сразу спросят: “А что это?” Может, это психическая статья? И что я скажу?..
По словам Анатолия Чабаненко, начальника спецотделения для ВИЧ-инфицированных, действительно, стопроцентного сокрытия этой информации быть не может. Правда, по его словам, “определить, по какой статье человек уволен, может только специалист. Информация по расшифровке этих отметок предназначена только для служебного пользования...” В общем, это значит, что о диагнозе комиссованного будут знать не только потенциальные работодатели, но и пара человек в военкомате...
Судьба их командиров и вовсе печальна. По словам врачей, в отделение, видите ли, попадают “офицеры, склонные к беспорядочной половой жизни” — за прошлый год в Подольск было доставлено всего два офицера, употреблявших наркотики. А дальше... “Здесь все зависит от того, представляет ли человек какую-то ценность, — комментирует Анатолий Иванович. — Если государство потратило огромные средства, чтобы дать ему редкую специальность, если командир ходатайствует, если характеристики хорошие или год остался до пенсии, то он остается. А если он нарушает дисциплину, не тот образ жизни, то его спрашивают: хочешь служить? Большинство хочет. Но много и уходит по собственному...”
Таким образом, мало того, что о состоянии здоровья офицера узнает вся часть. Еще и все кому не лень начинают решать: достоин ли такой человек погоны носить! Хорошо, если попадется грамотный командир, а если нет? Кстати, и поувольняешь — где взять новых? Так, например, в Калининграде (где инфицированность местных проституток составляет почти 100%) служат двадцать ВИЧ-положительных офицеров. В горячке уволили только двоих, потом задумались: кто командовать-то будет?
“Акцент” на приписниках
Военные мечтают об обязательном тестировании призывников на ВИЧ — они считают, что так можно добиться 80%-ного выявления “заносов”. Но мечтам пока сбыться не суждено — тестирование у нас проводится только добровольно (за исключением указанных случаев в больницах). Да и дорого все это, учитывая, что тестировать надо как минимум два раза — за полгода до призыва и за три месяца. Но, кстати, когда в нескольких неблагополучных районах было организовано добровольное обследование, это дало эффект: “...в Калининграде и области с 1996 по 2000 год было выявлено 118 инфицированных призывников, а в Иркутской, Читинской, Новосибирской областях и Алтайском крае из 13678 обследованных в прошлом году выявлено 62 человека”. (“Служебное письмо...”) Кстати, в некоторых военкоматах это считают не только буржуазной роскошью, но и прямым вредительством: ведь выявленный призывник не пойдет защищать родину! Поэтому, по данным того же “Служебного письма...”, в Красноярском и Краснодарском краях, Татарстане и Иркутской области призывали даже людей, состоящих на учете в... местных СПИД-центрах. (Совсем недавно в один из полков ЖДВ прибыл парень, за которым буквально через пару дней прилетело письмо из СПИД-центра типа: верните назад, это наш парень! Вернули, разумеется.)
Но, собственно, на повальном обследовании всех и вся идеи военных исчерпываются. Поэтому года четыре назад здравый смысл возобладал, и Министерство обороны решило рассекретиться и обратиться к негосударственным СПИД-сервисным организациям. Две из них с удовольствием взялись за эту неподъемную задачу. Пока работа только началась, и основная ее фишка не в том, чтобы исследовать всех призывников на корню, а в обучении врачей военных комиссий военкоматов. И тогда любой из них только глянет поверх очков на парня и сразу подумает: “О, “группа риска”! Наш клиент. Надо его на тест отправить...”. А остальных ребят планируется уже в частях обучать безопасному употреблению наркотиков и половому поведению.
Организация “СПИД-инфосвязь” начала работу с Уральского военного округа, и теперь, по словам их сотрудников, в частях прекратилось свободное движение наркотиков, приостановилось распространение ВИЧ. Московский ВО заключил договор о сотрудничестве с Центром поддержки и содействия развитию здравоохранения “Акцент”. Как говорит его председатель правления Марина Шегай, работать с военными удобно и неудобно: “Плюсы — это вертикаль подчинения, развитая структура санпросветработы и желание международных организаций помогать профилактике ВИЧ среди военнослужащих. Минусы — закрытость, не всегда горячее желание военных работать с НКО, репрессивные меры вместо профилактики. Но теперь у нас есть разрешение от командования МВО о проведении семинаров для их врачей и офицеров. Но начинать надо вообще с приписников 14—18 лет — это самый большой контингент, который можно охватить. Ведь если мальчики с 14 лет будут знать о путях передачи ВИЧ и других заболеваний, можно быть уверенным, что эпидемия СПИДа армию обойдет”.
Лишь бы не было поздно. Колесо эпидемии ВИЧ в армии делает только первые обороты, а масштабная работа с военврачами призывных комиссий еще не началась.
Но хорошо уже то, что одной “военной тайной” стало меньше.
