Ну, значит, как “Мегахаус” и обещал в прошлую среду, вот вам животрепещущий разговор с главнейшим “троллем” всех времен и народов Илюхой Лагутенко. Разговор не просто эксклюзивный (ровно полгода Лагутенко упрямо вешал на рот замок, едва завидев журналистов), но, можно сказать, исторический. Поскольку — последний. После него — жирная финальная рокапопс-точка будет поставлена в зале “Олимпийского”. И “Мумий Тролль” попрощается с фанатами. Но вовсе не на долгие, как вот выясняется, времена. Задушевную беседу с “Мегахаусом” Илья как раз начал с сугубого восклицания: эко, мол, вокруг “Мумий Тролля” бредятины-то всякой циркулирует! Немерено! Дескать, намерен он сгинуть, исчезнуть, раствориться в пространстве и времени... До срока... Но ничего подобного не пригреживается Лагутенко даже в тревожных снах. Наоборот, сны снятся все более цветные, яркие, пронизанные ощущением полета! Весна, знаете ли, любовь... Сердечный французский друг вот-вот подъедет смотреть на Илью в “Олимпийском”! В общем, жизнь в радужных красках, в предчувствии соблазнительной новизны. Недаром голубые лагутенковские глазищи так лукаво сияют...
— Ну-ну, рассказывай, чего с тобой распрекрасного наприключалось-то? “Мегахаус” вот слышал, что “Тролли” давеча пережили гиперприключение в каких-то подземных степных городах!
— Да уж, называется: выехали с гастролями на землю космодромов и урановых рудников. В Северном Казахстане между городами слишком большие расстояния, а на них — абсолютно ничего, голые заснеженные степи. Мы ехали на машине из Астаны в Караганду и — попали в страшный буран. А буран начинается там резко, вдруг. Сразу все темнеет, снег валит сплошной стеной, и дорога моментально и навсегда исчезает (когда эта вся кутерьма заканчивается, вызывают бульдозер, и он прокладывает уже новую колею). Между Астаной и Карагандой единственный перевалочный пункт — поселок Аксахаровка. Вот в нем специально прорыты подземные, подснежные тоннели от дома к дому и к магазину, по ним люди и передвигаются, общаются во время затяжного бурана. Но мы до этого волшебного поселка не доехали, утопли в сугробе и сутки в нем прокуковали. Второй раз встали, когда ехали уже из Усть-Каменогорска в Барнаул. Перед нами по степной дороге плелась огромная фура с контейнером на прицепе. Ее занесло на льду, развернуло, заклинило, контейнеры стали на дороге раком — не объедешь. А вокруг трехметровые сугробы, ветер и минус 30. Пока эту фуру сдвигали, мы три видеофильма успели посмотреть (в комфортабельном автобусе. — К.Д.), а наш самолет-то уже из Барнаула улетел. Ну ладно — хоть бы до города добраться. Едва тронулись... конечно, накрывается наш автобус, двигатель полетел. Еще сутки ждали в степи чудес, потом проезжавший мимо молоковоз, слава Богу, нас эвакуировал. Добрались до аэропорта — а там самолеты не летают. Еще сидели сутки. Так что когда уже после всего стали приземляться в Москве — глазам своим не верили: неужели все же добрались до цивилизации?
— Ну а чего хотели: степные эсэнговые просторы — это, конечно, не Европа с Британскими островами, куда тебя, Илюха, уже тянет, наверное, не по-детски. А вот скажи на милость, чем предстоящий “Обыкновенный концерт” “Мумий Тролля” будет отличаться от ноябрьского “Необыкновенного”?
— Это последний концерт тура “Точно Ртуть Алоэ”. Все лучшее, что мы оттренировали на других городах, сведем воедино в Москве. Включая куски акустических сетов.
— Но фраков, как в Гостином дворе, на вас уже, надо полагать, не будет?
— Нет, все будет по рок-н-ролльному.
— Что за “Восьмая Марта” будет вас разогревать?
— Это женский панк-рок. Мне нравится: довольно весело. Потом, ты же знаешь, у меня слабость к женским группам.
— Это да, мы в курсе. А вот “Мегахаус” слышал, что у тебя еще одна любовь-морковь завелась! Называется — группа “Сегодня ночью”!
— Имеет место такая привязанность. Я очень рад, что за эту группу сейчас началась борьба корпораций (“Real Records” насмерть бьется с “CD-Land”. — К.Д.). Это хороший признак: в этой стране, наконец, не музыканты борются за внимание звукозаписывающей компании, а наоборот. Из всей русской музыки за последнее время “Сегодня ночью” мне нравится больше всего. Поскольку у них замечательный репертуар, отличные песни. И все члены группы — личности. Все очень приятные и симпатичные люди.
— Ну, коли Лагутенко собирается приложить к ним ручки (помочь “Сегодня ночью” записать в Лондоне пластинку), как приложил однажды к Земфире, группка, надо полагать, к осени взорвет к ядрене фене все хит-парады!
— Посмотрим. Всяческими советами я им всенепременно буду помогать, да и в записи с удовольствием поучаствую.
— Прямо-таки не терпится услышать, что это за лагутенковские фавориты такие... Кстати, о фаворитах! Как твой французский, который ты давеча собирался выучить, чтобы общаться с новым парижским другом?
— Определенные сдвиги есть. За последний год я, между прочим, повысил свои знания, кроме французского, еще в эстонском, латышском и литовском. А парижский друг вот приедет на концерт в “Олимпийский”. Еще туда собирается группа товарищей из Германии. Такие — основные — поклонники.
— Немецкий тоже осваиваешь? Вы же в Германии только что записали новую песню?
— В Германии все, слава Богу, говорят по-английски. Там нам показали пару мест, хороших студий, где “Мумий Тролль”, видимо, будет записывать новую пластинку. Скорее всего на студии группы “Can” — апологетов психоделического рока. Музыканты 30 лет назад выкупили старый кинотеатр в деревне под Кельном, устроив там репетиционную базу. Играли днями и ночами, записали миллионы пленок экспериментального звука. Там нет никакого студийного дизайна, никаких звуковых экранов, но весь зал обит старыми армейскими матрасами. За счет этого — удивительный акустический эффект. Там кто только не писался: от Аманды Лир до Дэвида Сильвиана и Эрика Клэптона. С нами работал звукоинженер-швейцарец, у которого в 60-х годах в Цюрихе была своя “Владивосток-студия”. Поскольку в моде был тогда в Европе коммунизм-маоизм, молодежь протестовала против сытого буржуазного общества, я, говорит, и назвал студию далеким, непонятным словом, ассоциирующимся с красным знаменем. И вот прошло 30 лет, и он впервые увидел живых людей из Владивостока. Ходил за нами весь такой офигевший. А когда мы записали “Обещание” (ту самую новую песню. — К.Д.) и выехали, на наше место приехал писаться Джордж Харрисон и спит теперь на кровати, где спал наш барабанщик Олежка Пунгин.
— Если послушать “Обещание” — кажется, это прощание “Мумий Тролля” с поклонниками перед долгой разлукой!
— Никакой разлуки не будет. “Мумий Тролль” никуда не уходит, надоели эти разговоры. После концерта в “Олимпийском” мы возьмем передышку недели на две, а потом сразу засядем писать новый альбом.
— А как же кругосветное плавание на яхтах, о котором ты так давно мечтал?
— Трудоголизм, знаете ли. Сначала поработаем, а потом, может быть... Вообще, Капа, еще, видимо, та яхта не построена, под парусами которой нам плыть.
— От новой пластинки-то хоть чего ждать? Земфира вон, говорят, сильно озаботилась электронно-гитарным синтезом, ищет для нового альбома модного электронного аранжировщика...
— Ну, мы сейчас песенку “Малыш” (кавер-версия песни “Кино”. — К.Д.) записали с талантливыми электронщиками “Moscow Groove Institute”. Но компьютеры компьютерами, а хочется-то чего-то большего. Не по кнопкам нажимать, а как вдарить по живым гитарам-то...
— То есть “Мумий Тролль” в электронную сторону ни за что не сдвинется?
— “Мумий Тролль” двинется в ту сторону, куда поведут его ноги, руки и голова. А куда именно — фиг его знает!
Вот так всегда.
Четыре правила “Обыкновенного концерта” “Мумий Тролля”.
ПЕРВОЕ ПРАВИЛО. Билет недействителен без МТ-браслета.
ВТОРОЕ ПРАВИЛО. МТ-браслет надо получить 3 апреля, с 17.00 до 21.00, на входе в “Олимпийский”.
ТРЕТЬЕ ПРАВИЛО. “Обыкновенный концерт” “Мумий Тролля” в “Олимпийском” начнется в 20.01.
ЧЕТВЕРТОЕ ПРАВИЛО. Не покупайте поддельные билеты. По ним вы не сможете получить МТ-браслет и попасть на концерт. Если вы сомневаетесь в подлинности билета, если купили его в сомнительном месте или с рук, звоните по тел.
969-17-55.
3 АПРЕЛЯ 2001 ГОДА. СПОРТКОМПЛЕКС “ОЛИМПИЙСКИЙ”. “ОБЫКНОВЕННЫЙ КОНЦЕРТ” “МУМИЙ ТРОЛЛЯ”.
