15 ноября 2002 года в аквапарке “Трансвааль-парк” в Ясеневе трагически погиб парень, которого, казалось, обходила смерть, — каскадер Валерий Сапрыкин, наездник конного театра “Каро”. К 33 годам он снялся более чем в 20 фильмах — от “Человека с бульвара Капуцинов”, “Сибирского цирюльника” и “Русского бунта” до сериалов “Братва”, “Ледниковый период”. Сумел восстановиться после тяжелейшей травмы. Был прекрасно тренирован — владел техникой высотных падений, прыжков с лошади, с парашютом, мог по полчаса проводить под водой с аквалангом...
А нашли его мертвым в теплой хлорированной воде бассейна. Почти полгода Черемушкинская прокуратура расследовала обстоятельства гибели каскадера. К концу мая следствие наконец закончилось. Но на все ли вопросы нашлись ответы?
Валеру друзья считали очень компанейским человеком. В аквапарк на Голубинской улице он тоже приехал в компании — вместе с младшим братом Евгением и своей знакомой Леной Г. Перед этим пили пиво, Валерий выпил пару бутылок. Втроем пошли на верхнюю площадку горки “Циклон”, или Spase Hole, а еще проще — “луковицы”. Это такая изогнутая, довольно узкая труба из желто-зеленого пластика. Клиент стремглав скользит по трубе с высоты 12 м (примерно как с 4—5-го этажа), падает в чашу без дна, а оттуда, совсем оглушенный, вываливается в приемный бассейн и выплывает с глубины около 2,5 м на мелководье, где вода всего по пояс. Аттракцион этот опасный, а потому клиенту положено спускаться лежа на резиновом коврике, в строго предписанной позе: на спине, голова опущена на грудь, руки вытянуты вдоль тела. Вокруг — плакаты: детям до 14 лет, нетрезвым, не умеющим плавать, сердечникам и гипертоникам от “Циклона” лучше воздержаться. Впрочем, за всю историю парка наберется едва ли тройка случаев, когда с аттракционов выводили пьяных. “Мы не запрещаем им, а только рекомендуем, ведь человек деньги заплатил”, — учит инструкторов-спасателей начальство. А впрочем, какой смысл гонять пьяных, если пиво продают прямо внутри аквапарка?
Лена Г. испугалась “луковицы”, а каскадер с братом переглянулись и двинулись на стартовую площадку. Было не то 21.45, не то 21.55 (время определяли по часам, которые висят в центре зала, и запомнили по-разному, хотя вообще-то оно в этой истории важно). Первым на старт пошел старший, за ним — младший. За тем, чтобы клиенты лезли в трубу не скопом, а соблюдали установленный 20-секундный интервал, на стартовой площадке наблюдала “верхний” спасатель Вера Разгуляева. По инструкции, ей следовало также помогать клиентам улечься на неудобные короткие матрасики.
— Ничего этого не было, — хмурится Евгений. — Ни контроля, в смысле “пьяных не пускать”, ни инструктажа: плакаты ведь не все читают... Страховку — и то, как положено, при входе не оформили, мы просто с чеками вошли...
Струей воды матрас выбило из-под него еще на старте, и он полетел вниз, считая спиной пластиковые стыки.
— Самому, без посторонней помощи, такой матрасик очень сложно удержать. Получается, еще при старте очень легко получить травму головы или спины.
Труба прокрутила потерявшего ориентацию Женю и выбросила в “зону приводнения”, но Валерий почему-то не поджидал его у бортика. С другой стороны бассейна, поодаль, на стульях сидели спасатели. Это были их закрепленные внутренним распорядком штатные места, но сам бассейн, как показалось Евгению, со спасательских мест был плохо виден. На всякий случай младший нырнул и проплыл под водой. Ничего не разглядел. Вернулся наверх, к стартовой площадке “Циклона”, — вдруг брат решил прокатиться еще разок? Валеры не было и там. Женя и Лена Г. немного поискали каскадера, покатались с горок, и только через час в раздевалке, увидев запертый ящик, где хранились вещи Валерия, поняли: никуда из аквапарка тот не уходил.
“Трансвааль” уже закрывался, когда один из спасателей нырнул за ковриками, оставленными посетителями, в бассейн под “Циклоном” и наткнулся на неподвижно лежащего на дне мужчину. Вода вокруг головы покраснела от крови...
Судмедэкспертиза обнаружила у Валерия Сапрыкина ушибленную рану на затылке, которая образовалась от удара сзади и снизу. Странность заключалась в том, что удар был невероятной силы — от него у крепкого, атлетически сложенного спортсмена с накачанным торсом... сломалась шея! Возник восходящий отек спинного мозга — угрожающее жизни состояние, которое обычно вызывает частичное или полное нарушение чувствительности и двигательной активности. Как только бесчувственный Валерий попал в воду, он тут же захлебнулся.
На первый взгляд, происшествие походило на убийство. А может, каскадер ввязался в драку?
...Вдова Валеры Катя Путилина привычно и ловко крутит баранку. Проезжает мимо громады “Трасвааль-парка”, не дрогнув, не повернув головы, только измученное лицо выдает ее: еще больше темнеет.
— Катя, он был агрессивным человеком?
— Мы 12 лет прожили: не дрался ни с кем, хотя случаев было много... Абсолютно бесконфликтный. Разруливал любой конфликт, не любил обострять отношений.
— А после двух бутылок пива?
— Нет-нет...
Следствие проверило эту версию, но сочло ее маловероятной: во-первых, в людном месте — а за час до закрытия в парке оставалось не менее полутысячи человек — обязательно нашлись бы очевидцы. Во-вторых, если Сапрыкина сбросили в бассейн, остались бы следы крови. А в-третьих, в парк затруднительно пронести “твердый тупой предмет” (оружие или любую другую железяку), потому что посетители там разгуливают исключительно голышом — в плавках и купальниках — и при себе имеют лишь специальный браслет на руке, где фиксируется время входа и выхода в заведение.
Остается несчастный случай. Если да, то какой из аттракционов “виноват”? Но ни с какого аттракциона человек в бессознательном состоянии не сможет попасть в зону приводнения горки “Циклон” — течение помешает. Остается только сама “луковица”.
Из обвинительного заключения: “Спускавшийся... с аттракциона “Циклон” Сапрыкин В.В. в ходе спуска получил ушибленную рану затылочной области головы...”
Но раз Сапрыкин пострадал “в ходе спуска”, значит, надо срочно бить тревогу: аттракцион может быть опасен! Нужно закрыть его до полного выяснения, пока не закончится следствие: вдруг погибнет кто-то еще?! Так поступают в других странах — в Таиланде, например, на время следствия закрыли горку “Камикадзе”, где погиб человек. Тем более что смерть Валеры Сапрыкина была не первой. “Трансвааль-парк” открылся летом 2002 года, но еще до открытия на уже смонтированном “Циклоне” решил прокатиться турецкий строитель. Его, как и Сапрыкина, тоже нашли мертвым.
Но в прокуратуре, которая занимается расследованием дела, ответили, что выносить определения о порядке работы аттракционов не должны. А заместитель генерального директора по эксплуатации, главный инженер ЗАО “Европейские технологии и сервис” (компании, управляющей аквапарком) Сергей Мишутин искренно меня не понял:
— Как это — приостановить эксплуатацию?! Да к нам тысячи приезжают, и половина из них ходит на “Циклон”!
Вдова Сапрыкина Катя о водных видах спорта судит профессионально: закончила Институт физкультуры, тренер-преподаватель и мастер спорта по плаванию. Она тоже уверена, что смертельную травму муж получил именно на “Циклоне”:
— Если суд спустит все на тормозах, встану с плакатом у входа в аквапарк: “Не ходите сюда, опасно для жизни!”
Катя объясняет механизм травмы мужа, как сама его понимает:
— Шея ломается только при зафиксированном корпусе, от резкого удара. Я уверена, Валера еще на старте пострадал. Стартовая площадка “Циклона” сделана из пластика, закрепленного болтами. При входе находится порожек, покрытый резиновым ковриком с ребристой поверхностью и выступающими краями, а за ней — пологий спуск, ведущий в трубу. Он мог поскользнуться. А в темной трубе, куда ты валишься, да если еще стукнуться локтем или коленкой, сразу теряешь ориентацию, достаточно откинуть голову — вот и все... Сама труба состоит из пластиковых сегментов. Эти стыки соединены неровно. Я однажды прокатилась — очень больно было...
Увы, что в действительности погубило Сапрыкина, даже через полгода следствия можно лишь гадать. Три письменных ходатайства адвокатов — о назначении экспертизы “Циклона”, о разрешении вопроса, где были получены травмы, о механизме их образования — следователь Черемушкинской прокуратуры Николай Батищев почему-то отклонил.
Но отвечать за смерть все равно кто-то должен. И крайнего нашли. “Нижнего” спасателя, 19-летнюю студентку МГПУ им. Шолохова Лену Юдаеву, которая в тот вечер примерно с 21.45 до 22.10 дежурила в “зоне приводнения” (спасатели каждый час переходят с одной “точки” на другую). А Валерий погиб “в период с 21 часа 45 минут до 21 часа 55 минут”.
Из обвинительного заключения: “Юдаева Е.А. по неосторожности, выразившейся в преступной небрежности... не осуществляла контроль за приводнением посетителей. После выпадения Сапрыкина В.В. в бассейн... Юдаева в бассейн не нырнула, Сапрыкина из бассейна на бортик не транспортировала, первую медицинскую помощь ему не оказала...” Вот каскадер-аквалангист и утонул. “Пока я работала в “Трансваале”, следователь и адвокат парка говорили, что ко мне нет претензий, все нормально, а стоило мне уволиться, я неожиданно стала обвиняемой”, — удивляется Лена.
Выжил бы спортсмен после перелома шейных позвонков? Я позвонила врачу-травматологу из института им. Склифософского и попросила о неофициальной консультации. Врач хорошо знала Валерия: собрала его буквально по кусочкам после страшной травмы:
— Если б выжил, это было бы чудо. Тут и спинальный шок, и перелом... — вздохнула травматолог. — Но он еще дышал, когда попал в воду, причина его смерти — утопление! Значит, его надо было вытаскивать и реанимировать. Справились бы медики или нет — это разговор другой
Получается, и впрямь виноват тот из спасателей, кто дежурил в бассейне в момент смерти каскадера? Ага, но только если забыть о малюсенькой детали — за полгода следствие не только не установило, как Валерий получил смертельный удар, но даже не определило точное время его смерти. В заключении бюро судмедэкспертизы оно не указано. Просьбу адвоката Лены Юдаевой назначить для определения времени смерти комплексную судебно-медицинскую экспертизу следователь отверг. Ограничился тем, что допросил судмедэксперта. Тот дал разброс времени смерти 3 часа! А ведь есть море методик, определяющих его по минутам в зависимости от температуры воздуха или воды и срока наступления трупного окоченения.
Зато объяснениям Юдаевой, что во время дежурства на “Циклоне” она дважды ныряла в бассейн за ковриками, но трупа в бассейне не увидела (а ведь и Женя туда нырял и тоже брата не видел), следователь не верит. Логика его такая: если Лена ныряла, работу аттракциона приостановили бы — это делается, чтобы очередной клиент не выпал спасателю на голову. Но “из показаний инструкторов-спасателей Разгуляевой В.В. и Красновой Я.А... не следует, что работа аттракциона приостанавливалась”. Странно, что следствие так некритически ссылается на показания двух бывших коллег Лены. Разгуляева дежурила наверху и сама могла быть виновата. А Краснова сменила Юдаеву на посту внизу бассейна, а значит, заступила туда, когда Юдаева уже ушла.
— Ответственность должна нести группа спасателей и начальник смены, а они собираются посадить девчонку, вина которой условна, — пытается отстоять Лену ее адвокат Михаил Лябых. За причинение смерти по неосторожности Лене грозит до 5 лет тюрьмы.
Но, пока не установлены самые главные вещи — время и обстоятельства смерти, расследование по точности приближается к гаданию на кофейной гуще. Или, того хуже, превращается в чистящее средство для оттирания грязных пятен на репутации заведения...
— К девочке-спасателю я претензий не имею, — щурится сквозь крепчайший сигаретный дым Катя Сапрыкина. — Тоже, нашли крайнего... Мне интересно, кто занимается техникой безопасности в этом парке? На всех сложных горках в уважающих себя аквапарках — на Канарах, в том же Таиланде — обязательны шлемы или жилеты. И по российским нормативам, если глубина бассейна больше 1,5 м (для взрослых) и 1,2 м (для детей), положены спасательные средства.
— Эти жилеты только закупорят трубу, и может создаться травмоопасность, а шлемы поцарапают пластик, — отпарировал заместитель гендиректора Сергей Мишутин. Именно он, по его словам, отвечает в “Трансвааль-парке” за комплекс мероприятий по безопасности. — Наш аквапарк следует инструкциям и рекомендациям фирмы-изготовителя, все аттракционы соответствуют евростандарту “DIN”, “Циклон” абсолютно безопасен...
Следствие с ним трогательно солидарно.
— Получается, безопасность посетителей целиком на совести хозяев аквапарка. Вас не волнует, что аттракцион может оказаться опасным? — спросила я у следователя Батищева.
— Он не настолько опасный.
— Но раз люди ломают шею...
— Сломать шею можно и на ровном месте. Что касается норм, то еще в декабре мы посылали запрос в Госстандарт РФ. Российских нормативов для аквапарков пока нет, только иностранные.
SMS-ка, отправленная друзьям в Перт (Западная Австралия), помогла мне узнать, что в тамошнем аквапарке “Adventure World” спускаются с аналогичной горки на надувном сооружении, держась за бортики, и ничего, не застревают. А на такой же сложной, как “Циклон”, горке в австралийском Квинсленде внизу караулят как минимум два спасателя очень высокой квалификации.
Возможно, технические характеристики “Циклона” безукоризненны. Но 16 аттракционов парка, включая тобогганы, детские горки, тот же “Циклон” обслуживают всего 8 спасателей, 2 подменных и старший смены. А если вымотанные к концу смены девочки пропускают пьяных, не инструктируют трезвых; если в зоне приводнения образуются “мертвые зоны”, которые не видит со своего места усталый инструктор-спасатель, значит, ответ один: кое-кто здорово экономит на безопасности. После трагедии с Сапрыкиным нижнего спасателя усадили прямо под чашу. Но возникла новая напасть.
— Через три недели после Сапрыкина на “Циклоне” снова умер клиент. Третий по счету. Верхнему спасателю бассейн не видно, и пока мы вытаскивали труп из бассейна, два отдыхающих вывалились нам на головы, — рассказала Лена Юдаева.
Девушка не фантазирует. 9 декабря в 23.40 на опасной горке скончался Вячеслав Константинович С., 1963 г.р. Возбужденное по факту его смерти уголовное дело вскоре прекратили — как выяснилось, мужчина был сердечником. Но наверняка в зюзю пьяный С. (он, как утверждает сам главный инженер Мишутин, был изрядно пьян и захлебнулся рвотными массами) остался бы жив, если бы его не пустили на аттракцион.
А 2 октября прошлого года в аквапарке произошел еще один кошмарный случай. В 13.45, прямиком в детской зоне, из воды взметнулся белый фонтан с сильным химическим запахом.
— Не волнуйтесь, это всего лишь водно-озоновая смесь, — успокаивающе отвечали в ЗАО “ЕТС”. Директор частной школы из Измайлова привезла в парк 15 школьников от 7 до 11 лет. Несколько детей получили химические ожоги слизистой, гортани, конъюнктивы глаз. Но только в мае этого года трем ученикам, учителю и директору, после нудных препирательств, выплатили страховку — от 1 до 6 тыс. руб.
— Картина была страшная — мои дети купаются, никто их не выводит, спасатели разбежались, — рассказала одна из пострадавших. — Резко пахло хлором, но оповещения об аварии не было. Сотрудники 40 минут совещались, вызывать ли им “скорую” или не стоит поднимать панику. Я прорвалась в бассейн, влезла в воду по колено, собирала детей и отправляла в душ... Там очень плохо работает спасательная служба, хотя эвакуация должна быть отработана до автоматизма. Наша безопасность — это не личное дело управляющей компании...
Мы тоже так думаем. И просим считать наш материал официальным обращением в Московскую городскую прокуратуру.
