Комментируя начало предвыборной кампании, один из телеведущих, привычно портящий прайм-тайм, неожиданно выдал: “Все знают, что партии никого не представляют, Дума ничего не решает, а поэтому выборы — занятие бессмысленное, но в них все играют...” Казалось бы, молодец парень — рубанул правду-матку, ан нет. Псевдоправда в стиле газет середины девяностых уже не греет. И вроде партии действительно никого не представляют, и политика делается не в парламенте, а все равно горе-ведущий сказал неправду.
Выборы в парламент превратились в колоссальную сшибку интересов. Может быть, впервые в истории послереволюционной России партии все более отчетливо связывают свое будущее с обслуживанием вполне определенной части населения. Если в предыдущие разы вопрос формулировался: “Ты за белых или за красных?” — и этого хватало, то теперь надо отвечать более точно — за каких именно белых и за каких именно красных.
Выборы превратились в пересечение интересов всех устоявшихся политических институтов. Иначе бы в них не вкладывали столько денег, сил, мозгов. Бессмысленными вещами серьезные люди не занимаются. И проследить интересы основных игроков занятие тоже не бессмысленное. В отличие от просмотра субботних аналитических программ.
Власть
Основным представителем власти в предвыборной игре является Администрация Президента. За пять лет руководства ею Александра Волошина она отчасти превратилась в этакое ЦК КПСС, т.е. орган, выражающий политическую волю президента-императора и отвечающий за общий курс страны.
Однако в последние месяцы стало окончательно ясно, что администрация, мягко говоря, внутри себя не едина. В нашумевшей на прошлой неделе записке Павловского выделена группа волошинских замов в погонах — Игорь Сечина и Виктор Иванова, а также примкнувшего к ним “крестного отца” банкира С.Пугачева, которые пытаются воздействовать на всю политическую жизнь страны, меняя ее под себя.
Возможно, словосочетание “ползучий государственный переворот” и сознательное преувеличение. Но именно жесткое противостояние внутри администрации делает позицию власти на выборах, с одной стороны, более слабой, а с другой — сами выборы более интересными.
Если бы Волошин и Сурков выполняли стратегический план Верховного Главнокомандования без дополнительных входящих, то цель формировалась бы очень просто. “Единая Россия” вместе с центристами-сателлитами получала бы большинство в Думе. Слева должны были бы быть набравшие меньше 20% голосов коммунисты, справа — две небольшие демократические партии: СПС и “Яблоко”. ЛДПР — для спецопераций.
Нынешнюю власть в принципе удовлетворяет сегодняшний расклад в Думе, и она была бы готова его повторить. Под достижение такого расклада и были сверстаны задачки поменьше масштабом, но не менее сложные. Добиться избрания в Чечне Кадырова, договориться с региональными баронами типа Лужкова и Рахимова об обмене невмешательства в их выборные дела, на голоса для “Единой России” на федеральных выборах.
Но вся эта простая и исполнимая конструкция рухнула по причине того, что замы Волошина действительно стали иметь собственные интересы, которые всегда ближе к телу, чем абстрактная линия руководства. Интересы эти вполне очевидны. То, что силовики давно имеют личные бизнес-интересы, было широко известно и до Павловского. Можно вспомнить огромный скандал вокруг мебельных центров “Гранд” и “Три Кита”, где одним из главных персонажей стал замдиректора ФСБ Юрий Заостровцев, который якобы покровительствовал этим центрам. Затем скандал сошел на нет, и первый независимый прокурор, которого Путин специально вызывал из Питера, так и не представил общественности результаты своих расследований. Говорят, примирение наступило после того, как таможенники немного поделились “своим” бизнесом с чекистами.
В течение всех трех лет путинского президентства бизнесмены рассказывали страшные истории про то, как к ним приезжали начальники в погонах и требовали деньги за перевыборы Путина, на другие цели, а иногда предлагали заплатить за то, чтобы против них не возобновились дела по каким-то старым историям.
Надо признать честно, что “оборотней” никто за руку, кроме Грызлова, не ловил. Но тем не менее огромные бизнес-интересы людей, продолжающих работать на госслужбе, — секрет Полишинеля.
Невозможно поверить Павловскому, когда он говорит о какой-то организованной группе заговорщиков. Но также нельзя не согласиться с тем, что у значительной части людей, пришедших во власть вместе с Путиным, есть огромный интерес остаться во власти и после его ухода. И дело не только в сохранении источников дохода. Так или иначе, эти профессионалы насолили многим очень злопамятным людям от Якутии до Башкирии. Некоторых — например, Платона Лебедева — отправили на нары. И нахождение во власти является единственным щитом от последующих контрударов.
Поэтому совершенно объективно у некоторой, возможно, плохо структурированной команды возникает цель — остаться после ухода Путина. И поэтому уже сейчас началась вполне ясная подготовка к 2007—2008 гг. именно со стороны силовой части администрации.
Прямым следствием этого стала неожиданная живучесть и активность, например “Народной партии”. Еще весной Борис Грызлов утверждал, что “народники” не пойдут на выборы, а удовлетворятся несколькими местами в списке “Единства”. Сейчас видно, что ни Грызлов, ни Волошин, ни Сурков не смогли заставить Райкова сдаться. Он добился не только разрешения идти на выборы самостоятельно, но и огромного финансирования от “Газпрома”. Ролики Райкова беспрестанно крутят на ТВ, а “добро” ему дал лично Путин на совещании с участием Грызлова и Волошина.
Следует признать, что для силовиков для сохранения их позиций в Думе на следующие четыре года “Народная партия” гораздо удобнее “Единства”. Если на “ЕдР” прямые руководители администрации всегда найдут управу, то небольшой и компактный “Народный депутат” с удовольствием будет слушать и слушаться только их и представлять удобный плацдарм для выборов 2007 года.
К тому же идеологическая смесь достоевщины и православия, из которой якобы пытаются сделать основу государственного мировоззрения силовики, тоже больше годится для маленькой мобильной фракции, а не для огромного аморфного центра. Не зря же “новая идеология”, сделанная усилиями Гальченко—Райкова, может идеально подходить для православных генералов и банкиров. Правда, теперь за благосклонность генералов с народниками начал биться блок, состоящий из мироновской Партии жизни, партии Селезнева и Аграрной партии Лапшина. Ну что ж, ресурсы нужны всем, а “Газпромов” мало. Тем интереснее.
Но неожиданная конкуренция в центре, конечно же, осложняет достижение целей, формально стоящих перед властью. А если учитывать, что разнобой в АП приводит к напряжению в Башкирии, Чечне и даже в Москве, становится окончательно ясно: власть уже не имеет единой задачи. Для одних надо решить огромную общефедеральную задачу и тем самым доказать свою эффективность. Для других — захватить как можно больше влияния и бизнеса и в центре, и в регионах, создать свои личные партии и торпедировать усилия конкурентов. Ведь крик “Акела (Волошин) промахнулся!” может стать главным аргументом для президента, чтобы резко изменить курс и людей.
Олигархи
Олигархи — альтер эго силовиков. Когда крупный капитал формирует политическую линию для страны, это так же ужасно, как и тогда, когда это сделают чекисты. По идее, каждый должен заниматься своим делом — зарабатывать деньги или ловить шпионов. Но в стране с меняющейся политической системой, находящейся на полпути между прошлым и будущим, каждый хочет стать главным.
Времена “семибанкирщины”, когда все олигархи хотели одного и того же, но конкурировали между собой, — прошли. Теперь у них все по-разному. Ясно, что к 2004 году окончательно заканчивается действие того расклада сил, который сложился еще при Ельцине. Одни — типа Абрамовича — на время выходят из активной игры и находят себе дорогие игрушки. Другие — как Потанин — хотят вписаться в новую ситуацию, сохранить завоеванное в бизнесе, не претендуя на политическое влияние. Для третьих — как для Ходорковского — способом выживания, сохранения позиций является экспансия.
И разные дороги, выбранные олигархами, очень видны даже с первого взгляда. “Сибнефть” в кампании участия практически не принимает. Там просто распущен департамент, который за это отвечал. Зато кандидаты от ЮКОСа есть и в центральной части списка (святая святых!) КПРФ, и в списке “Яблока”. По четыре человека из восемнадцати. Смешно, что коммунисты и “яблочники” пьют из одного источника. Но факт остается фактом.
Михаил Ходорковский один из главных закулисных игроков. Его цели кажутся понятыми: если ты не можешь давать указания Генпрокуратуре, то надо найти другие варианты. Правда, при этом приходится платить дорогую цену и в прямом и переносном смысле.
Помешать олигархам добиться своего довольно трудно. У них есть деньги, PR-кадры. Но представить себе, что даже в случае успеха они смогут приватизировать Думу, — смешно. Весь опыт российского парламентаризма показывает, что даже самые крупные компании могут успешно лоббировать важнейшие решения. Депутаты — неблагодарный народ, а у каждого есть миллионы резонов голосовать так или иначе. Тем более дисциплина во фракциях все ужесточается, и как ни крути, а злить избирателя страшно. Так, даже Чубайс мог гарантированно “убеждать” во фракции СПС не более пяти депутатов. Что же говорить, чтобы вместе запрячь, например, коммунистического коня и трепетную лань “Яблока”.
При этом, если не говорить о специальных индивидуальных проектах, то крупный капитал как класс, очевидно, хочет иметь своих представителей в парламенте. И естественным образом их делегатами в законодательной власти является фракция СПС, стремительно превращающаяся в консервативную партию, обычную для Европы. Партия, конечно, будет стремиться к тому, чтобы максимально увеличить свое превосходство на демократическом фланге. Ведь классу, который она представляет, нужны серьезные политические ресурсы в игре все того же 2008 года. И если позиции в правительстве и Администрации Президента для крупного капитала будут в целом ухудшаться, то надо стремиться дать асимметричный ответ. Например, в парламенте. Поэтому для СПС эти выборы — начало большого четырехлетнего цикла, главной целью которого является сохранить “ельцинскую демократию” до 2008 года. Ведь больше это сделать некому.
Левые
Если ситуация на правом либерально-демократическом фланге к выборам прояснилась четко — социал-демократическое “Яблоко” окончательно размежевывается с консервативным СПС, то на левом фланге дым еще не рассеялся. КПРФ представляет на них, казалось бы, огромную монолитную глыбу, которую не то что Глазьевым, киножурналом “Хочу все знать” расколоть невозможно.
Но на самом деле эти выборы, судя по всему, будут предпоследними для единой КПРФ. Последними станут президентские выборы в следующем марте, на которых — если не произойдет чуда — Геннадий Зюганов потерпит сокрушительное поражение.
Червь разногласий давно подточил корни мощного коммунистического дуба. Проявления этого были видны на последнем съезде. Делегаты против воли Зюганова ввели в центральный список (гарантированное избрание) Геннадия Семигина. Семигин — один из главных олигархов компартии — был отправлен красными в вице-спикеры. Но в последние несколько месяцев он был объявлен группой Зюганова “перерожденцем”, “предателем”, “перебежчиком”. Тем не менее это не помешало красному финансисту продолжить парламентскую карьеру. Это значит, что даже верхушка КПРФ совсем не едина. Зюганов сам по себе, Купцов — сам по себе, руководители обкомов — вообще отдельно. Кстати, именно руководители обкомов больше других недовольны московскими функционерами. Ведь именно из-за их давления, из-за пресловутого демократического централизма региональные секретари не играют на своих территориях значительной политической и бизнес-роли. А могли бы. Вместо того чтобы решать вопросы, реально участвовать в управлении, в том числе защищая интересы своего электората, они ютятся в подвалах, обеспечивая от двери к двери “сохранение лица” любимому Геннадию Андреевичу. И очень многим это надоело.
Именно эти выборы окончательно выявили начавшуюся борьбу за место лидера всего левого фланга, которое пока занимает Зюганов. Первым ринулся в атаку Сергей Глазьев. Глазьев — человек осторожный, неоднократно битый. И то, что он решился сыграть в затеянную Кремлем игру “Товарищ”, доказывает начало новой левой атаки не на власть, а на постаревших лидеров.
Очевидно, что без финансирования и оргподдержки Кремля Глазьев никогда бы не сумел начать такую мощную раскрутку в считанные месяцы. Стратеги из Администрации Президента еще весной не были уверены, у кого больше отнимет голосов Сергей Юрьевич — у коммунистов или у родной “Единой России”. К лету решили все-таки рискнуть — убедил Марат Гельман, уже построивший отношения с Глазьевым. Но подстраховались.
Вторым номером к Глазьеву был отправлен Дмитрий Рогозин, к которому относятся в Кремле как к человеку достаточно эффективному и умеющему держать слово. Одна из задач Рогозина, очевидно, должна быть проста как правда. Если дела пойдут не в ту сторону, что планировалось, если “Товарищ” не отнимет голоса у КПРФ, а, напротив, добавит левых в Думе (а в Думе никто уже не помешает “товарищам” действительно побрататься с КПРФ), то именно Рогозину придется аккуратно свернуть проект. И условия для этого потихоньку создаются. Движение Глазьева как-то само собой превратилось в блок Глазьева—Рогозина. В регионах к “Товарищу” присоединяется много мутной публики, которую трудно назвать идейной. Все это создает определенные страховки для Кремля, если Глазьев начнет отрываться от оперативного руководства, как в свое время Жириновский, если верить прессе, оторвался от Лубянки и стал самостоятельным крупным политиком.
Впрочем, как ни странно, даже полное фиаско “Товарища” не делает карьеру Глазьева менее вероятной. Ведь в процессе осенней кампании он за деньги властей получит такую известность, что автоматически может стать единственным, кроме Зюганова, общенациональным лидером левых. За это на самом деле он сейчас и играет. И уже сейчас получил обещания поддержки от многих коммунистических обкомов.
Также дорогу Глазьеву открывает и то, что его естественный соперник Аман Тулеев после ухода в “Единство”, по сути, потерял шансы стать наследником Зюганова.
Неизбежное появление на левом фланге молодых, лучше вписанных в реальность лидеров неизбежно приведет не только к изменению левого фланга, но и к изменению всей политической конструкции в России. И нынешние выборы дают старт таким переменам.
