Первое космическое путешествие состоялось задолго до Гагарина. И симпатичные дворняжки Лайка и Белка со Стрелкой, которым досталась слава мировых знаменитостей, отправились в полет значительно позднее. Настоящими “пионерами космоса” были другие. 22 июля 1951 года ракета унесла на 110-километровую высоту специальную герметическую кабину с двумя членами экипажа. Одного из них звали Цыган, а второго — Дезик. Именно с этих собачонок и начинается история полетов “обитаемых” космических кораблей.
Среди ученых, готовивших к заоблачным стартам всех четвероногих космонавтов, был кандидат медицинских наук Александр Дмитриевич Серяпин. Он рассказал о событиях тех далеких “догагаринских” лет корреспонденту “МК”.
— Поздним ноябрьским вечером 1950 года меня вдруг срочно вызвали на работу — в Институт авиационной медицины. В кабинете руководителя нашей группы я увидел незнакомого человека, который увлеченно чертил что-то мелом на доске. Меня ему тут же представили: “Вот, Сергей Павлович, это наш новый сотрудник”. “Хорошо, что привлекаете к работе молодежь, — обрадовался незнакомец. — Они будут продолжать дело. Они подготовят и осуществят полеты человека в космос!” “Ну вот, — подумал я, — еще один фантазер!”
Так мы познакомились с С.П.Королевым...
— Прежде чем отправить на орбиту корабль с космонавтом, проводились многочисленные испытания на животных. В них принимала участие и наша медицинская группа, возглавляемая В.И.Ядзовским. На первом этапе исследований, к которым приступили в 1949 году, задачей было изучение возможности выживания живых организмов при полетах до высоты 110—200—470 километров.
В США пытались использовать для работы обезьян, однако во время полета они умудрялись рвать провода, срывать датчики... Американцам пришлось сажать обезьян в ракету в состоянии глубокого наркоза, однако польза от таких экспериментов была невелика.
У нас в Институте авиационной медицины выбрали в качестве экспериментальных животных собак, причем не чистопородных, а дворняжек, поскольку они более выносливы и не столь прихотливы. Для проведения работ в нашем виварии собрали 32 дворняг (одним из главных условий при отборе в “космонавты” был небольшой вес — 5—6 килограммов). Собак тренировали на вибростенде, центрифуге, в барокамере. Для их космического путешествия была изготовлена герметичная кабина, которая крепилась в носовой части ракеты.
Испытательные полеты проводили на военном полигоне Капустин Яр неподалеку от Сталинграда: там была оборудована стартовая площадка для ракет. Первый же запуск оказался удачным. Цыган и Дезик поднялись на 110 километров, потом кабина с ними свободно падала до высоты 7 километров, на которой раскрылся парашют, и оба “космонавта” благополучно приземлились. Чувствовали они себя после полета вполне нормально. Больше всех подобной удаче радовался Королев. Помню, он ласкал животных, угощал колбасой, потом посадил в свою машину и повез “домой” — в вольер, где они жили. Сергей Павлович дал команду: отметить такое событие. И на следующий день весь гарнизон — человек 150 — выехал на берег речки Солянки, где устроили пикник — с хорошим угощением, с пивом...
А вот второй запуск кончился неудачей: не раскрылся парашют, и кабина с двумя собаками врезалась в землю. Животные погибли.
За весь период проведения экспериментов — вплоть до весны 1961 года — было проведено 29 запусков ракет с животными на борту. По моим подсчетам, 10 собак при этом погибли. Зато некоторые другие собачки благополучно летали на ракетах по два, три, даже четыре раза. И что удивительно: при повторных запусках наши дворняжки даже спокойнее переносили процесс одевания в комбинезон, прикрепление к телу датчиков, фиксацию ремнями в кабине... А ведь наверняка в их памяти отложилось, что после таких процедур предстоят всякие неприятные испытания. Впрочем, в хвостатом отряде оказался-таки трусишка.
— Будто нарочно, кличка у него была Смелый. Так уж получилось, что к последнему пуску, запланированному на 1951 год, у нас на полигоне находился лишь “основной экипаж”: две собачки, одна из которых — Смелый — уже летала перед тем на ракете. Вечером накануне запуска лаборант, как обычно, вывел дворняжек на прогулку. Только отстегнул поводки, Смелый кинулся прочь. Видно, почувствовал, что опять предстоит экзекуция: убежал в степь, и как его ни звали, ни подманивали — назад не возвращался. Что тут делать? Лаборант, упустивший Смелого, предложил: а что если использовать для полета какую-нибудь из местных собак-приживал, которые постоянно крутятся возле солдатской столовой? Я выбрал среди этого “контингента” подходящую по размерам дворнягу, мы ее покормили, вымыли, подстригли шерсть в местах наложения датчиков, одели в комбинезончик... Пес на удивление спокойно переносил все эти манипуляции.
О том, что в ракете отправляется новая собака, перед стартом знал кроме нас только ведущий по полетам О.Г.Ивановский. Запуск прошел нормально — оба животных вернулись на землю живыми и здоровыми. Подъехавший к спускаемой кабине Королев сразу же обнаружил подмену в “экипаже” (он же всех наших подопечных знал “в лицо”, каждый день приходил к вольерам, проверял, как за ними ухаживают). Удивился: “Откуда взялась эта собака? Как ее кличка? Почему я ее вижу впервые?” Ивановский ответил, что кличка у пса ЗИБ — Запасной Исчезнувшего Бобика; рассказал обо всем, что произошло накануне, и подчеркнул, что новичок даже без предварительной подготовки нормально выдержал все этапы полета. На это Сергей Павлович заметил: “Настанет время, когда в космос люди будут летать отдыхать по профсоюзным путевкам!” Тут как раз подошел лаборант и сообщил, что хитрюга Смелый вернулся из “самоволки”... ЗИБа потом взял к себе в дом академик А.А.Благонравов; он же приютил и нашего первого “космонавта” Цыгана — тот жил на даче у Анатолия Аркадьевича.
За серию первых запусков животных на ракетах в 1951 году четверо медиков, готовивших эксперименты — в их числе и А.Д.Серяпин, — были удостоены Сталинской премии. На втором этапе испытаний, начиная с 1952 года, приступили к отработке условий полета животных в скафандрах.
— Скафандр изготовили из прорезиненной ткани в виде мешка с двумя глухими “рукавами” для передних лап. К нему крепился съемный шлем шарообразной формы из прозрачного плексигласа. Была разработана специальная катапультная тележка, на которой и размещался лоток с собакой, а также вся измерительная аппаратура, устройства, обеспечивающие подачу кислородной смеси. Эта конструкция на большой высоте катапультировалась из падающей кабины и спускалась на парашюте.
Тележки с животными, как правило, приземлялись на расстоянии от 3 до 70 километров от стартовой площадки. Поисковые группы находили их быстро. Но вот при одном из запусков в ноябре 1954 года возникла нештатная ситуация. Собака по кличке Малышка была катапультирована на высоте около 90 километров. Наблюдая за ее спуском в оптические приборы, мы обнаружили, что парашют с тележкой порывами ветра стало вдруг сносить в сторону, и спустя несколько минут он вообще исчез из вида. Высланные на поиск самолеты и вертолеты не смогли обнаружить Малышку ни в тот день, ни в следующий. Это было странно: ведь яркое пятно лежащего на земле парашюта видно издалека. На третий день некоторые уже были уверены, что собака погибла, но Королев разрешил обследовать район возможного приземления на машине. Я поехал с двумя солдатами. Целый день колесили по степи, усеянной бугорками-кочками. Когда уже отчаялись и повернули домой, один из моих помощников вдруг попросил: “Давайте еще во-он ту кочку посмотрим!” Оказалось, интуиция не подвела: за кочкой лежала наша тележка, но почему-то без парашюта. Собака в скафандре была жива (хорошо, что в шлеме предусмотрели лючок, который автоматически открывался на высоте 4000 метров и обеспечивал доступ воздуха!). Едва освободили Малышку от ремней и помогли ей выбраться из скафандра, она как кинется ко мне ласкаться!..
Когда разбирались с этим случаем, выяснилось, что тележка приземлилась около большой отары овец. Пастуху сразу же приглянулся парашют. Он отрезал лямки и забрал эту “тряпку” себе, после чего поспешил увести свою отару прочь. Оставшуюся без яркого опознавательного пятна парашюта тележку с воздуха было практически невозможно заметить: она сливалась с соседними бугорками.
— В начале 1956 года С.П.Королев поставил перед медиками новую задачу: подготовить двух собак к 30-суточному полету. Проблем было множество: создать новую герметическую кабину, разработать систему регенерации воздуха, придумать особую питательную смесь и автоматическое устройство для регулярного кормления четвероногих космонавтов, позаботиться о системе ассенизации.
В длительные полеты мы отбирали только девочек. Для них оказалось удобнее сделать “космический туалет”. Сзади к комбинезону была подведена трубочка, и через нее все “отходы” автоматически отсасывались в мешок, наполненный особым сортом травы, обладающей хорошими впитывающими свойствами, — этакий прообраз нынешних памперсов. А для кормления создали специальный автомат-конвейер. Раз в сутки из-под лотка, в котором лежала собака, выдвигалась на ленте новая коробка, наполненная специально приготовленной тестообразной смесью: это и еда, и питье. Собачки заранее были приучены таким продуктом питаться и утолять жажду.
Приблизительно в этот же период Сергей Павлович высказал предложение послать на ракете в суборбитальный полет уже не собаку, а человека. Четверо медиков — и я в том числе — подали рапорт о готовности совершить такой полет. Мы уже готовились приступить к тренировкам, но этому плану не суждено было осуществиться: создание новой межконтинентальной ракеты и последовавший вскоре запуск первого искусственного спутника поставили перед исследователями совсем иную неотложную задачу...
— Однажды в здание, где мы работали, неожиданно пришли Королев и Келдыш. Сергей Павлович сразу задал вопрос: “Сколько времени вам понадобится, чтобы подготовить семидневный полет животного в космос?” Мы посовещались и попросили полтора месяца. “Хорошо, даю три недели!” Так началась эпопея с запуском второго советского спутника с собакой Лайкой на борту.
Имя этой дворняжки узнал весь мир. Но в “герои космоса” она попала случайно. Мы готовили к этому полету пять собачек. Всех их отвезли незадолго перед стартом на Байконур и уже там показали нашему “космическому” начальству. Кому-то из генералов приглянулась Лайка, ну а другие с ним согласились.
Заранее было известно, что собака на землю не вернется: спускаемого аппарата на корабле не было. Мы предполагали, что Лайка сможет прожить в условиях космического полета максимум неделю. Именно на этот срок и были предусмотрены запасы пищи и кислорода. Чтобы животное не мучилось при последующем ухудшении условий внутри кабины, мы внесли в техническое задание пункт о возможности ее усыпления: конструкторы должны предусмотреть среди других устройств еще и шприц, который по команде с Земли сделал бы укол усыпляющего препарата. Но это не понадобилась.
Из-за каких-то технических проблем ракета с Лайкой, уже посаженной в герметичную кабину, простояла на стартовом столе почти трое суток! А дело-то было в ноябре — на улице холод. Чтобы собака не замерзла, Королев распорядился протянуть шланг и обогревать кабину снаружи горячим воздухом... На земле Лайка чуть не окоченела, зато в космосе ее ждало испытание жарой. При выходе спутника на орбиту он стал нагреваться от солнечных лучей. Температура в тесной кабине все поднималась... К пятому витку она достигла сорока градусов, и этого организм животного уже не выдержал.
Однако и после того, как мы пришли к однозначному мнению, что собака погибла, нас долго вызывали в различные инстанции для объяснений. Дело в том, что на протяжении еще некоторого времени телеметрия передавала с корабля некие ритмические сигналы. Это могли быть наводки или помехи, но генералы “от космоса” считали, что приборы фиксируют пульс все еще живой Лайки. Пришлось даже поставить специальный эксперимент — смоделировать в лабораторном отсеке весь термический процесс, происходивший на борту космического аппарата. Только после того, как две собаки, участвовавшие в этом опыте, погибли от перегрева, все сомнения у высокого начальства исчезли.
— В 1959 году в Советском Союзе завершили работы по созданию космической техники, способной доставить человека на околоземную орбиту. А в начале 1960-го ракета и космический корабль “Восток” уже были готовы для полета. Но Королев все-таки решил проверить надежность работы всех узлов и бортовых систем в беспилотном режиме. Для этой цели было выделено пять кораблей. Первый из них взлетел, имея внутри герметической кабины лишь груз, имитирующий вес человека. Этот “Восток” летал вокруг Земли четверо суток, но назад не вернулся: из-за неисправности в системе ориентации космический аппарат поднялся на более высокую орбиту и потом вовсе удалился от нашей планеты.
19 августа 1960 года стартовал второй корабль. На его борту вместе с грузом находились две собаки — Белка и Стрелка. (Кроме них в кабине было еще несколько десятков биологических объектов — лабораторные мыши и крысы, колбы с мухами-дрозофилами, горох, зерна пшеницы, образцы человеческой крови и кожи, клетки раковой опухоли...) За 22 часа корабль 18 раз облетел вокруг Земли на высоте 310—320 километров и благополучно приземлился. Исследование летавших на нем “космонавтов” не выявило у них каких-то отрицательных изменений после космического путешествия.
Следующий запуск окончился неудачей. 1 декабря 1960 года стартовал “Восток” с собаками Пчелкой и Мушкой. Он сделал 7 витков вокруг Земли, однако при возвращении отказала система управления, спускаемый модуль перешел на снижение по нерасчетной траектории и сгорел при входе в плотные слои атмосферы. Еще два “Востока” взлетели 9 и 21 марта 1961 года. Оба они работали точно по программе будущего пилотируемого полета: был сделан лишь один виток вокруг Земли. А на катапультном кресле размещался деревянный манекен — мы его называли в шутку Иван Иванычем — в скафандре и с полной экипировкой космонавта. Рядом с ним размещались собаки: на четвертом корабле путешествовала вокруг планеты Чернушка, на пятом — Звездочка.
Лишь после благополучного завершения этих полетов Королев заявил на заседании Государственной комиссии: “Техника готова к запуску человека в космос!” До старта Гагарина оставались считанные дни.
Читайте в рубрике "КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ":
РОЖДЕННЫЙ ЛЕТАТЬ
Фотоконсультант Юрия Гагарина рассказывает о встречах с первым космонавтом планеты
