Презентация номер два (первая случилась с полмесяца назад в “Олимпийском”) новой “Би-2”шной пластинки “Иномарки” имела место в конце прошлой недели, на сей раз — в Северной столице. И прошла, говоря без обиняков, симптоматично: в 12-тысячный зал Ледового дворца спорта на грохочущий рок-драйвовый тандем — сольник “Би-2” вкупе с разогревающим сетом прибалтийских героев “Brainstorm” — пришло ну эдак тысячи три фанатеющих. “Эх, рокеры, играйте уж в домах культуры, раз со стадионами такой трендец!” — хмыкнул под сценой какой-то околошоу-бизовый доброхот и выразил тем самым все еще довлеющую тенденцию: не в “Би-2” тут с “Brainstorm” дело-то, а в жесткой смене, понимаешь, ментальных музприоритетов. Иными словами, рок-хэдлайнеры не собирают, даже тогда, когда все сделано на уровне... В Ледовом дворце железные басы сокрушительно звенели, концептуальный свет правильно отражал иномарками дизайнированный задник сцены. Плещущие энергией Шура в белом, Лева в черном производили впечатление прочувствованностью новых песен, пятидесятиминутный сет загранично-англоязычных гостей на разогреве придавал действу совсем фирменный привкус. Только вот зияющие пустоты в зале сбивали героическое настроение. Ну не ходит народ, знаете ли, на рок-концерты нынче. С этого и начинаем, обращаясь к “Би-2”шной парочке.
— Шура, Лева, что происходит с рок-музыкой?
— Жопа. Это напоминает 95-й год, когда мы смотрели сюда из Австралии, а тут наблюдалось всего две рок-группы, которых где-то крутили и показывали... “Агата Кристи” да “ДДТ”. И — полное засилье попсы. В России так, видимо, временами происходит — в 2000-м был подъем рок-н-ролла, сейчас другая история.
— А что же рок-герои? Они же должны этому сопротивляться, подавать поводы для массового внимания и любви?
— Единственный повод для музыканта — записывать песни и выпускать пластинки, а стоять на баррикадах и устраивать акции с плакатами “Мы против попсы” — как-то не очень...
— А что же у людей с мозгами происходит, как вы разумеете?
— Ну вот по телевизору ведь сейчас самая актуальная тема — пенсии... Пенсии и Алла Пугачева, и веселуха разная. Бытовые интересы ведь не предполагают каких-то прорывов. Людей по телевизору планомерно веселят и не дают возможности подумать о чем-то...
— А у вас присутствует на этот счет какая-то грусть, тоска, депрессия?
— А чего нам грустить-то? Надо жить и писать песни... А в жизни всякое бывает.
— А вот над “Иномарками” какая мысль довлела? Они ведь получились не особо рокерскими-то, там даже немало эдакого ретро...
— Там много всего... Хотелось нам сделать трехчетвертные вальсы — сделали... Она, может, и не самая новаторская пластинка по звуку, но самая правильная... А “Би-2” всегда была очень эклектичной группой. Здесь же появилась возможность записать вживую огромное количество инструментов (скрипичные, духовые, волынки, бубны)... Захотели записать живой хаммонд 45-го года (когда его, собственно, и изобрели) — записали, целый ансамбль балалаечников “Белый день” записали даже. В общем, чего не могли раньше себе позволить, то в этой пластинке и сделали.
— Шура, а ты себя как певец-то тут сделал?
— Какой певец, я же ленивый. Ну, спел одну песню, было дело (“Мой рок-н-ролл”). В этом альбоме спел две: одну мы с Шахриным придумали (“Достучаться до небес”), вторую мне помогла Таня Литвиненко (“Квартал”) спеть. Причем идея Левина была. Мы с ним поспорили на бутылку дорогого коньяка: я считал, что песню “Забери меня” я должен один спеть, а Лева твердил, что с Таней будет лучше. И выиграл в результате.
— А что это у вас в альбоме дуэт на дуэте? Даже с господином сочинителем Ильей Стоговым успели слиться в начальном треке “Революция”!
— Ну мы хотели использовать в пластинке этот прием spoken word (наговариваемый текст) и пригласили для этого Стогова. Он нам нравится как писатель, мы все книги его перечитали. Илья боялся сначала, что мы заставим его петь. Но когда узнал, что надо просто прочитать кусок — нормально все сделали.
— Один неглупый человек (продюсер Иван Шаповалов) сказал как-то по поводу артистических альянсов: как только начинаются дуэты — значит, приходят музыканту, грубо говоря, кранты!
— Капа, да ладно, ты же нас давно знаешь. У нас дуэты были в каждой пластинке. Тогда бы начиная с первой и были кранты. Дуэтами мы просто закрепляем с людьми наши дружеские отношения.
— А чего девушку никакую для дуэта не привлекли? Как вон два года назад неплохо закрепились с Чичериной-то!
— Мы ничего специально не планируем: кого, куда, зачем. Просто общаемся с людьми — и что-то получается. В прошлом году очень часто встречались с “Чайфом”, и не только на концертах. Таким образом и рождаются песни. С “Brainstormом” тоже: в прошлом году девять раз в Риге играли, и ребята выгуливали нас по клубам разным, ну и само собой пришло — давайте песню сделаем. Я показал Рейнарду (солисту) текст: скользкие улицы, иномарки целуются... Он говорит: хорошие слова, это про те марки, которые кушаешь, а потом вставляет? Да нет, говорим, машины же так называются! Вот и получилась так песня...
— Сейчас ведь как-то уже неактуально ездить для сведений и мастерингов альбомов в Лондон, в заграницы, пафосничать, бравировать дорогущими студиями... Ведь и, допустим, в Киеве можно дешево, но сердито звук сделать... А “Мумий Тролль” в Риге за несколько дней делает минималистичную по звуку пластинку, но милую местами вполне...
— У каждой группы свой путь. Нам нравится вот все делать в Австралии. И сравни, как звучит наша пластинка, с тем, что делают, допустим, где-то здесь... Да, мы смогли позволить себе одну из самых дорогих бюджетных записей в этом году в этой стране. И мы довольны результатом.
— То есть “Иномарки” — самая дорогая отечественная пластинка на сегодня?
— По записи — да. Сколько стоит, не скажем... Но квартиру в Москве можно купить на эти деньги.
— То есть я верчу в руках квартиру? Интересненько: малогабаритную однушку в Бибиреве тысяч за сорок, или же хоромы на Тверской за пол-лимона, хе-хе... Слушайте, а переломное значение третьего альбома — реальность или шоу-биз-легенда?
— Для музыканта каждый альбом, который он выпускает, — главный. Какая разница: второй, четвертый...
— Ну, у некоторых бывают мистические ощущения... Вот говорят, если ты чего-то серьезно боишься — это с тобой непременно и случается. У страха есть энергетика. Музыканты иногда об это спотыкаются: о боязнь, что популярность ослабнет, или песни перестанут писаться, или еще что-нибудь эдакое... У вас как с предчувствием и предощущением?
— Если сидеть и думать, что завтра все может закончиться — перестанешь писать песни. В принципе, все пройдет. Сейчас такое время — завтра будет другое. Мы по-солдатски спокойно к этому относимся и уже начали думать про новую пластинку. Сейчас мы в туре. А осенью станем делать, писать что-то другое...
К латышским рок-героям “Brainstorm” “Мегахаус” не стал приставать с вопросами о рок-кризисе, поскольку люди они все же западные, а там эдаких проблем и в упор не увидеть.
— Рейнард, вот вы же с Лагутенко сто лет дружите, а песен так и не спели. А с группой “Би-2” как-то сложилось у вас слиться в экстазе...
— В жизни невозможно что-то планировать. Логично, конечно, было бы нам спеть с Ильей, но получилось с ребятами. Причем познакомились мы со стычки. Мы в Риге играли на одном мероприятии: “Brainstorm” первыми, “Би-2” — вторыми. Мы сходим со сцены, нас просят на бис, засылаем туда барабанщика. А он прибегает как ошпаренный: уже нет на сцене ничего нашего, скоростные техники “Би-2” все вынесли за пару мгновений и понаставили своего. Мы очень разозлились, порубились с этими техниками. А через полтора года после этого конфликта познакомились с Левой и Шурой, посмотрели друг другу в глаза и в декабре “Скользкие улицы” записали вместе.
— Знаешь, есть такая супергруппа на Украине — “Океан Эльзы”. Про них говорят: прогнись они слегка, запиши на русском языке песню или сделай с кем из наших дуэт — поднялись бы в России быстро и уверенно. Вакарчук же, их солист-вокалист, лидер и автор песен, отвечает, что ломать себя не может и петь по-русски для него — как ножом по сердцу, поскольку думает он и стихи сочиняет только на родимой мове. А для тебя вот спеть по-русски было проблемой?
— Ерунда. Еще Илья (Лагутенко) нас подталкивал это сделать. Когда мы в Латвии — поем по-латышски, когда выезжаем — поем на английском. А с русскими мы с детства во дворе играли, русский — очень логичный для нас язык в принципе.
— А как расценить ваш пятидесятиминутный сет перед “Би-2” в Питере? Будут совместные туры? Это начало вашего вхождения в российский шоу-биз по серьезке?
— Нам тоже говорят: ребята, если кроме “Скользких улиц” вы сделаете еще пару хитов на русском — это очень пойдет в России. И мы задумались, мы видим эдакий крючок с долларом, как у “Нирваны” на обложке. И мы такие карпы — размышляем: либо остаемся на своих водах, либо поведемся на крючок.
— А для вас российский рынок — это престижно-прибыльно, что ли?
— В России можно дать ведь много-много концертов, так почему бы по-русски не спеть?!
— Кто-то скажет: значит, фигово у них на Западе пошли дела, раз ломанулись на Восток так резко...
— Да у нас только за первый летний месяц будет пять рок-фестивалей в Германии. Все там у нас удачно. Но мы не настолько загружены, чтобы не позволять себе с “Би-2”, допустим, спеть. И это здорово, что здесь возможно много концертов. Мы очень любим играть концерты. Это же как секс. Очень сильно.
— Доводите себя до оргазма на сцене?
— Такое от нюансов зависит. Если у тебя не звучит монитор, ты бесишься, и впору отменить концерт. А иногда все так удачно, и люди такие отзывчивые... И тебе в эти минуты больше ничего и не надо. Болел перед концертом зуб — а играешь и не чувствуешь этого, так тебе офигенно. Это уже потом, в гримерке, сойдя со сцены, вспоминаешь про зуб и все такое.
Сублимация это, короче. Дело известное.
