После того как президента Путина шокировал вид Грозного с вертолета, в Москве срочно нашли человека, который бы занялся эффективным восстановлением Чечни. Попросту — проконтролировал, чтобы украли не все деньги, которые опять выделит федеральный центр. Счастье выпало Герману Грефу. В субботу он вылетел в Чечню.
В самолете министр переоделся в спортивный костюм с эмблемой СССР и сразу принялся изучать документы. Дальше путь лежал через Владикавказ (оттуда нас везли на бронированных “Волгах”) и Ингушетию — до Грозного. К визиту важных гостей (кроме Грефа в делегации были и.о. главы Чечни Абрамов, руководители федеральных агентств Сеславинский, Алешин, сенатор Джабраилов...) всю трассу в 120 километров прошерстили минеры, через каждые 500 метров кортежу салютовали милиционеры, с воздуха за ним наблюдал вертолет, а военные и контрактники стояли вдоль дороги с собаками. Даже в чабанах, мирно пасущих овец, мерещились сотрудники спецслужб.
Как ни пытались мы увидеть в Грозном хоть одно уцелевшее здание, нам это так и не удалось. Руководитель агентства по печати и массовым коммуникациям Михаил Сеславинский поделился с корреспондентом “МК” своими впечатлениями: “Больше всего в Грозном меня поразило то, что вдоль дороги размещены плакаты с надписями “Не едь по старым дорогам, можешь взорваться”, а под этими надписями мирно идут из школы крохи с ранцами. Небывалое и печальное зрелище!” Местные жители живут либо в вагончиках, либо в пунктах временного размещения (ПВР). Это маленькие домики, которые даже не строятся, а собираются, как конструктор. В одном таком доме — 4—5 семей. Ведущая “Страны и мира” на НТВ Асет Вацуева со знанием дела рассказывала нам, что принять душ в Грозном — целая проблема, как в деревне. Натаскать воды, согреть ее, помыться в импровизированной бане, слыша, как за стенкой кряхтит сосед...
Те грозненцы, кому хоть куда-то удалось устроиться на работу, считаются счастливчиками. В основном люди промышляют торговлей. Многочисленному военному и милицейскому контингенту все-таки платят зарплату, вот они и отовариваются на рынках. Цены немаленькие. Хлеб стоит около 8 рублей, столько же — проезд на маршрутке.
Сразу после площади Минутка, прямо под мостом, где подорвали генерала Романова, наш кортеж неожиданно остановился. У первой машины началась какая-то возня, водители повыскакивали на улицу. Позже выяснилось, что в машине, в которой ехал Греф, сломалось колесо. Остается только догадываться, чего натерпелся министр за это время.
Пока в Доме правительства проходило закрытое для прессы совещание с участием членов правительств России и Чечни, я разговорился с контрактниками из Калининграда. Андрей работает по контракту “уже целых полтора месяца”, осталось еще столько же. На заработанные 3 тысячи долларов он намерен купить на родине “Бэху”, то есть BMW. По его словам, в Чечне есть все, что душе угодно. Из Украины и Молдавии сюда понаехала туча проституток. В Ханкале снять девочку на ночь стоит полторы тысячи рублей, но пользоваться интимными услугами могут только федералы, поскольку девочки, конечно, хотят денег, но жить они хотят еще больше. Стакан кавказской анаши стоит тысячу рублей, то есть одна спичечная коробка — 100 рублей.
Когда Герман Греф поехал после совещания в грозненский роддом, микроавтобус с журналистами... потеряли. А как все хорошо начиналось: со снайперами, с мигалками! Так что по дорогам Грозного какое-то время ездил автобус, битком набитый журналистами, которые, говорят, в тех краях необычайно ценятся...
Возвращались во Владикавказ на вертолетах, которые летели так низко, что, казалось, половина правительства может разбиться о горы. “Зато никакие “иглы” и “стрингеры” не возьмут!” — сказал наш пилот. Вертолеты время от времени плевались пиротехникой так, что непроинструктированному могло показаться, что крылатую машину сбили. По словам очевидцев, после каждого такого залпа Герман Оскарович Греф вздрагивал.
Герман ГРЕФ: “Меня впечатлило состояние чеченцев — они подавлены и покорны”
После обильного застолья во Владикавказе министр пришел в благодушное настроение и уже в самолете дал “МК” эксклюзивное интервью.
— Стоило Путину ужаснуться, глядя на развалины Грозного в иллюминатор, как через три дня там высадился целый десант московских чиновников с программами восстановления Чечни в руках. Пиар-акция?
— Мы и раньше собирались. Были договоренности с покойным Кадыровым о пересмотре программы восстановления Чечни. В каком-то смысле его смерть послужила катализатором тому, чтобы президент дал соответствующее поручение.
— Так почему раньше в Чечню не ехали?
— Сначала работали военные, потом спецслужбы, затем органы внутренних дел и внутренние войска. Вот сейчас все закончили свою работу.
— На вас Грозный произвел такое же впечатление, как на Путина?
— Он мне напомнил вид западногерманских городов после бомбежки американцами. Но больше меня впечатлило состояние людей — они подавлены и покорны. Практически никто не жалуется на жизнь.
— Чем плоха старая программа восстановления Чечни? И чем ваша будет от нее отличаться?
— Эта программа отличается технологичностью, то есть мы предлагаем создать единую команду местных и федеральных властей, которые не будут работать друг без друга. Насколько это будет эффективно — покажет время.
— В Чечне много воруют?
— Скажем так, они средства используют неэффективно. Я ездил по этим объектам, они либо законсервированы, либо недостроены, либо вообще не начаты. Хотя в бумагах написано, что они финансируются полным ходом. Было даже так: деньги проплачены, а объекты не приняты.
— А вы будете искать и наказывать воров?
— Вы меня с кем-то путаете. Это вопрос к другим органам.
— Как вам Рамзан Кадыров? В Москве говорят, что он не отличается умом и слишком молод.
— Рамзан долгое время занимался совершенно конкретными задачами, и он получил лучшее образование в жизни, какое можно получить. С точки зрения квалификации в области восстановления экономики его образования, безусловно, недостаточно. Но человек, имеющий такой характер и силу воли, как он, способен получить образование в параллельной сфере.
— Участники совещания мне сказали, что вы уж очень жестко со всеми общались...
— Смотря что иметь в виду под жесткостью. Если люди привыкли по 8 часов обсуждать пустые вопросы с нулевым результатом, то тогда да, я общался жестко. Я не говорил и не слушал пустых слов, потому что у меня было 20 вопросов для обсуждения на три часа. Если бы я дал возможность всем высказаться, а были попытки говорить долго, красиво и ни о чем, мы уехали бы ни с чем.
— Все эти сроки, которые вы дали на исполнение — “Две недели! До июня! До июля!”, — они реальны?
— Считаю, что достаточны. Но наши федеральные ведомства обязательно их нарушат. Надо эти сроки оформить президентским поручением, и потом с нарушителей спросить.
Федеральная программа восстановления Чечни будет пересмотрена. До 1 июня ее финансирование приостановят — кроме тех денег, что идут на социальные объекты. За две недели программу “инвентаризируют”, а потом средства сконцентрируют на “приоритетных пусковых объектах”.
