— Мой сын летел в одном самолете с нашей президентшей, в нескольких метрах от нее, — гордо заметил простой хельсинкский таксист. — Нет,
у президента нет своего лайнера, она летает обычными рейсами, покупает билет для себя и охранника. А у остальных министерш вообще нет бодигардов. На работу они ходят пешком, говорят, для женской фигуры полезнее.
Женщина-президент. Женщина-министр. Женщина — мэр столицы. Женщина-евродепутат.
Они кормят детей грудью прямо в здании парламента. И принимают заморские делегации в купальном халате после бассейна. А госпожа президент в толпе других горожанок еще и пробегает традиционный кросс “Женская десятка”, на который в этом году пришло 14 тысяч горожанок.
Здесь не озабочены тем, как удвоить мифический ВВП к 2010 году и отнять льготы у пенсионеров и детей.
Здесь царит женская логика и полный матриархат.
Это Финляндия.
Лето, а у доброй четверти женщин на улицах Хельсинки в руках — лыжные палки. Идут, энергично размахивая руками, но аккуратно, по-европейски не задевая прохожих.
Такая штука называется уолкерс — модернизированная палка для спортивной ходьбы. Молоденькие барышни и загорелые подтянутые бабули увлекаются ими поголовно: так же как лет тридцать назад в России увлекались вязанием.
— Это для тренировки всех групп мышц. Чтобы не только ноги напрягались, но и руки, и спина, — объясняет нам госпожа Пиркко Аутио, менеджер по российским программам ассоциации “Финпро”, организатор поездки, пригласившая нас погулять по вечернему Хельсинки.
В финской столице не часто встретишь откормленных домохозяек. Накачанные икры в потертых джинсах. На ногах кеды и суперприкольные носочки “Воог”, последний писк — с “кармашком” для каждого пальчика, чтобы не вспотел. Минимум гламура и выпендрежа. Минимализм и естественность — вот главный девиз. И еще — ни одной короткой юбки.
“Рашен?” — спрашивают у меня в магазине. На лице, что ли, написано?
А на скандинавских белобрысых личиках — ни грамма косметики.
— Заплатите три евро, и я покажу вам, как красить глаза, а еще за три научу мазать губы, — расхваливает свои умения русская девушка Оксана. Она подрабатывает визажистом в салоне красоты. Несколько лет назад вышла замуж за финна и уехала на родину мужа.
— Русские девушки в Хельсинки в цене, финны их любят за домовитость и умение следить за собой. Хотя большинство здешних матрон, наверное, считает нас легкомысленными и корыстными. Я год просидела дома, не зная языка, и чувствовала себя не очень уютно, — откровенничает Оксана. — В Финляндии женщины делают карьеру, и весьма успешно, они задвинули мужиков на второй план. Но зато и краситься разучились: по телеку дают уроки макияжа.
Как выяснилось, большинство здесь живут по принципу: “Любите меня не за потрясающую красоту, а за выдающийся ум!” Многие финки ни разу не делали маникюр. Какой толк стараться, если мужчин вокруг по пальцам пересчитать?
— А где же ваши херры? — поинтересовалась я в министерстве транспорта и информации. Вход в это здание тоже караулят плечистые девицы-охранницы.
— Вон висят на стене, — кивают мне головой на три парадных портрета старинных джентльменов с бакенбардами.
Финские дамы не терпят конкуренток. “Если девушка приходит на работу вызывающе одетой или напомаженной, то женская коалиция сразу ставит ее на место. Конечно, для продаж декоративной косметики это не есть хорошо, — поделился наболевшим один из руководителей крупной финской косметической компании, работающей и на российском рынке. — Что бы мы только делали, если бы среди наших потребительниц не было русских женщин?!”
Хотя туристам из России в Финляндии всегда рады, славянских невест тут, видимо, не особенно жалуют. “Я понимаю, почему мои земляки теряют голову от ваших девушек, — говорит 25-летний Маттиас, житель Хельсинки. — Они умеют готовить и не требуют, чтобы мужчина принимал в этом участие. Они ласковые, и им не нужно равноправие. У нас же семейные обязанности выполняет тот, кто меньше сегодня занят”.
Но любовь с беззащитными русскими принцессами кончается быстро — в стране амазонок мужчины привыкли быть слабыми. Недавно здесь даже появились специальные адвокаты по бракоразводным процессам с россиянками — спрос на них велик.
29-летняя Пиия-Ноора Кауппи — самый молодой депутат Европарламента. Она стала им пять лет назад. Недавно вышла замуж и в январе родила первенца.
“Сначала я брала его с собой в Брюссель, чтобы кормить во время перерыва, — рассказывает госпожа депутат. — Но сейчас с ним сидит в декретном отпуске наш папа. Это обычная практика у мам, которые делают карьеру”.
Пиия-Ноора добавляет, что в Европарламенте у молодых матерей нет проблем с тем, чтобы дать малышу грудь. “А вот в Австралии с этим беда, — вспоминают другие финские политики. — Недавно одной матери-депутату запретили приносить в здание 11-дневную дочку. На том основании, что малышка не член парламента. Мы считаем, что женщина не должна такое оскорбление спускать — Австралия такая же демократическая страна, как и Финляндия”.
Впрочем, недавно и в здешнем правительстве разгорелся свой “женско-мужской” скандал. Новую премьер-министра госпожу Аннели Яаттеенмяки вынудили подать в отставку. Она честно поведала избирателям, что ее конкурент-мужчина хочет помочь Америке воевать с Ираком — в ответ оппозиция обвинила мадам в разглашении гостайны.
Но экс-премьер не переживает. Собирается в евродепутаты. “Нужно продолжать защищать права женщин, — поведала она “МК” при личной беседе. — Хотя в политике мы теперь на первых ролях, в зарплате до сих пор отстаем от мужчин. На каждый заработанный ими евро слабый пол получает всего 82 евроцента”.
Кстати, свою политическую задачу госпожа Яаттеенмяки все же выполнила. Финляндия — как истинная леди — не подчинилась диктату США и пока сохранила свой нейтралитет.
...Пять красавиц, и все разные. Две блондинки. Две брюнетки. И одна “смешанная” — каштановые и рыжеватые прядки ловко уложены.
— Ки-и-йто-с, — благодарят улыбкой финки, когда им говоришь, как прекрасно они выглядят. Это — спортивная команда бывших “миссок” Финляндии. Называется команда “Дрим Тим Комфорта-“Финкарелия”. Экс самые красивые девушки не ловят в супружеские сети олигархов — у каждой раскрученный бизнес.
А в выходные подруги собираются вместе и бегают. Недавно они пробежали “Женскую десятку”, которая отметила 20-летие, а 19 сентября впервые состоится и в Москве. “Начни день с ходьбы, потом бег трусцой, — тренировали они российскую журналистку. — Это приятно, бодрит и помогает оставаться молодой!”
Госпожу Тиину Вирто-Ярвиленто назвали первой красоткой Финляндии в 1990-м году. Сейчас у нее трое детей, младшему — четыре года. Да еще и собственный промоушн-проект.
Тиина не признает помощи нянь и гувернанток. “Им надо платить так же, как и на производстве, — 2000 евро. Финские дети ходят в ясли или на детские площадки — чтобы у мамы оставалось время на работу и себя”.
По-настоящему ухаживать за собой местные женщины начинают в зрелом возрасте. “У меня нет времени посещать салоны красоты или фитнес. Конечно, две мои дочки дарят мне абонементы, но я прошу перенести занятия на... другой год”, — признается госпожа Леена Лухтенен, министр транспорта и связи Финляндии.
Ее министерство, казалось бы, объединяет необъединимое — все виды транспорта, а также Интернет и даже прогрессивное цифровое телевидение. “Контролем за прессой у нас никто не занимается. Цензуры не существует. В стране выходят 200 газет и 3 тысячи различных журналов, большинство из них, разумеется, для женщин”, — говорит госпожа министр. Леена Лухтенен потрясающе выглядит. Синий костюм с золотой брошью а-ля Мадлен Олбрайт и отличная молодежная прическа. Сразу вспоминаются наши комсомольские богини, до сих пор потрясающие Госдуму залаченным начесом.
Пару официальных вопросов о развитии телекоммуникаций в Финляндии сменяет откровенный разговор о женском счастье в большой политике. “Я достаточно поздно стала делать политическую карьеру, у меня уже родился третий сын. Но я полагаю, что так и должно быть, так как я привнесла сюда полезный семейный опыт, — признается госпожа министр. — К тому же мне достался очень хороший муж, который меня отлично понимает. Мы часто проводим время в загородном домике, где я вожусь в огороде, или занимаюсь греблей, или хожу с уолкерс. Это все отдых. А еще у нас есть собака, с которой я гуляю”.
— Ваши дочери тоже выбрали политическую карьеру?
— Нет, у них другой бизнес. Откровенно говоря, я даже рада: чтобы остаться хорошим политиком и матерью одновременно, надо быть очень мудрой, — заключает госпожа министр.
Небо над Хельсинки затягивает пелена дождя. Мы — на главной площади города, которая в память о русском владычестве называется Сенатской. Впрочем, в отличие от прибалтов, на нас финны не очень-то обижаются. Перед тем как перейти под наше покровительство, страна шесть веков принадлежала шведской короне.
Императору Александру Первому обязаны финны своей первой конституцией и появлением Сейма. За это они нашего царя любят до сих пор. В честь его супруги — царицы Елизаветы — даже названа одна из центральных улочек. А вот Николая Второго, который в 1906 году подарил финкам — тоже первым в мире — избирательные права, здесь почему-то не жалуют.
— Зачем наш царь это сделал? — интересуюсь я, тщетно пытаясь вспомнить имя хоть одной здешней пламенной революционерки. — Разве финские женщины у него чего-то требовали?
— На волне революции 1905 года надо было и финнам даровать новые политические свободы. А парламент у них уже был. Вообще, в составе России Финляндия чувствовала себя абсолютно автономной. Язык в школах не учили, и монеты ходили местные, — объясняют знатоки.
Впрочем, если бы финны умели читать по-русски, они, наверное, обиделись бы на то, что великие русские писатели называли их чухонцами...
На кафедральном лютеранском соборе бьют колокола. Он был построен как гигантский православный собор и сейчас еще остается “восьмым чудом” Хельсинки. Для того чтобы молодожены могли здесь обвенчаться, надо простоять в очереди целый год.
Тихонечко подсматриваю в церковное окошечко: духовный отец как раз благословляет одну такую пару. Невеста в белом, в окружении прелестных девочек-эльфов.
Ах, какие счастливые, влюбленные, юные...
Наконец, жених с невестой выбегают из храма. По традиции, гости осыпают их зернами. При солнечном свете молодым оказывается далеко за... сорок.
— Они могли прожить очень долго и счастливо в открытом браке, родить детей и только теперь официально зарегистрироваться, — говорят местные жительницы. — Такое бывает все чаще, государство содержит матерей-одиночек. Даже наш президент Тарья Халонен, которую мы выбрали в 2000 году на шесть лет, жила в открытом браке со своим соседом, потом, победив на выборах, привезла его в свою резиденцию. Наш президент — очень известный человек в Финляндии, она прославилась, защищая права лесбиянок. Хотя у нее самой есть взрослая дочь.
Чаще всего финки рожают одного ребенка. Или сразу уж четырех-пятерых. Государство полностью обеспечивает нового гражданина приданым. В нарядной плетеной корзинке, которую выдают в роддоме, есть все: от памперсов до презервативов для пап.
Аборты разрешены, но составляют всего пару процентов от общего числа родов. Первые средства контрацепции ученицы получают еще на уроках в школе.
За старшего ребенка матери выплачивают пособие в 90 евро ежемесячно, за последыша — 110 евро, за третьего — 131 и так далее. Одиночка получает дополнительно еще 34 евро. Недоношенных детей весом от 500 граммов выхаживают за счет государства.
Финки — первые, кто настоял на том, что во время родов рядом с ними должны находиться “виновники зачатия” — папаши. Эту методику впервые апробировал известный врач Арво Епре. “А если мужчина не захочет присутствовать? Неужели силком поволокут?”
— Как это не захочет? — удивляются финки. Они даже представить себе такого предательства не могут.
В 70-е годы прогрессивные финны добились того, чтобы прочитать лекции о “семейных родах” в Ленинграде. Советские граждане занятия посещали, но нововведение проигнорировали — считали, что это изощренные забавы капиталистов, пусть и дружественных.
Детей в Финляндии боготворят. Разрешают им делать все что душе угодно. От истошного детского крика в супермаркете “Стокманн” я аж вздрогнула. Кого поблизости убивают?
— Это малыши резвятся, катаются по грязному полу. Для этого и специальные прорезиненные комбинезоны есть, чтобы не пачкаться, рукка называются. Непривычно, конечно — у нас бы давно родители их остановили, а в Финляндии считают, что детки лет до пяти могут делать все что заблагорассудится, — улыбнулась мне женщина. Оказалась, что она — тоже русская, причем учительница.
— Я преподаю в обычной финской школе. Только в этом году мне разрешили официально выгонять детей с урока, если они себя безобразно ведут, — рассказывает Надежда. — И жаловаться на хулиганов родителям теперь можно. А раньше считали, что взрослые не имеют права мешать малышам жить. Они — свободные люди свободной страны.
Интересы детей в Финляндии защищает целая куча организаций. Их даже по попе шлепнуть нельзя, сразу родителей посадят — ведь это же нарушение прав. Правда, многие малыши лет пяти все еще ездят по городу на колясках и ходят в памперсах. Таковы издержки чересчур мягкого и тепличного воспитания.
Впрочем, отсутствие твердой руки ничуть не мешает финским детям вырастать законопослушными гражданами. Преступность в стране практически равна нулю. Гулять по ночному Хельсинки — сплошное удовольствие.
— Это только кажется, что здесь классно и бесплатно. А на самом деле за все приходится платить, — подмигивает смуглый Джозеф, официант из уличного кафе, принося счет за кофе “от заведения”.
До недавнего времени Финляндия была однонациональной страной. Однако довольно низкая рождаемость и маленькая численность населения — всего 5 миллионов — заставила правительство распахнуть государственные границы.
Сюда на все готовенькое хлынул поток азиатских эмигрантов. “У нас теперь есть свой злачный район, это железнодорожный вокзал”, — по секрету рассказывают хельсинкцы.
Здесь тусуются серьезные арабы в мятых костюмах. Суматошные афро-финляндцы. Потрепанные дамочки с многочисленными детьми и тонкими косичками. Правда, на полу все равно ни одной мусоринки. “Злачность” по-хельсинкски.
Эмигрантов селят в социальных районах, в шикарных — по российским меркам — таун-хаузах на несколько семей. Устраивают на работу, выплачивают соцпособия. Зачем все это нужно — возиться с приезжими бедняками? Просто Финляндии, как и всей старушке Европе, необходим приток новой крови, нация стареет.
“В этом году исполняется 70 лет самому известному символу страны — девушке Виоле с этикетки знаменитого плавленого сыра, — рассказали нам. — Сейчас идут разговоры о том, чтобы поменять ее девичий образ на более зрелый — ведь финские женщины в среднем живут уже до 80 лет”.
Кстати, тестирование этого сыра и вообще всех новых продуктов в Финляндии доверяют только женщинам — у мужчин свои вкусовые “предпочтения”. Существует теория, по которой в крови малочисленных народов, в том числе и у скандинавов, нет необходимых ферментов для расщепления алкоголя. Одно из доказательств: то, как пьянеют местные херры. Пять граммов легонького коктейля заставляют финна выделывать такие кренделя на мостовой, на которые русский после трех бутылок не способен. В субботу по центральным улицам столицы не пройдешь — везде валяются респектабельные пьяницы.
Монополия на производство водки в Финляндии принадлежит государству. Однако с недавних пор цены на спиртное были существенно снижены. Виной этому — близость России, куда всегда можно скатать на пароме “Сильвия Лайн” за бутылкой. А еще — вступление в Евросоюз. Теперь безвизовым финским алкоголикам все дороги открыты — достаточно поехать отдохнуть в любую братскую страну, где дешевая выпивка.
Финские женщины не хотят верить, что у любой медали есть две стороны. И за сытую жизнь в колыбели матриархата тоже нужно платить. “Может быть, вашим мужикам просто нечем занять себя, вот они и выпивают от тоски? — предположила я. — Может быть, стоит вернуть им бразды правления и поделиться ответственностью?”
Финки покачали головой. “Нет, это всеобщая проблема, у вас ведь тоже мужчины пьют!”
Конечно, у нас тоже...
Только у нас — от бедности. А у них — от богатства.
Вот и вся разница.
