“Ты загорел!”, “А ты обросла!”... И чмок-чмок. Человек двадцать высыпавших в сад “Эрмитаж” попеременно бросались друг другу в объятия так, будто не виделись вечность. Актеры — вообще народ эмоциональный. Так начинался традиционный сбор труппы театра “Эрмитаж” после летних каникул перед открытием нового сезона. Сбор проходил в садике.
Но как только раздается тоненький голосок колокольчика, вся развеселая компания перемещается в зал. На сцене, чтобы артисты особенно не расслаблялись, уже расставлены декорации к новому спектаклю: имитация мачты со штурвалом и чайки, висящие прямо над ней. На сцену выскакивает парочка ребят и с самым серьезным видом затягивает песню: “На взморье у самой заставы я видел большой огород. Растет там высокая спаржа, капуста там скромно растет”. Но песня про капусту, впрочем, как и сам капустник, быстро сворачивается, как только художественный руководитель театра — Михаил Левитин — появляется в зале. Он явно настроен на серьезный лад. Еще бы! Впереди — премьера. Из забавных новостей исторического толка: в театре сделали новую сцену, а пока пол перестилали, под сценой нашли подвалы. Трехметровые.
— Что там спрятано? Может, клад? — спросили мы.
— Не клад, скорее всего там найдут самый обычный театральный мусор.
— Какие премьеры ожидают нас в этом сезоне?
— Первая премьера, невышедшая в конце того сезона, это “Суер-Выер”, часть первая, — “Суер” по роману Юрия Коваля. Суер-Выер — это странная фамилия капитана плюс веселая прогулка по нашему российскому миру, очень разному, по большей части безобразному. “Суер-Выер” хотели поставить многие театры комедийного характера. К примеру, Театр сатиры и мастерская Петра Фоменко. А к Новому году мы выпустим “Золотого теленка”.
Вообще для меня этот сезон странный: я немножко отхожу в сторону и предоставляю возможность Сене Ковальскому поставить “Золотого теленка”. И еще один спектакль — Леше Левинскому. А сам буду снимать кино у Сергея Соловьева. Мне интересно посмотреть на театр как бы со стороны, как он работает с другими людьми. В театр придет большое количество новых людей. Молодые уже здесь, а теперь я приведу в театр людей моего возраста.
— Не боитесь отдавать свое детище в чужие руки?
— Очень боюсь. Но я очень интенсивно все ставлю, и как мне когда-то сказали: “Ты компрометируешь профессию. Ты ставишь три хороших спектакля в год, доказывая, что это легкое дело”. Конечно, сейчас труднее работать так жирно, но все равно по два больших спектакля в год я давать буду. Никак не могу заставить себя делать маленькие (по количеству занятых актеров) спектаклей. Люблю большие спектакли.
— Кого из новичков вы вводите?
— Выпускников Леонида Хейфеца. Изумительный курс. Есть и из МХАТа ученики. Есть актеры из московских театров, которые перейдут в нашу труппу. Какие — не скажу, потому что сейчас как раз идут переговоры.
— Есть ли какие-то потери в театре?
— Как оказалось, не антреприза побеждает. Потери идут от телевизионной стихии. Эти бесконечные сериалы напрягают не только меня. Если б я мог рассказать о беседе с художественными руководителями других театров и показать, какое количество заявлений в других театрах об уходе, если их не отпустят на съемки, это было бы удивительно. Возможности быстро и много заработать в сериалах — сильный соблазн. Это очень разрушает театр, и в то же время не откажешь людям в куске хлеба.
— Почему для гастролей в Праге вы выбрали спектакль “Азеф” — про террористов? Это потому, что и там недавно прогремел взрыв?
— Террористы — это внешняя сторона дела. Вы знаете, личность Азефа до сих пор интересует. Непостижимый факт: герой — подонок. Он, безусловно, герой и, безусловно, предатель. Это, казалось бы, несовместимо, но на самом деле так много говорит о человеческой природе, о каждом из нас. А Прагу вообще может заинтересовать только проблемный спектакль. Кстати, о гастролях. Прошлым летом мы объездили всю Латинскую Америку. Были в Бразилии, Колумбии, Эквадоре. Нам даже выдали бумагу, в которой департамент латиноамериканских стран просит признать нас театром Латинской Америки...
