Зачем нужны военные суды? Ведь нет же “своего” суда, например, у шахтеров или учителей. И может ли судья в погонах быть независимым от своих командиров?
Об этом председатель Московского окружного военного суда генерал-лейтенант юстиции Александр БЕЗНАСЮК рассказал в эксклюзивном интервью “МК” в канун профессионального праздника военных судей, который отмечается сегодня.
— Александр Сергеевич, вы, конечно, не согласны с мнением, что военные суды следует упразднить. А ведь “яблочники” даже вносили в Госдуму законопроект о ликвидации военной юстиции...
— Да, проблема обсуждалась и в прессе, и законодателями. Вы правильно назвали источник этой инициативы — “яблочники”. Хочу верить, что их законопроект об упразднении всей военной юстиции появился не от злого умысла, а из-за поверхностного знания действующего российского законодательства о судебной системе и о военных судах. Но разум победил, и эти законопроекты не прошли. Ведь в большинстве армий мира — США, Великобритании, Франции, Китае, Греции, Израиле, Турции, Швейцарии и многих других — правосудие в вооруженных силах вершит именно военный суд. В некоторых странах имеется специальное законодательство для военных судов, в других — военные суды действуют на основе общих законов. Как и в России.
— Но зарубежные военные суды не похожи на наши...
— В некоторых странах они создаются командиром, в подразделении которого совершено преступление. Он сам назначает судью, прокурора, обвинителя, защитника — всех из военных юристов, которые ему подчинены. Можно предполагать, что решения таких судов зависят от командования. Но наши военные суды изначально другие, зарубежные коллеги считают их самыми цивилизованными в мире. Мы работаем на общих принципах судопроизводства. А в США, например, военные суды находятся вне системы федеральных судов и практически с ней не связаны. Более того, называясь по традиции “судами”, они скорее представляют собой учреждение, оказывающее президенту помощь в поддержании порядка в армии, ВМС и ВВС. У нас же в 1999 году был принят закон, который полностью вывел военные суды из состава Вооруженных сил. Никакого подчинения судей военных судов органам военного управления нет.
— Значит, вы абсолютно независимы от Минобороны?
— Независимы, как и от десятка других силовых ведомств. Мы финансируемся не через Минобороны, а через Судебный департамент. Военное ведомство не платит нам зарплату, не выделяет материально-технические средства для работы, не дает нам жилье. Нет никаких оснований говорить, что высокопоставленный воинский начальник может давать команды, как рассматривать то или иное дело.
— После первого процесса по делу Холодова судье Сердюкову присвоили звание генерал-майора юстиции, а начинал он это дело полковником. Это ли не поощрение за то, что отмазал своих?
— Никакой связи между решением по делу Холодова и присвоением очередного воинского звания судье нет и быть не может. Звания высших офицеров присваиваются лично президентом страны. К тому же, согласно штатному расписанию, заместителем председателя Московского окружного военного суда, коим и является Владимир Сердюков, должен быть генерал-майор юстиции. На тот момент времени Сердюков уже более года был в этой должности, но все еще ходил в полковниках, и лишь накануне Дня России президент принял решение о присвоении ему очередного воинского звания.
— Если вы так независимы от Минобороны, отменяете ли вы незаконные приказы высших военачальников или они у нас априори безгрешные?
— Вовсе не безгрешны. Наш суд за 5 лет признал незаконными и подлежащими отмене свыше 300 приказов министра обороны, министра внутренних дел, директора Федеральной погранслужбы, директора ФСБ и других силовиков. Одним из первых таких дел, где-то в 1994 году, был иск председателя Союза офицеров России Терехова к министру обороны Грачеву. В то время военнослужащим было запрещено участвовать в политических движениях, а Терехов позволил себе публично критиковать действия Грачева, за что его уволили из армии и лишили служебного жилья. Суд действия министра обороны признал незаконными, обязал его восстановить Терехова на службе. Грачев мне звонил и крайне возмущался решением суда, особенно тем фактом, что решение маршала Грачева отменил “какой-то капитан” юстиции. Терехова на службе восстановили.
— А на скамью подсудимых высшие воинские чины попадают?
— Попадают, но редко. “Генеральская преступность” — это, я считаю, позор нашей армии. За последние несколько лет их было всего 4, один генерал получил реальный срок — это небезызвестный бывший начальник Главного управления военного бюджета и финансирования Минобороны генерал-полковник Георгий Олейник, остальные генералы осуждены условно. Например, начальник вспомогательного флота ВМФ России контр-адмирал Юрий Кличугин продал иностранной фирме судно “Анадырь”, которое предназначалось для транспортировки подводных лодок и ракет стратегического назначения. 29 мая 2003 года Московский гарнизонный военный суд признал его виновным в превышении должностных полномочий и халатности и приговорил к 4,5 года лишения свободы, но в зале суда Кличугина амнистировали. Проще говоря, судимость у него осталась, но в тюрьму он не сел.
— “Шпионские” судебные процессы всегда закрыты, что порождает множество слухов и сплетен...
— Это необходимость, вы же понимаете — государственная тайна. Пройдет время, и по многим делам, рассмотренным в нашем суде, еще напишут не один детективный роман... Но замечу, что дела такого рода (государственная измена, разглашение сведений, составляющих гостайну) рассматриваются нечасто — за 5 лет в нашем “округе” их были единицы. Например, в конце 2002 года бывший кадровый разведчик Александр Сыпачев был приговорен к 8 годам заключения за попытку шпионажа в пользу США — он обратился в посольство США в Москве и предложил свои услуги в качестве информатора. Сыпачев был задержан во время передачи списка с именами конкретных сотрудников российских спецслужб.
В государственной же измене в пользу США обвинялся полковник службы внешней разведки Александр Запорожский. Ему вменялась выдача информации о деятельности российских разведывательных органов и их сотрудниках за рубежом. Суд приговорил Запорожского к 18 годам лишения свободы с содержанием в колонии строгого режима.
— И последний вопрос — “праздничный”: как у военной юстиции появился свой день рождения?
— За это мы Петра Первого благодарить должны. Любопытно, что первый постоянный военный суд в Москве был создан специально “для осуждения бегунов”. Как в воду глядел царь-батюшка — триста лет прошло, а проблема осталась. По сей день одним из самых распространенных преступлений в армии числится дезертирство. На первых порах обязанности военных судей выполняли обычные строевые офицеры. Но уже тогда в состав военных судов входили юристы-аудиторы, они оказывали этим офицерам помощь и наблюдали, чтобы все было по закону. Но последнее слово по делам, рассматриваемым военными судами, оставалось все же за царем. Удачливого дуэлянта Дантеса, убийцу Пушкина, военные судьи приговорили к повешению. Но царь распорядился выслать осужденного “с жандармом за границу, отобрав офицерские патенты”...
Справка “МК”
Структура “военной” преступности по уголовным делам:
хищение чужого имущества — 38,5%;
нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими — 25,5%;
уклонение от исполнения обязанностей военной службы (дезертирство, самовольное оставление части и др.) —15,6%;
должностные преступления — 11,3%.
Число осужденных офицеров:
2000 г. — 214 чел.
2001 г. — 252 чел.
2002 г. — 268 чел.
2003 г. — 267 чел.
