Через несколько дней в Братиславе встретятся президенты США и России — впервые после второй инаугурации Джорджа Буша. Чего ждать от братиславского саммита — прорыва вперед или отката назад? Куда двинутся отношения между Россией и Америкой? Об этом рассказывает “МК” директор Института США и Канады РАН Сергей РОГОВ.
— В интервью “МК” в преддверии выборов в США вы говорили, что для России более предпочтительна победа Буша, нежели Керри: “Смена президента может вызвать определенные потрясения”. Победил Буш — и вы вновь говорите о кризисе в отношениях России и Америки. В чем же выражается этот кризис?
— Два срока пребывания президента США у власти — вещь довольно редкая. Лишь 16 из 43 президентов смогли переизбраться на второй срок. Нередко второй срок существенно отличается от первого. Придя в первый раз к власти, президент заинтересован в переизбрании и своей “избирательности”. На этом все его мысли. Буш-младший не исключение. Во второй срок фактор выборов не так давит. Здесь президент уже думает, как он войдет в историю, есть возможность осуществить самые сокровенные мечты. Между прочим: Путин тоже избран на второй срок. Так что фактор второго срока работает и в России. Это потенциально означает для отношений между Россией и Штатами весьма интересную перспективу. В 2001 г. два президента провозгласили стратегическое партнерство между державами. Но это партнерство построено во многом на их личных отношениях, не было создано институтов, механизмов его реализации.
Увы, бюрократия в обеих странах не испытывает большого энтузиазма в отношении стратегического сотрудничества Россия—США. Это дает повод сомневаться: уцелеет ли тот мост, который проложили президенты между Россией и Америкой? Развалились же системы партнерства, созданные когда-то Ельциным и Бушем-старшим или Ельциным и Клинтоном.
— Значит, есть риск, что развалится и нынешнее партнерство?
— Нельзя не заметить, что за последние полгода в двусторонних отношениях наблюдался лавинообразный рост негативных факторов. И дело не только в обычных российско-американских расхождениях по ряду вопросов. На Западе, в первую очередь в Америке, стало формироваться крайне негативное отношение к тому, что происходит в России, к тому, что делает президент Путин. Сформировался противоестественный консенсус, объединивший как левых либералов, так и правых консерваторов, которые обычно не могут найти согласия ни по одному вопросу. А тут нашли точки согласия: а) Россия стала авторитарным государством; б) Россия проводит неоимперскую политику. Одновременно такие настроения появились в Европе.
И тут появляется второй консенсус. Обычно Европа и Америка не могут согласиться ни по Ираку, ни по экономическим вопросам. Но по России у них согласие достигнуто. Это очень опасная вещь — вновь появился лозунг, какого не было со времен “холодной войны”: надо сдерживать, изолировать Россию.
Встреча Путина и Буша в Братиславе должна дать ответ на вопрос: получат ли отношения между нашими странами новый импульс, достроят ли два президента здание партнерства, если хотите — даже российско-американского союза? Или негативные факторы перевесят, и начнется отчуждение между Россией и Америкой, да и Западом в целом?
— Насколько верна идея о том, что Буш одержим страстью к “перманентной войне”? Афганистан, Ирак, далее Иран, Сирия?
— Пока, если судить по речам Буша, идет эскалация риторики. Но хватит себя пугать всемогуществом Америки! США сегодня действительно самая сильная держава, однако эта мощь не беспредельна. Можно, конечно, громко объявлять о победе в Ираке демократии, но военная фаза далека от завершения. Количество убитых американцев медленно, но верно растет. Ирак становится фактором, приковавшим силы Америки настолько, что у США нет ни времени, ни денег, ни солдат, чтобы заниматься другими серьезными проблемами (а это прежде всего ядерная программа Ирана и Северной Кореи, палестинско-израильский конфликт).
Ирак потребовал слишком большой цены, подорвав темп наступления, развернутого Бушем четыре года назад с целью обеспечить раз и навсегда для США роль единственной сверхдержавы. Уже 80% американской армии задействовано в Ираке (большинство американских бригад либо находятся там, либо восстанавливают силы после пребывания в этой “горячей точке”, либо собираются туда). Администрация Буша замораживает закупки новых вооружений, некоторые программы существенно урезаются, решено списать один авианосец, даже сокращаются расходы по ПРО. Для оккупации Ирака нужно не высокоточное оружие, а штыки и сапоги. Сейчас Пентагон лихорадочно пытается довести численность регулярной армии с 33 до 44 бригад. Где их взять? Призыв вводить нельзя: для Буша, отсидевшегося во время войны во Вьетнаме в национальной гвардии, это было бы политическим самоубийством. Поэтому в бюджете Пентагона в три раза увеличены расходы на поиск дезертиров. На 40% сократилась повторная запись на службу в армию. Тратятся деньги на увеличение бонусов для военнослужащих, подписывающих новый контракт.
Так может ли Америка, увязнув в Ираке, начинать войну в Иране? Иран в три раза больше, чем Ирак. Сценарий крупномасштабного вторжения в Иран практически исключен, хотя американские войска и окружают его с трех сторон (Афганистан, Ирак, постсоветская Средняя Азия). Но война с Ираном будет означать, что все попытки стабилизировать ситуацию в Ираке и остановить антиамериканскую волну в исламском мире провалятся полностью и безоговорочно. Американская нация не готова жертвовать жизнями тысяч граждан ради установления демократии в Исламской Республике Иран.
— В своем послании “О состоянии союза” Буш 26 раз упомянул Ирак и ни разу Россию. Зато Кондолиза Райс очень любит поговорить о российской демократии. Что означает ее приход в дипломатию?
— Почему назначили Кондолизу Райс? Администрации США приходится делать то, чего Буш в течение своего первого срока так не хотел делать: договариваться с союзниками. Американцам надо договариваться с Европой и по проблеме с евро, и по Ираку (насчет денег, солдат), Ирану, Ближнему Востоку, по многим другим вопросам. Это объясняет, почему Кондолиза Райс оказалась во главе госдепа. Райс сменила команду, привела опытных жестких профессионалов, которые работали с ней в администрации Буша-старшего, занимаясь завершением “холодной войны”, войной в Заливе, развалом СССР, объединением Германии.
А кто ушел? Из госдепартамента ушел заместитель госсекретаря Болтон, из Пентагона — замминистра Файт, которые говорили, что Америке незачем считаться с союзниками, что США могут все сделать в одиночку.
Райс и ее соратники — жесткие деятели, но не идеологи неоконсерватизма. Сторонники реальной политики, а не “строительства демократии”. Отсюда возникает ощущение, что резкое усиление риторики Буша — это прикрытие для куда более прагматичной политики. Задача США сейчас — избежать перенапряжения сил.
— Какое же место отводят в своих глобальных планах США России? Кто мы для них? Враги? Друзья? Временные союзники?
— Помните шум вокруг доклада экспертов, сделанного по заказу ЦРУ? Мол, Россия развалится на 5 частей (но из виду выпал тот факт, что этот доклад 2000 года писался еще при Ельцине в 1998—1999 гг.). Это вовсе не план ЦРУ по разделу России, а предположение, что при продолжении ельцинской политики России через 15 лет может не стать. Новый доклад о такой перспективе не упоминает. О России там вообще говорится мало. Зато очень много говорится о Китае и Индии, которые в мировом балансе сил займут второе и третье место после Америки. Тем не менее в докладе экспертов ЦРУ отмечается, что Россия может быть “важным партнером” либо США, либо Европы, либо Китая. Интересно ли Америке, чтобы Россия стала партнером Евросоюза или Китая? Или Буш предпочел бы, чтобы стратегическое партнерство с Россией сохранилось — чтобы поддерживать выгодный США баланс сил. Я бы не исключал такого варианта.
Это не значит, что Америка не будет оказывать давления на Россию — и по внутренней политике, и по политике в СНГ. Но, как показала встреча Лаврова с Райс, на первый план все-таки выходят общие проблемы: терроризм, энергетическая безопасность, распространение оружия массового поражения. Лавров и Райс говорили о необходимости международного сотрудничества в борьбе с последствиями природных катастроф — таких, как цунами. Цунами — это опасно, но есть не только естественные катастрофы. Что если террористы применят оружие массового поражения? Только Россия и Америка обладают возможностью локализовать и нейтрализовать последствия этого — и не только у себя, но и в других странах. Контртерроризм — еще одно новое направление сотрудничества. Россия при всей асимметричности сил все еще сохраняет уникальный потенциал. Если ядерное оружие попадет в руки террористов, то только мы и американцы способны не дать им возможности нанести удар.
Я бы сформулировал расхождения сторонников идеологизированной и прагматической политики в Америке так: если идеологи считают, что надо добить Россию, пока она слаба, то прагматики считают, что Россия должна быть не столь сильна, чтобы угрожать США, но достаточно сильна, чтобы ее можно было использовать в качестве рычага и против исламского мира, и против Китая, а если понадобится — против Европы и Японии.
Такой подход должен заставить нас самих задуматься: “А чего мы хотим? Стать равным по силе соперником США, каким был СССР, — стать младшим партнером антиамериканской державы — или стать партнером наиболее сильной страны?” Конечно, Америка пытается доминировать. Но кто получает большую выгоду от японо-американского союза? Япония получает по крайней мере не меньшую выгоду. Возьмем такие несовместимые с точки зрения экономики и военной мощи страны, как Израиль и США. Израиль получает намного больше выгоды от партнерства с США, чем Америка от партнерства с Израилем. Хвост машет собакой — говорят американцы. Асимметрия не должна мешать России использовать сильного партнера в своих интересах.
— Почему встреча Путина с Бушем пройдет именно в Братиславе? А не в Москве или Вашингтоне?
— Вообще, Буш едет в Европу договариваться с европейскими союзниками. На разведку туда съездила Райс. Видна некая иерархия в отношениях Америки. Главный партнер-союзник (и соперник!) — это Европа, члены НАТО и ЕС. На ступень ниже — Россия.
Российско-американские отношения напоминают мощный джип, заехавший в сугроб. Знаете, как это бывает в узких московских переулках. И он не может выехать, все стоят и ругаются, поскольку дворники и муниципальные работники не озаботились расчистить проезжую часть. У Буша и Путина, надеюсь, в Братиславе и в будущем будет возможность вытащить джип из сугроба и ударить по газам. Потому что если и дальше сидеть в сугробе, то может и аккумулятор сесть.
Кстати, уже объявлено, что Буш приедет на 9 мая в Москву (как мне сказали в Вашингтоне: “Если только вы не поставите памятник Сталину и не пригласите его на открытие”).
— Будет ли Америка дружить с Россией или рассорится — какая разница для простых россиян?
— Новая “холодная война” будет значить, что мы останемся на задворках глобальной экономики. Может ли Россия быть демократическим государством с сильной рыночной экономикой, находясь в конфронтации с Западом? В Америке федеральное правительство две трети бюджета тратит на человеческие ресурсы. Социальные расходы в Америке — 16%, а традиционные функции государства (полицейские, военные и управленческие) — 5% ВВП. Соотношение 3:1. В Европе социальные расходы — 30%, а военные — 2,5% ВВП. Соотношение 12:1.
У нас же под традиционные функции государства (если говорить о федеральном уровне) отводится 6%, а под современные социальные нужды — 4%. Соотношение примерно 1:1. Поэтому так возросло социальное напряжение в стране. Если начнется новая “холодная война”, то и те не добитые еще нашими горе-реформаторами социальные завоевания будут добиты: все для фронта, все для победы. Ведь Советский Союз надорвался именно из-за этого, мы проиграли не гонку вооружений, а борьбу за человеческий ресурс.
