В 14 лет, в послевоенные годы, в детском доме ему доверили роль Деда Мороза. В холодном зале он раздавал малышне невиданные по тем временам лакомства: конфеты, леденцы и пряники. Бумагу от подарков ребятня потом долго хранила под подушкой: красочная упаковка пахла шоколадом.
Спустя годы он пришел в Кремлевский Дворец съездов, чтобы творить для детей сказку. В эти новогодние дни, как и последние двадцать лет, Александр Данилюк — главный человек в Кремле. Именно он монтирует на “сцене номер один” декорации к новогодним спектаклям. Одну из “кремлевских елок” мастеру помогла провести репортер “МК”.
Поворот рычага — и гигантская платформа приходит в движение. Одним взмахом руки мастер меняет эпоху. Сцена делает оборот на 180 градусов. Зрители окунаются в межзвездное пространство, а мы в быстром темпе на оборотной стороне сцены монтируем “болото”.
Обслуживают колесницу 6 человек: по трое с каждой стороны. “Верховые” рабочие меняют “мягкую” декорацию — задний занавес. Александр Васильевич с “низовыми” выкатывают поставленные на ролики громадные щиты — каждый килограммов по 200.
— В этом году очень сложные декорации, — говорит мастер Данилюк. — Спектакль “космический”, приуроченный к 45-летию полета Юрия Гагарина в космос.
— Много факелов и фейерверков?
— Никакого огня! — строго говорит Александр Васильевич. — Хотя у нас все кулисы и занавес пропитаны специальным противопожарным составом, рисковать нельзя.
Нехотя, кряхтя, мастер все же вспомнил один пожар в Кремлевском дворце за 20 лет елок. Даже не пожар — пожарчик: при подготовке к спектаклю кулиса, оказавшись рядом с софитом, начала тлеть. Но на нее плюнули пару раз, и занавеска испуганно потухла.
Из-за кулис нам виден край сцены. Наблюдая за представлением с плоскогубцами в руках, Александр Васильевич вспоминает о своем детстве:
— Маму свою я не помню. Она умерла при рождении сестренки, мне было тогда 2 года, старшему брату Мише — четыре. Отец вскоре сгинул на войне. И началось наше скитание по приютам и детским домам. Самые яркие воспоминания у меня связаны как раз с Новым годом. Голодно было, но в зале с единственной печкой всегда стояла пушистая елка. Наряжали ее всем детдомом: вешали самодельные игрушки, мандарины и яблоки. А когда после праздников “разбирали” дерево, малышам доставались снятые с елки мандарины.
После окончания Львовского сельскохозяйственного техникума Александр Васильевич ушел в армию. Попал служить в Подмосковье. На Украину больше не вернулся: остался на сверхсрочную службу в особой строительной части, которая обслуживала правительственные объекты. Работать приходилось и в Кремле, и в Мавзолее. Кстати, на совести Данилюка уникальная археологическая находка. При расчистке мусора на Никольской он со товарищи обнаружил древнюю кольчугу и стремена. Во многом благодаря этим раритетам историки смогли точно установить время закладки Кремля.
Выйдя в отставку, Александр Васильевич устроился в машинно-декоративный цех Кремлевского Дворца съездов. И стал главным “елочником” страны.
* * *
Мастер застал времена, когда в Кремлевском Дворце съездов проходили крупномасштабные правительственные мероприятия.
— К каждому съезду партии шились новые мягкие декорации. Из специального закутка около сцены — “кармана” — мы выкатывали пятиметровый бюст Ленина, который весил не меньше полтонны. Другой бюст вождя, который выставляли в вестибюле, привозили со склада на улице Плеханова.
Особо тщательно крепили мастера на тросах большие металлические римские цифры. Не дай бог одна из болванок сорвется вниз! Ведь на сцене заседала вся верхушка КПСС.
Во время проведения съезда действовал строгий пропускной режим. Доступ на сцену имели немногие. Мастера-старожилы рассказывали Данилюку, как для делегатов съезда принесли за кулисы цимлянское игристое казачье вино. Сам Леонид Ильич очень высоко оценил вкус этого напитка. Три дня подряд после “дегустации” за кулисами президиума дежурила бригада врачей.
Пока в зале читались доклады и отчеты, работники сцены выходили в фойе, где были выставлены телефоны с междугородной связью. С любого из аппаратов можно было бесплатно связаться с любой точкой мира.
— “За вредность” нам выдавали каждый день бутылку молока, — продолжает мастер. — А по завершении съезда или другого правительственного мероприятия еще и выплачивали премию — 50 рублей.
В 91-м вместе с бюстами вождя исчезли и многочисленные льготы, в том числе и молоко. Изменились и требования к рабочим сцены. Когда проходили мероприятия с участием Ельцина, особо тщательно стелили ковровую дорожку, проверяли по нескольку раз, чтобы не было ни одной складочки и бугорка. Организаторы опасались, как бы президент не споткнулся.
* * *
Ныне мастер монтирует декорации к балетным спектаклям.
— Редкая постановка проходит в единой планировке, — рассказывает Александр Данилюк. — Обычно за вечер приходится менять на сцене несколько картин. В “Спящей красавице”, например, трон очень громоздкий, выносить его надо втроем, а то и вчетвером, в “Лебедином озере” — очень высокие декорации, менять их приходится с большой осторожностью, не дай бог за софиты зацепятся. В “Руслане и Людмиле” кроме смены картин крутим лебедку, опускаем “под землю” через специальный люк Черномора.
Для всех балетных спектаклей мастер с бригадой рабочих стелит на сцене специальное полотняное покрытие. “Было дело, натягивали мастеровые на сцене огромный брезент. Прибили его мелкими гвоздями, стали раскатывать… И тут какой-то мужчина бросает на ходу рабочим: “Слабо тянете! Складок полно”. Бригадир оправдывается: “Брезент новый, еще не вытянулся”. А один из рабочих выдает незнакомцу: “Плохому танцору…”. Мужчина стушевался и тут же исчез. Позже выяснилось — плохим танцором обозвали Мариса Лиепу”.
В антракте мастер Данилюк показывает ставшую родной ему главную государеву вотчину.
— Открылся Дворец съездов в 61–м по инициативе Хрущева. Строила его вся страна. Отделывали здание не скупясь, по высшему разряду — дорогим мрамором, полудрагоценными камнями. Надежность сооружения проверяли с помощью… солдат. Чтобы испытать все конструкции одновременно — загрузить банкетный зал, зрительный зал, балконы, лестницы, — требовалось около 30 тысяч человек. Но такую массу людей невозможно было быстро пропустить через Кутафью башню, Троицкие ворота и в само здание. Пришлось ограничиться пятью дивизиями.
При испытании банкетного зала возник инцидент. Члены комиссии попросили группу военнослужащих перейти из правого крыла в левое. Командир скомандовал: “Шагом марш!” — и ребята пошли. Пол в зале был сделан плавающим, на специальных пружинах, чтобы ударный звук не передавался вниз, в зрительный зал. Когда такая масса народа на него нажала, пол стал прогибаться и работать как поршень… В закрытом помещении от колебаний пола воздух стал давить на витражи, и они заходили ходуном.
— Те члены комиссии, которые разбирались в технике, понимали, что при строевом шаге это нормальное явление, но большинство засомневалось, — говорит Данилюк. — Конструкторам сказали: “Ненадежный у вас пол, качается под ногами”. Решено было провести дополнительные испытания. Через два дня пригласили труппу балета Большого театра — 300 человек и 600 пар комсомольцев. Устроили большой танцевальный вечер. Все шло нормально до тех пор, пока не начался… краковяк. Тут все повторилось, возник резонанс, и пол стал колебаться, но конструкции выдержали!
Но однажды репутация банкетного зала была сильно подмочена. В середине 60-х на кремлевского долгожителя Микояна и членов делегации из ГДР свалился с потолка солидный кусок лепнины. Высокопоставленные гости чудом остались живы.
Мимо беломраморных пилонов и стеклянных витражей мы спускаемся вниз.
— Здание углублено в землю на 15 метров, — продолжает рассказывать мастер. — Мало кто из сидящих в партере понимает, что находится ниже уровня земли на шесть метров.
Спектакль “Новогодний маяк” подошел к концу. С легкой руки Александра Данилюка все прошло без ЧП — корабль благополучно приземлился. Силы добра победили космических пиратов. Дед Мороз и Снегурочка встретили гостей со всей Вселенной. Радостная ребятня побежала за подарками, а мастер начал раскладывать у пульта управления молоток, разводные и гаечные ключи. Впереди еще два представления, а всего за новогодние праздники их более пятидесяти. Сбоев механизмов быть не должно: детям нужно подарить сказку.
