“Есть только одна вещь хуже, чем война в Иране. Это Иран с ядерным оружием”, — заявил недавно кандидат в президенты США, сенатор-республиканец Джон Маккейн. Политики обожают преувеличивать. Но в данном случае американский сенатор близок к истине. Сегодня в мировом ядерном клубе всего восемь членов. Пять официальных: США, РФ, Китай, Великобритания и Франция. И три неформальных: Израиль, Индия и Пакистан. Причем 96% из имеющихся в мире 29 тысяч боеголовок принадлежат Америке и России. Но, допустим, Ирану удастся “прорваться мимо швейцара”. В этом случае через некоторое время в мире могут быть десятки новых ядерных государств — со всеми вытекающими последствиями.
Самое пугающее, что у тегеранских аятолл есть все шансы на прорыв. И американский, и российский планы сдерживания Ирана имеют довольно средние шансы на успех.
Рецепт Буша
В 2003 году бывший шеф британского МИДа сэр Малькольм Рифкинд был одним из немногих авторитетных местных политиков, яростно выступивших против вторжения в Ирак. Но на днях Рифкинд первым из британских слуг народа “нарушил табу”. По его словам, если дипломаты не смогут убедить Иран не создавать ядерное оружие, Запад должен готовиться к войне. У подобной точки зрения с каждым днем становится все больше сторонников. Почти никто не верит клятвам президента Ахмадинежада, что ему по душе лишь мирный атом.
Лучше всего истинную цену иранским клятвам знают в Москве. По рассказу информированного источника “МК”, в 1998 году посла Ирана пригласили в администрацию российского президента для разговора по душам. Дипломата попросили: бросьте попытки устроить ваших студентов за взятки ректорам на обучение запрещенным для них специальностям в наши вузы. Посол выразил свое возмущение по поводу “неоправданных обвинений”. В ответ ему выдали длинный список иранских фамилий с пометкой “на отчисление”.
Этот показательный эпизод произошел, когда в Иране правил президент Хаттами — реформатор, пытавшийся нащупать почву для примирения с Западом. После недавнего прихода к власти сторонника “закручивания гаек” Ахмадинежада иметь дело с иранцами стало еще тяжелее. При Хаттами иранское руководство мало что могло из-за постоянной внутренней грызни между президентом, верхушкой меджлиса (парламента) и религиозным руководством. Но большинство новых руководителей — выходцы из корпуса стражей исламской революции. Они почти всегда выступают единым фронтом.
Согласно жалобам высокопоставленных российских дипломатов на фоне новых боссов в Тегеране неуступчивые Саддам Хусейн и Слободан Милошевич представляются чуть ли не мастерами компромисса. Ахмадинежад и Ко убеждены: Америка слаба. Ее войска безнадежно завязли в Ираке и Афганистане, и Буш не может себе позволить ввязаться в третий одновременный военный конфликт.
Итак, верить заверениям иранцев не стоит. Но как можно остановить Ахмадинежада? В Вашингтоне предлагают для начала ввести против Тегерана полномасштабные международные санкции. Если это произойдет, то теоретически эффект для Ирана будет очень ощутимым.
Когда речь заходит об экономике, иранцы демонстрируют даже большую легкомысленность, чем мы. Их страна занимает второе место в мире по объему разведанных нефтяных резервов. Но при этом почти половина потребляемого в Иране бензина импортируется. Местные НПЗ безнадежно устарели и не способны переработать собственную нефть в нужных объемах.
Как и Россия, Иран переживает сейчас потребительский бум. В прошлом году на продаже нефти страна заработала фантастическую сумму в 50 миллиардов долларов. Большая часть этих денег была потрачена на покупку закордонных товаров. На собственную промышленность, кроме нефтяного и атомного комплексов, в Тегеране, похоже, махнули рукой. Зачем утруждаться? Население и так счастливо от возможности покупать еще недавно недоступные западные холодильники и телевизоры.
Если санкции вдруг будут введены, то этой новообретенной “райской жизни” простых иранцев может прийти конец. Но устойчивости политического режима в Тегеране это не повредит. Недемократические режимы, как правило, лишь выигрывают от международной изоляции. Расправляться с внутренними “врагами народа” становится еще легче. На протяжении последних десятилетий международные санкции много раз доказывали свою неэффективность как инструмент давления. ЮАР времен апартеида, Ливия после теракта против американского самолета в 1986 году, Югославия Милошевича и Ирак Саддама. Верхушки всех этих стран прекрасно себя чувствовали, несмотря на всевозможные санкции.
К тому же сейчас Иран сам может ввести санкции против кого угодно. Когда в 70-х годах арабы в наказание за поддержку Израиля впервые применили против Запада “нефтяное оружие”, к ситуации еще можно было относиться с некой долей юмора. Например, в Англии правительство провело среди населения конкурс на лучший новый способ экономии энергии. Победу одержал автор рецепта, состоящего из одной фразы: принимайте ванну вдвоем. Но на этот раз западникам не поможет, даже если они будут принимать ванну компаниями по пять человек.
Для стран — потребителей нефти все в последнее время развивается по закону падающего бутерброда. Нынешнего уровня мировой добычи в 85 миллионов баррелей в день едва хватает для удовлетворения потребностей. Одномоментно увеличить добычу технически невозможно. В период низких цен на “черное золото” в 90-х годах мало кто вкладывал деньги в переоснащение инфраструктуры нефтедобычи. Естественно, она стала стремительно устаревать.
А тут, как назло, многие нефтедобывающие страны вдруг превратились в “горячие точки”. В течение многих лет западные нефтяные гиганты выкачивали нефть из дельты реки Нигер. Бизнес развивался настолько быстро, что к 2006 году Нигерия превратилась в шестого по значимости нефтеэкспортера в мире. Политически корректные западные нефтяники, естественно, помогали живущему здесь же племени огони: то мебель в школы посылали, то лекарства подкидывали. Но то ли западники мало давали, то ли олигархи в нигерийской федеральной столице Абудже слишком много воровали. Но живущим буквально на “черном золоте” туземцам никак не удавалось вырваться из крайней нищеты. К 2006 году они устали питаться одними обещаниями, создали движение за эмансипацию дельты Нигера и начали кампанию вооруженного террора. Нефтедобыча в стране упала на 20%, а цена барреля нефти в условиях жесткого дефицита взлетела до 70 долларов.
И такое смогли сотворить несколько тысяч необразованных нигерийцев с автоматами! Иран размениваться на мелочи, естественно, не будет. Как уже писал “МК”, Тегеран перекроет Ормузский пролив. В результате Запад лишится нефти из Саудовской Аравии, Бахрейна, Катара и других нефтяных эмиратов Персидского залива. А между тем одни только саудовцы выдают на-гора в день 9,6 миллиона баррелей.
Кроме санкций есть еще вариант ракетных ударов по иранским ядерным объектам. В 1981 году Израиль уже воспользовался подобным рецептом, уничтожив атомный реактор в Ираке. Сегодня в Тель-Авиве не скрывают своей готовности вернуться к проверенной методе. Еще в августе 2004 года шеф генштаба генерал Моше Яалон с намеком заявил: “Иран пытается заполучить ядерное оружие, и я предлагаю, чтобы в этом отношении Израиль не полагался на других”.
Но при всей своей зрелищности ракетные удары могут оказаться контрпродуктивными. И дело здесь не в том, что Иран обязательно постарается ответить Израилю или США тем же. И даже не в том, что, по данным спецслужб, в Тегеране в любой момент готовы приступить к массовой подготовке террористов-смертников.
Бывший помощник министра обороны и один из самых авторитетных современных американских политических мыслителей Джозеф Най недавно издал политический триллер “Властные игры”. Краткое содержание этого романа: исламские экстремисты свергают дружественного США президента Пакистана Мушарафа и начинают разрабатывать ядерное оружие. Американский президент посылает в Пакистан отряд коммандос. Но из-за утечки информации в Вашингтоне уничтожить удается далеко не все объекты, и мир погружается в пучину страшного международного кризиса.
В реальной жизни Пакистан уже давно заполучил в свои руки ядерное оружие. Выходец из этой страны, доктор Абдул Кадыр Хан, еще в
70-е годы украл в Нидерландах западные атомные секреты. Чуть позже он стал отцом пакистанской атомной бомбы и национальным героем. А недавно выяснилось, что в 90-х годах прославленный ученый вместе с начальником штаба пакистанской армии, генералом Мирзой Бегом, вовсю продавал атомные секреты третьим странам. Включая, кстати, тот же Иран.
Но пафос романа Ная абсолютно понятен. Нет никакой гарантии, что миру известны абсолютно все иранские атомные объекты. Это ведь очень закрытая страна. Например, о существовании ядерного объекта в городе Натанц в 2002 году стало известно только благодаря разоблачениям иранского оппозиционера Алирезы Джафарзаде. А о скольких секретных объектах неизвестно даже подобной публике?
Рецепт Путина
“Мы вовсе не защищаем режим Ахмадинежада. И российские экономические интересы в Иране — тоже не определяющий фактор нашей политики. Просто то, что предлагают США, — это наказание без преступления. Пока ведь нет абсолютно никаких доказательств того, что Иран создает ядерное оружие. Есть лишь подозрения” — так председатель международного комитета Госдумы Константин Косачев изложил мне суть позиции Москвы по Ирану.
В то, что российские экономические интересы в Иране “ни на что не влияют”, верится с трудом. Разрыв отношений с Тегераном означал бы для нашего ВПК и атомного комплекса потерю парочки миллиардов “зеленых”. А такие деньги на дороге не валяются. Но в целом слова Косачева имеют смысл.
Поймать за руку тегеранских аятолл действительно пока никому не удалось. Более того, на все недоуменные вопросы у них находятся внешне безукоризненные ответы. Зачем сказочно богатой нефтью стране еще и атомные электростанции? Затем, что запасы нефти рано или поздно закончатся.
С экономической точки зрения обогащать уран внутри Ирана имеет смысл только тогда, когда в стране будет как минимум 10 АЭС. Сейчас в Иране есть только одна, причем еще не введенная в строй, атомная станция в Бушере. Почему же тогда Иран отверг предложение Москвы обогащать уран в России? Потому что полагаться в таком деле только на иностранцев нельзя. И вообще обогащать уран внутри страны для мирных целей — это наше суверенное право. Международные договоры нам это делать не запрещают!
Игру в вопросы и ответы можно продолжать до бесконечности. Но факт остается фактом. Пока Иран лишь балансирует возле “красной черты”. Можно, конечно, наплевать на “условности”, как это предлагают США. Но ведь это не просто “условности”, а международное право! В 2003 году Америка уже проделала подобный трюк в Ираке. И к чему это привело? В отношении Ирана, кстати, янки тоже много раз ошибались. Например, именно американцы в свое время стояли у истоков иранской ядерной программы и снабдили Тегеран неким количеством обогащенного урана.
Против полного разрыва отношений с Ираном есть и другой, более приземленный резон. При нынешней ситуации ни мира, ни войны международные инспектора могут хоть иногда появляться на иранских ядерных объектах. Если ввести против Тегерана санкции, он в “порыве негодования” выйдет из Договора о нераспространении ядерного оружия. И тогда международных инспекторов пошлют окончательно. “Если американские предложения будут приняты, мы утратим возможность хотя бы относительного контроля над ситуацией в Иране, — суммирует ситуацию Константин Косачев. — Положение начнет напоминать Северную Корею, про ядерные объекты которой никто точно ничего не знает”.
Председатель международного комитета Думы называет и еще одну причину, по которой сейчас не следует предъявлять Тегерану ультиматум: “Это пошлет второй после вторжения в Ирак ложный сигнал целой группе государств, которые находятся на пороге создания ядерного оружия”. С дипломатического жаргона это переводится примерно так: Саддам Хусейн создать ядерное оружие то ли не захотел, то ли не смог. И путинский “товарищ волк” его скушал. А вот Северная Корея все успела. И тот же самый “волк”, несмотря на периодические пощелкивания зубами, ее не трогает. Отсюда вывод: хочешь “страховки от волка”? Создавай ядерное оружие!
При всей логичности этих аргументов Москвы в них есть очень существенные изъяны. Предлагаемый Кремлем путь отнюдь не лишает Иран возможности создать ядерное оружие. Более того, если принципиальное решение о создании бомбы в Тегеране уже принято, мы играем на руку аятоллам. Российские дипломаты в один голос уверяют: Иран пытается выиграть время. Отсюда все постоянные затяжки с ответами на инициативы России и Запада и бесконечные дипломатические маневры. Спрашивается: а ради чего Иран с таким упорством тянет резину? Не прозеваем ли мы тот момент, после которого попытки укротить Тегеран станут уж совсем бессмысленным занятием?
Конечно, до “часа Х” еще довольно далеко. Для самого примитивного ядерного боевого устройства требуется уран, обогащенный до уровня 20%. Если же все делать по-серьезному, требуется уран, обогащенный до 85%. Иран пока сумел достичь уровня обогащения в 4%. Для конвейерного производства ядерного оружия требуются десятки тысяч центрифуг. У Ирана пока что около 167. По словам экспертов, при всем желании аятоллы вряд ли произведут атомную бомбу до 2011 года. Но ясно, что время работает на Тегеран.
Что потом?
Во времена царствования блаженной памяти королевы Виктории в XIX веке в британском парламенте заседал весьма экстравагантный депутат. В парламент он попал, еще будучи молодым человеком. Но принципиально одевался по моде тридцатилетней давности. Кроме того, народный избранник пытался законодательно запретить технические достижения цивилизации: железные дороги, водяные туалеты... Попытки блокировать расползание ядерного оружия за пределы “официального клуба” в последнее время стали походить на ужимки незадачливого викторианца. Все больше спецов приходит к пугающему выводу: всем стоит готовиться к жизни в новой реальности.
“Появление новых обладателей ядерного оружия неизбежно, — считает, например, видный российский эксперт Вагиф Гусейнов. — К 2020 году шансы на это, кроме Ирана, есть еще как минимум у 4—5 стран”.
Что все это будет означать? Возможно, что ничего особо страшного. Что, например, изменилось после появления ядерного оружия у Индии и Пакистана? Две страны продолжают ненавидеть друг друга и спорить, кому из них принадлежит Кашмир. Но свой главный козырь — атомную бомбу — обе стороны почему-то не используют. Даже наоборот: лидеры Индии и Пакистана теперь пытаются не задирать противника без особой нужды.
Согласно этой логике нечто подобное произойдет и в случае с Ираном. Мол, при всей своей ненависти к Израилю аятоллы не станут рисковать существованием собственной страны и подвергать “сионистов” ядерным ударам.
Но кое-что, разумеется, все же изменится. “Иран — это носитель древней имперской культуры, — дает свой прогноз Вагиф Гусейнов. — Если он создаст ядерное оружие, Тегеран будет разговаривать совершенно по-другому, гораздо более жестко. Он попытается стать центром мировой антиамериканской коалиции. Коренным образом изменится ситуация на Ближнем Востоке. Иран будет пытаться навязывать свое видение таким нефтяным государствам, как Саудовская Аравия, Катар, Ирак... Именно этого, кстати, и пытаются избежать американцы. Сколько бы они ни говорили, что дело не в нефти, но дело все-таки в ней”. По мнению Вагифа Гусейнова, усилившийся Иран станет проводить более активную политику и на Кавказе, и в Средней Азии. То есть Россия тоже быстро почувствует последствия расширения ядерного клуба.
Но перекройка геополитической карты Востока — это лишь первое и даже не самое значимое последствие “прорыва” Ирана. Успех тегеранских аятолл вполне может дать старт новой ядерной гонке. Государства вроде Турции, Сирии, Саудовской Аравии (список может быть и другим) тоже захотят поучаствовать в увлекательной игре. Кого-то удастся остановить. Но кто-то тоже прорвется. Развитие техники не стоит на месте. С каждым годом соорудить ядерную бомбу будет все проще.
Это означает, что России в будущем будет все труднее отстоять свой статус великой державы. Пока что ядерное оружие — это один из наших главных козырей. Но когда тузы есть не только у тебя, но и у всех твоих партнеров по игре, их ценность резко снижается. Если Россия так и останется лишь с ядерными ракетами и нефтегазовой трубой, то в долгосрочной перспективе нам не позавидуешь.
Но даже это еще не самое пугающее. Согласно законам драматургии, если ружье висит на стене, оно обязательно выстрелит. После первых пробных выстрелов в 1945 году “ядерное ружье” пока что молчало. Но по мере увеличения количества “ружей” будет увеличиваться и опасность. Здесь нельзя дать никаких гарантий. Сценарий этой пьесы пока что еще не написан.
