Скотланд Ярд x НЕМО x ГДР Ромашки x Ранетки x Массква x 4ехов x Total x Елка x МАША И МЕДВЕДИ x ТОКИО x ЛИНДА x МАРА — рок-принцесса
и струнный квартет: специальный воздушный сет x БРАТЬЯ ГРИМ — премьера нового альбома “Иллюзия” И… кое-что еще...
Один из эксклюзивных и животрепещущих моментов приближающегося “МЕГАХАУСА” — неожиданный comeback группы Total, славная фронтвумен которого Марина Чиркунова из просто вокалистки превратилась теперь в полноправного музтворца. В этой роли, собственно, и продебютирует на “МЕГАХАУС-LIGHT-версии”.
ПТИЦА TOTAL
Она как Феникс. Рок-регенерирует
— Чтобы осознать всю степень радостного, давай вернемся к печальному. Когда, напомни, развалилась группа “Тотал”?
— Три года назад, когда Макс Фадеев начал заниматься “Фабрикой звезд”. Он же был изначально продюсером “Тотала”, и от него все зависело. Ну и проект в какой-то момент решили закрыть, как не приносящий никаких дивидендов. И музыканты “Тотала” ушли работать к музыкантам “Фабрики” (Юле Савичевой), а у нас, соответственно, все и заглохло.
— Весь изначальный пиар вокруг “Тотала” твердил о том, что это сильно альтернативная группа. Мол, наш ответ Guano Apes. Ты с этим согласна, вы были альтернативными по-настоящему?
— В нашем шоу-бизнесе много форматных рамок. Поэтому был “Тотал” пластиночный и “Тотал” концертный, который, кстати, народу нравился больше. А в радиоформаты такие песни, как “Камасутра”, не брали, не катило. Такая музыка не нужна в нашей любимой стране. Поэтому для радио пришлось дописывать более легкие вещи. Допустим, “Адреналин”, “Уходим на закат”.
— А новый альбом, с которым вы возвращаетесь, будет форматным?
— Какие-то песни — безусловно. Мы вынуждены прогибаться под формат. Но есть и песни — выражения эмоций, достаточно честные и сильные по звучанию. Альбом получился разный. Есть песни жесткие, есть песни лирические. Группа “Тотал” осталась группой “Тотал”. Будет в наших концертах и старое, и новое. Главное, нам вернуться с адреналинистыми вещами и тянуть все это изо всех сил.
— Но я послушала альбом, и мое мнение: он все же весьма попсовым выходит.
— Не все, не соглашусь. Есть жесткие песни, и очень много моего личного. Много внутренних ощущений. Эти три года были очень сложными психологически для меня. Все распалось как-то очень внезапно, и очень много в жизни произошло. Я чуть не потеряла своего отца, у него был инфаркт. И когда я это пережила, я поняла, что все в жизни такая фигня по сравнению с главным. Нельзя размениваться. Я очень много думала, много анализировала и пришла к выводу, что надо думать о себе и о том, что ты чувствуешь. И когда мне надо было собраться всеми силами и помочь вылезти из этой ситуации моему отцу, который потерялся, ему было реально плохо, я поняла, что надо жить дальше и самой. Надо действовать, надо самовыражаться. Так что этот альбом я делала совершенно честно.
— Ты начала сама писать песни?
— Так получилось. Первый “Тотал” был полностью продуктом Макса Фадеева, продюсерский проект по сути.
— У вас же с ним прекрасные отношения, ты — его двоюродная сестра?
— Все равно отношения были рабочие в том, что касалось работы, а не семьи. Продюсерский проект — и все. Но мне очень нравилось то, что мы делали этой общей с Максимом командой. И претензий на то, чтобы писать музыку самой, никаких не было. Более того, я и не пробовала себя в этом. И не знаю, откуда это пришло. Наверное, нужен был этот перерыв, этот срок, чтобы осознать все это. Безусловно, Максим многому научил. А случилось все в одночасье: я просто села, взяла бумагу и решила выразить свои эмоции. А барабанщика Женю Никулина все время, пока мы после распада не работали, все равно не отпускала мысль вернуться к “Тоталу”. Он очень старался, тоже нарабатывал какие-то вещи. И в один прекрасный момент мы с ним пересеклись и решили продолжать эту историю вместе. И сделали этот альбом вдвоем. Для меня так выглядит это соприкосновение: Женя — конструктор, создатель идей и форм. А я уже вкладываю туда свою начинку: мелодии и тексты. Получается такой пирожок. Мы находим общий язык, компромисс: нам удобно и логично вместе.
— Когда “Тотал” закрыли, все музыканты от тебя свалили, ты осталась одна, со своей семьей. И что ты вообще делала?
— Занималась своей семьей. Я не смотрела музыкальные каналы, не слушала вообще музыку, мне принципиально этого всего не хотелось. И хорошо: у меня было время подумать и поковыряться в себе. Именно поэтому, наверное, это все новое и назрело. Я думала, я писала. У меня очень много просто текстов, стихов, эмоций, записанных на бумаге. Знаешь, чем меньше говоришь, чем меньше общаешься, тем больше думаешь, тем больше достается идей и мыслей изнутри себя. И мне сейчас вообще проще писать, чем говорить почему-то. Может быть, что-то вышло наверх, а что-то еще загнано вглубь.
— Ну а после развала у тебя были мысли, что тебя предали, бросили?
— Изначально да. Пока не случились передряги в жизни и я не сделала выводов, что все это такие мелочи: весь этот шоу-бизнес, все эти псевдоотношения. Сейчас мне больше хочется слушать, нежели говорить. И я больше не буду мамой для своего окружения. Хотя я по сути такой человек и мне казалось, что это мое. Пришлось пересмотреть взгляды.
— Что значит — не будешь мамой? Не будешь заботиться о людях, носиться с ними?
— Я не хочу больше кого-то там все время пытаться понять, вникнуть в чьи-то проблемы, быть для кого-то жилеткой. Мне нужно понимать себя и свою семью. А что касается работы: вот они музыканты, коллектив, пусть они делают музыку.
— То есть ты простила людей, которые когда-то тебя оставили, дала им работу, но закрыла личные — вступила с ними в деловые отношения?
— Я не злопамятный человек. И понимаю, что ту ситуацию можно рассматривать с разных сторон. И в любом случае: человека всегда можно понять, если он не подгадил прямо совсем уж сильно. А тут ситуация была вынужденная: у них не было работы с “Тотал”, они пошли туда, где есть. Я, можно сказать, простила.
— У тебя дочка Настя заканчивает школу этим летом. Она взрослая очень девочка, скорее, наверное, подруга в чем-то, чем дочь. Понятно, что в эти три года она была чуть ли не главной точкой опоры для тебя. И как она к этому возрождению относится? К тому, что мама может снова стать кумиром ее сверстников?
— Настя рада за меня. Она, естественно, переживала. Она очень умный человек, она сердечный человек, она меня чувствует как никто другой. И она рада, что мама самовыражается. Настя самый первый критик для меня, ей нравится не все подряд, она абсолютно честна в своих оценках. Она на волне каких-то молодежных пристрастий, хотя разную музыку тоже слушает, очень избирательно.
— Она же у тебя учится играть на бас-гитаре.
— Да, сейчас школьные экзамены сдадим и будем продолжать это обучение. Настя очень музыкальная, а бас-гитара у нас хорошая, подарок Макса Фадеева. Чтобы более-менее профессионально заиграть, ей будет нужен, конечно, не один год. Но у нее все получится: Настя очень ритмичная, очень хорошо слышит.
— Почему на басу-то? Не на фортепиано, не просто на гитаре там?
— Может, это я ей такую идею подкинула. Мне очень нравится, когда девчонки играют на бас-гитаре. Мне кажется, это красиво, стильно, интересная эстетика. И Насте это очень идет, она не очень девочка-припевочка у меня, она довольно спортивного сложения. И ей прикольно с басухой. И главное — самой нравится.
— Ты в группу-то ее не хочешь взять на бас?
— Научится — возьмем. Какие наши годы! Еще попрыгаем.
— Кстати, про спортивную форму. За три года сидения дома можно ее сильно растерять, разъесться, растолстеть.
— Можно при желании.
— Но у тебя дома висят турники, помнится.
— Да, я занимаюсь регулярно.
— За три года ситуация в нашей музыке поменялась, как тебе кажется? Появились новые персонажи?
— Я же говорю, я не интересовалась тем, что происходит. И для меня не совсем понятно, что тут поменялось. Не знаю, стоит ли этим всем интересоваться. У меня есть интуитивное ощущение, что у нас все получится. И материал нравится разным профессионально-состоявшимся людям. Я даже основываюсь на мнении Максима Фадеева, который послушал и сказал: офигительно. И я даже рад тому, что вы теперь все делаете сами. А по поводу ситуации вокруг — я только вижу, что все поменялось. Глобальненько.
Ну да, наступило новое время.
