Анна Самохина снова свободна. И хороша как никогда. У актрисы наблюдается творческий подъем, на ее недавнюю театральную премьеру народ ломился два дня подряд. Дива советского кино вышла на сцену в ослепительной мини-юбке, на каблуках и с умопомрачительным макияжем. Она выглядела ровесницей своей дочери Саши, тоже занятой в проекте. Секрет такого “воскрешения” прост. Погоревав по не сложившемуся третьему браку, Анна ушла с головой в работу. А заняться ей есть чем: кино, театр, да еще два собственных ресторана. Так что на “плач Ярославны” времени не остается.
“Мужчина — инородное тело”
— Ваш последний проект “Падшая жена инженера Мамбретти” — спектакль о тех, кому за сорок. От главной героини гуляет муж, у нее кризис возраста. Вам знакомы такие проблемы?
— Знакомы. В нашей жизни эта ситуация типичная: мужчины имеют по две-три семьи “на стороне”. Но “кризис возраста” у меня связан в основном с отсутствием работы, а не с личной жизнью. Отношения же с мужчинами прямо как психологом написаны. Три года, семь лет, пятнадцать лет... Даже смешно!
— С последним супругом Евгением вы как раз три года и прожили?
— На том и расстались. Официально. Я сейчас очень хочу находиться в состоянии свободы и покоя. Это единственное, что меня интересует. Никаких браков, замужеств, Боже упаси!
— Чем же вас так разочаровали мужчины?
— Не разочаровали. Просто со временем становится ясно, что жить вместе — огромный труд. Это какие-то пристройки, подстройки, поиск консенсуса, чтобы не скандалить. А поскольку я женщина самостоятельная, не хочу идти на компромисс… Так что не будем говорить о том, что бабы — дуры, а мужики — козлы.
— Получается, дольше всех вы прожили со своим первым супругом, Александром Самохиным. Сейчас-то общаетесь?
— Да, и прекрасно! Все очень по-дружески, у нас наконец настало полное взаимопонимание.
— Какие советы по поводу личной жизни, учитывая собственный опыт, вы даете дочке?
— Я считаю, что быть открытой до конца имеешь право быть только с матерью. Мужчина, вторгающийся в твою жизнь, может оказаться инородным телом и чужим человеком. Откровенничать с ним нельзя. Как он себя поведет в случае вашего разрыва — неизвестно. Можно получить такие удары, которые и не снились.
“Мелькать в 200 сериях — самоубийство”
— Вы отказались от ситкома, который удачно сейчас идет на ТВ. Сценарий не вдохновил?
— Сценарии интересные у нас есть, но их мало. В основном же картины сейчас ориентированы на западную культуру, поверхностны. А хочется увидеть настоящую человеческую историю, какие раньше снимали. По поводу ситкомов считаю, что мелькать в 200 сериях — самоубийство. Так пахать стоит, когда только начинаешь (удачный пример — Анастасия Заворотнюк). А у меня уже есть имя, и нет финансовой и моральной необходимости в этом участвовать. Зато я прочитала сценарий картины “Голубка моя” и загорелась. Даст Бог, съемки начнутся в феврале. В “Голубке” я — вертлявая, пробивная подружка главной героини.
— Вы нечасто мелькаете на ТВ в ток-шоу. Это намеренно? Или мало приглашают?
— Приглашают, приглашают. И “Частная жизнь”, и “Без комплексов”, и разные кулинарные шоу. Элементарно некогда. Гастроли все время, я ведь не живу в Москве!
“Организм мне отомстил”
— Было время, когда вы немного набрали вес…
— Да не немного, а очень даже много! Организм мне отомстил по полной программе за предыдущее исхудание. Вес был набран очень большой. Я нервничала, но считала, что смогу справиться с чем угодно.
— Как выходили из ситуации?
— Когда ситуация стала критической, я вообще перестала есть. В итоге дошла до анорексии — когда даже не можешь смотреть на пищу. Могла не есть три-четыре дня. Да еще и спектакли играла. Доктора сказали, что я прошла “по грани”. Многих людей они не могут вывести из такого состояния, когда организм начинает полностью отторгать еду. Гибнут молодые девочки. Сороковой размер в Европе теперь официально запрещен.
— Зато результат — налицо. Килограммов десять сбросили?
— Больше!
— После такой встряски тела нет желания лечь под нож пластического хирурга?
— Мне хотелось бы кое-что подкорректировать. Но в моем возрасте — это бессмысленно. (Анне — 43 года. — Н.Ч.) Основная жизнь пройдена и сыграна. Поэтому к хирургам я в ближайшее время не пойду. Я не скрываю, что когда-то сделала веки в петербургской клинике. А остальное (тьфу-тьфу) все свое. Ну а если уж буду очень страдать, глядя на свое лицо в зеркало, снова лягу в клинику. Это как сходить в маникюрный салон! Сейчас новый век, новое время, все хотят быть молодыми и красивыми.
— Вам не жалко своей шикарной копны волос, которую поменяли на короткую стрижку?
— Длинные волосы меня раздражают. Челка в глаза, когда спишь, забираешь в резинку. Уже не хочется тратить время на хлопоты. Короткая стрижка — это быстро и удобно. Всю жизнь завидовала мужчинам. Проведут по волосам, выйдя из душа, раз — и прическа готова! В общем, я постриглась из практических соображений. А от внутреннего состояния души возник кардинально черный цвет волос. Мастер спрашивала: “А не будет ли это крайностью? Все-таки вам не 15 лет…”. А я ей в ответ: “Нет, буду черная!”
“Раньше Саша “зажималась”
— Как вы относитесь к тому, что ваша дочь Саша тоже все время худеет?
— Я ей говорю: “Саша, не надо брать с меня пример. Ты нормальная, это мы все худые!” У нее ведь нигде ничего не висит.
— Нравится ли вам то, что дочь играет в театре?
— В Саше я пока могу констатировать только наличие таланта. Будут хорошие роли — будет развиваться. В последнее время дочка отказывается от кинопроб.
— А это была ваша инициатива, ввести Сашу и в собственные спектакли?
— Честно говоря, и не помню. “Держи меня крепче, люби…” — там по сюжету мать и дочь. Так чего режиссеру долго думать: у Самохиной дочь актриса, нас и пригласили. Раньше Саша “зажималась”, когда я видела ее репетиции. Сейчас, по-моему, наоборот, испытывает удовольствие, если я наблюдаю за ней из-за кулис.
— Второе образование вы ей посоветовали получить для подстраховки?
— Говоря по правде, да. Жестокие развороты нашей профессии мне хорошо известны. Я пережила “замечательный” период в 10 лет длиной, когда не было работы в кино. И если бы тогда не увлеклась строительством ресторанов, если бы не встретила своего второго мужа Дмитрия, не знаю, как бы это все перенесла. А мы выжили в трудные времена.
“Я на ресторанах не озолотилась”
— Сколько вы сейчас тратите времени на свои рестораны?
— Трачу в основном на какие-то мероприятия и презентации. Еще захожу туда поесть. А раньше мы оттуда не вылезали с утра до вечера — вникали во все. Вообще ресторанный бизнес очень тяжелый, и во всем мире он не котируется. Кто делает систему из нескольких “точек”, может рассчитывать, что один ресторан будет приносить прибыль за все пять. Лично я тоже не озолотилась.
— У вас большое меню?
— Достаточно. Когда захожу к себе в ресторан, обычно беру оливье, салат из капусты, стейк или пельмешки по-домашнему. Люблю все простое.
— Насколько вы — ресторатор, а насколько — актриса?
— Ресторанный бизнес поддержал меня в какой-то момент и дал возможность жить достойно, не стесняясь стоптанных каблуков. Но второй профессией это не будет никогда.
— “Жить достойно” — это носить бриллианты?
— А в моем возрасте бижутерия уже не по рангу. (Смеется.) Да мне не так много и надо. Считаю, что иметь дом в 200 квадратных метров только для себя, любимой, глупо. Кто-то любит роскошь, но я хочу иметь уют без безумных отделок и позолоченных ручек. А вот машины я люблю только марки “Мерседес” и не признаю другие как класс. Автомобиль должен быть комфортным, потому что проводишь в нем много времени.
— Как предпочитаете отдыхать? Должно быть, уже на всех курортах мира побывали?
— Нет, выбор еще остался. Но сейчас курорты очень похожи один на другой. Мне милее Псков, Новгород, Ярославль. Для меня отдых — почитать или погулять в тишине на природе. Я не люблю развлечения. У меня другой досуг. Сейчас вот хочу выстроить дом по собственному проекту.
— Чтобы там с друзьями собираться?
— Собираться можно как раз и в ресторане. А дома нужно отдыхать! Это закрытое место.
