Если на детях гениев природа отдыхает, то через поколение-другое, похоже, вновь пробуждается. Что за примером ходить: вот праправнук Станиславского Александр Прайер (мама — русская, папа — англичанин).
Мальчишке всего 15, а он уж в свои-то лета написал музыки больше, чем иные за всю жизнь. И вот до чего дошел: в Кремлевском дворце совсем скоро дают “Маугли” — балет на его музыку, он же, кстати, продирижирует оркестром и хором. Что для Саши не в новинку: как дирижер идет по миру нарасхват.
Корреспондент “МК” хватает его буквально с самолета: времени в обрез, надо срочно на репетицию…
— С Алексом мы познакомились в Москве, — рассказывает Наталья Касаткина, руководитель Театра классического балета. — По ходу разговора всплыла моя давняя задумка — поставить притчу для детей и взрослых “Маугли”. Уже через две недели Алекс написал первые 25 минут партитуры. Причем без всякой договоренности…
— А легко общаться с таким молодым музыкантом?
— Нет, были свои сложности. Часто актеры говорили, что мы-де не можем танцевать под какие-то музыкальные моменты. На что Прайер парировал: “А вы попробуйте”. И надо же — все у нас получилось! Правда, иногда он начинал бегать, волноваться. Такой, знаете ли, эмоциональный юноша. Помню, как после серьезной репетиции вприпрыжку, как ребенок (каковым он по сути и является), летел по Каретному...
Вот и мы его поймали на “полном ходу”. Всё думали, как обратиться к юному композитору: на вы или на ты...
— Как вы относитесь к системе Станиславского, ведь вы его праправнук?
— А я не люблю, когда про меня говорят как про прапра... — бойко начал Саша. — Родство со Станиславским — не моя основная заслуга. Когда я дирижирую, то переношусь в ту эпоху, о которой музыка. Когда играю Сибелиуса, то будто нахожусь там, на финских просторах. Я всегда стараюсь вжиться в музыку, как и учил Станиславский. Хочу принести туда реализм.
— И какой же реализм вы принесли в балет “Маугли”?
— Ну, например, ко мне даже приходил индиец и играл на ситаре. Вообще, “Маугли” не детский балет, ведь Киплинга не до конца понимают, это очень глубокий писатель. Поэтому мое сочинение шло от его философии, от глубоких связей природы и человека, а у каждого героя своя жизненная драма…
— Хорошо, но “Маугли”-то — музыка джунглей. Свои домашние животные есть?
— Да, две собаки — Дуся, хотя я зову ее Евдокия Александровна, и Хетти, — голос талантливого собеседника сразу смягчается. — А еще у нас появился новый бык!
— Бык?..
— Да, в Англии у меня вообще деревенская жизнь. Обожаю! Мечтаю потом жить в какой-нибудь северной русской деревне. Но это мечты. А увлекаюсь в основном языками. Мне нравится изучать англосаксонский, древнерусский, в частности церковнославянский. Очень увлекает фольклор. Летом собираюсь поехать в экспедицию в Вологодскую область. Не знаю, получится ли...
— И как удается совмещать все — учебу в питерской консерватории, репетиции в Москве, родной Лондон?
— Я считаю себя русским автором. Ведь здесь жили такие мастера! Римский-Корсаков самый великий, у Мусоргского — больше человеческого чувства, у Прокофьева — русской традиции. А совмещать... просто. Самолетом. Со мной все время мама, которая мне помогает всегда. Она у меня герой. Искусствовед, кандидат наук. Но сейчас занимается в основном мною. Вот и перемещаемся с ней. А в консерватории не жесткие условия. Там же нет уроков, как в школе.
— Каким видите свое будущее?
— Может, это и нескромно, но я уже считаю себя композитором. Так что в планах — развиваться и совершенствоваться. Сейчас, например, пишу монооперу на 25 минут. А еще работаю над циклом “Звуки Родины” — это про Русский Север с плясовыми и свадебными вкраплениями. И хочу вернуться к языческим истокам, показать Россию полностью…
