Русские вернулись в Галлиполи

“Уходили мы из Крыма среди дыма и огня. Я с кормы, все время мимо в своего стрелял коня. А он плыл, изнемогая, за высокою кормой, все не веря, все не зная, что прощается со мной”. Эти строки белого офицера Николая Туроверова нам больше знакомы по киносюжету. Помните пронзительную сцену из фильма “Служили два товарища”: поручик Брусенцов (в незабываемом исполнении Высоцкого) прощается с верным конем Абреком? В отличие от киногероя Туроверов не пустил себе пулю в висок. Он сполна принял все испытания, что выпали на долю 150 тысяч эмигрантов, покинувших Севастополь в ноябре 1920 года на 126 кораблях. Впереди у них был Галлиполи — чужой турецкий берег. Где в субботу открылся восстановленный памятник русским воинам, нашедшим вечный покой на чужбине.

В 20-м году прошлого столетия, после мировой войны и страшного землетрясения, Галлиполи представлял собой и вовсе груду развалин. Именно на этих берегах и нашел свой причал первый армейский корпус генерала Кутепова Белой гвардии Врангеля — офицеры, их семьи и просто гражданские лица. “Долина роз и смерти”, как называли ее турки, встретила неласково. Жили в землянках и полуразрушенных бараках. “Дров вообще не было. Постоянно моросил дождь, и все время дул пронзительный ветер”, — писал в своих воспоминаниях поручик Рябинский. Союзники-французы, под чьим мандатом тогда находился Галлиполийский полуостров, обязались выдавать эмигрантам продовольствие. “Хлеба — 500 гр., консервов — 200 гр., чая — 7 гр., жиров — 20 гр., дрова — 600 гр.” — вот и вся пайка. За это французы реквизировали корабли, 30 тысяч пудов зерна и 50 тысяч остального провианта. Эмигрант Мухин-Пушкин рассказал, что его мать — урожденная Ганорская — на всю жизнь выучила в Галлиполи одну турецкую фразу: “Дайте хлеба”.

Лишения и болезни за первые два месяца “галлиполийского сидения” унесли около 300 жизней. Но Галлиполи стало символом мужества и верного служения Отчизне. “Галлиполи — это победа духа над материей. Это чудо потому, что оно опрокинуло все человеческие предвидения: побежденная, эвакуированная армия не только не распалась под напором лишений и угроз, но окрепла, спаялась и закалилась”. Это слова генерала Кутепова. За несколько месяцев люди, оставшиеся без родины, создали на чужом берегу “маленький кусочек Государства Российского”. В лагерях был введен военный порядок, созданы школы, гимназии, военные училища, детские сады, медицинские кабинеты.

Появилось два театра, несколько газет, школа фехтования и футбольная команда. Солдаты и офицеры работали, спали и ели рядом. Цель была одна — вернуться на Отчизну освободителями. Это иступленная вера галлиполийцев заставила сломаться даже союзников, которые отказались от планов депортировать Белую гвардию в Совдепию. Российским эмигрантам дозволили покинуть пределы Турции.

Галлиполийцами были Отто Струве, выдающийся американский астроном, Надежда Плевицкая, известная русская исполнительница романсов. Она пела песни перед Николаем II, но счастье свое нашла в Галлиполи, где в 1921 году обручилась с генерал-майором Николаем Скоблиным.

Об этом вспоминали 17 мая в турецком городке Гелибулу (бывшее Галлиполи) во время открытия памятника погибшим на чужбине. Первый монумент на этом месте появился в 1921 году по решению генерала Кутепова. Камни для памятника приносил каждый галлиполиец, всего их собрали 24 тысячи. Монумент, похожий на шапку Мономаха и на древний курган, был разрушен во время землетрясения 1949 года. Идея возродить памятник появилась в начале 2000-х годов. В России программу восстановления памятника взяли на себя Центр национальной славы и Минкультуры России.

“У меня дрожат руки и мурашки по спине”, — говорит Андрей Мухин-Пушкин, отвечая на вопрос: “Что для вас открытие памятника галлиполийцам?” У Мухина-Пушкина через Галлиполи прошли мать, бабушка и дедушка. Дед его руководил артиллерийской школой. На открытии монумента встретились отец и сын Орловы — Петр и Михаил, тоже потомки галлиполийца Орлова. Сейчас они живут в разных странах и не виделись более года. Михаил в отличие от сдержанного отца отвечает на вопрос эмоционально. “Этот монумент для меня — это ого-го!” — поднимает он руки к небу. О Галлиполи в семье вспоминали часто. Но еще чаще в семейных разговорах звучало слово “служение”. “Сейчас слово “служба” произносят с легким пренебрежением. Для наших же дедов — это был смысл жизни. Служение Отечеству для них не просто слова — это было где-то на генном уровне. И когда дед умирал, он сказал, что мы должны вернуться в Россию и служить ей”. Михаил завет деда выполнил. В Россию он вернулся в начале 90-х и с тех пор вкладывает все свои средства в развитие российского сельского хозяйства. У потомков галлиполийца Палина дети тоже вернулись в Россию, сейчас в Москве растет 5 внуков — урожденных галлиполийцев. “Этот монумент — машина времени, с помощью которой соединяется разорванная связь времен. И это инструмент врачевания ран, нанесенных нашей стране тяжелой эпохой”, — сказал на открытии памятника председатель попечительского совета Центра национальной славы Владимир Якунин.