Для газетных интервью обязательно нужен серьезный информационный повод. Встреча с артистом — значит, юбилей. Разговор с депутатом — или закон новый приняли, или скандал приключился. Беседа с космонавтом подразумевает, что он или вернулся из космоса, или готовится к полету, или грядет День космонавтики.
Интервью с космонавтом Сергеем Крикалевым под эти критерии никак не подпадало: вернулся давно, в ближайшее время не полетит, до праздника почти полгода. Тем не менее никаких сомнений этот материал не вызвал. Существование людей, подобных Крикалеву, и есть информационный повод. Наш разговор начался с вопроса, который, судя по реакции Сергея Константиновича, ему порядком надоел.
— Действительно ли в один из полетов вы стартовали из СССР, а вернулись в Россию?
— Это все журналистские штампы. Что для меня могло измениться? Стартовал с Байконура — прилетел на Байконур; те же люди провожали — те же люди встречали. Из общаги улетел — и по большому счету вернулся в эту общагу на Циолковского. Друзья по общежитию праздновали наши стыковки.
Конечно, когда ты находишься далеко, а в стране бардак (про августовский путч нам сообщили в первый же день) происходит, беспокоишься за своих родных, близких. В космосе я потерял масштаб цен. Улетал — 300 рублей считались большими деньгами, прилетел — а это один поход в магазин. Вот это было не очень понятно для меня.
— Вы — Герой России. Первый в истории страны, кто удостоился этого звания. Этот факт греет вам душу?
— Я могу так ответить на этот вопрос. Героев Советского Союза было больше одиннадцати тысяч человек, но первого помнят всегда. Герой Советского Союза №1 — летчик Ляпидевский. Так уж получилось, что и я попал в историю. Когда думаешь на эту тему, становится как-то необычно — Герой России №1, но осознание этого факта на мое душевное состояние не влияет.
— За что вам присвоено звание Героя России?
— Думаю, это связано с тем, что я отлетал две экспедиции подряд. Я уже был Героем Советского Союза, а было принято решение за второй полет Героя не давать. В апреле 1991-го приземлился, чуть позже появился указ о присвоении звания (раньше указ появлялся вообще в день посадки). Еще через несколько месяцев я получил эту награду. Вместе со мной Звезду Героя получил Руслан Аушев.
— А как получилось, что вы отлетали две космические экспедиции? Выполняли приказ?
— Экспедиция планировалась на пять месяцев, но потом в середине полета мне сказали, что смены не будет, просим тебя остаться.
— Возможность отказаться была?
— Была. Надо отдать должное Валерию Рюмину — руководителю программы. Он лично пришел на связь, рассказал о тех трудностях, с которыми пришлось столкнуться, спросил меня, смогу ли я остаться. Он поступил и правильно, и тактично. Сам космонавт, которому также приходилось задерживаться в полете, понимает, насколько это тяжело и психологически, и физически — задержаться в космосе. Если бы сказал, что не могу, никто бы меня не стал заставлять остаться. Для меня это было тяжелое решение. Я понимал, что если бы был приказ, то в случае невыполнения каких-то программ мог сослаться на усталость. А так при моем согласии, если бы сломался в середине второго полета, это была бы уже только моя вина. Не смог оценить свои силы адекватно.
— Вы свои силы оценили адекватно?
— Да. Немножко больше стал спать, больше внимания стал уделять физкультуре. Сменил немного ритм жизни в целом. В общем, как в спорте — выкладываешься по полной, но с учетом своих сил и возможностей.
— Спортсмены, уходя из большого спорта, не всегда могут адаптироваться к новой жизни, что нередко приводит к трагическим ситуациям. У космонавтов существуют подобного рода проблемы после возвращения из полета?
— Существуют. Отряд космонавтов в основном формируется из военных летчиков и инженеров. Такого рода проблемы в большей степени характерные для военных летчиков. Улетают из Звездного городка и возвращаются туда же. Не всем достаются начальственные должности. К тому же у них более узкая зона применения своих сил, чем у гражданских космонавтов. Инженеры работают в ЦУПе, в группе управления, в конструкторском бюро, в других подразделениях.
Жизнь космонавта между полетами — это не только тренировки. Это только малая часть нашей деятельности. В основном ведется рутинная работа со специалистами, с техникой. Темы для работы есть. Возвращаясь из полета, человек продолжает работать в этом направлении. Каждый находит свою нишу. Бывает, что и не находит. Ломается.
Полет в космос — это переход некоего рубежа. А потому вернуться на землю, чтобы заниматься в общем-то рутинной работой, не так-то просто. Кто-то находит свою дорогу, кто-то нет.
— У вас не было проблем?
— Мне в какой-то мере везло. С одной стороны, много летал. С другой — много работал и на земле. До того как попал в отряд, работал в ЦУПе, создавал методики для космонавтов. Между полетами вновь возвращался к работе. Так получалось, что у меня всегда было много дел. Я не болтался, не зная, чем себя занять. Сравнительно недавно, года полтора назад, когда вернулся из шестого полета, мне была предложена новая должность. Теперь я не только инструктор-космонавт-испытатель, но и заместитель генерального конструктора РКК “Энергия”. В новой должности я отвечаю за методики подготовки, интеграцию научных экспериментов. Полгода назад защитил кандидатскую диссертацию.
— В нескольких интернет-источниках прочитал, что в марте следующего года вы вновь летите в космос. Это действительно так?
— Нет. Такой вариант обсуждался года три назад. Чуть позже стало понятно, что меня отправлять нет смысла. Отработана уже определенная последовательность полетов экипажей. Правильно, что молодые ребята набираются опыта в полетах, где все отработано.
Проблем с физическим здоровьем у меня нет. Будем надеяться, что такое состояние сохранится долго. Хотя я летал уже шесть раз, желание побывать еще раз в космосе не пропало.
— Вы можете назвать, со сколькими людьми пересекались в космосе?
— Как-то пытался подсчитать. Хорошо бы собраться компанией с теми, с кем летал в космос. Только на “Мире” было человек десять, на “шаттле” сразу шесть человек. А уж на МКС… Думаю, что человек тридцать получится.
— Бывает так, что в космосе люди по отношению друг к другу начинают испытывать разочарование?
— Когда прилетали “шаттлы”, было очень короткое знакомство, чтобы успеть сделать какие-либо выводы. А в длительных экспедициях мне всегда везло с напарниками. Это были люди, с которыми можно и нормально жить, и нормально работать. Хотя в космосе вся жизнь работа. Я уж не говорю про аварийные ситуации. У каждого человека бывают подъемы и спады настроения. Но конфликтов в экипаже не было. Сейчас сохранились близкие отношения, мы почти как родственники. С удовольствием встречаемся.
