Тоннель в конце света
Кого ни встретишь, с кем ни познакомишься — человек как человек, личность, порой очень даже яркая, характер, индивидуальность. А все вместе — как совокупность, как единство, как народ — дитя малое, неразумное. Или мне просто так везет на неординарных людей? И что такое народ? Нечто среднее арифметическое между самым умным и самым глупым, самым смелым и самым трусливым, самым ответственным и самым легкомысленным? Или что-то вроде школьного класса, где двоечники, выражаясь педагогическим языком, тянут весь коллектив назад, и количество их грозит перерасти критическую массу?
Народ… Войну выиграл, пословицы придумал невероятной глубины, плотины и заводы построил, в космос корабли запустил, а до губернаторских выборов не дорос. До муниципальных — еще туда-сюда, хотя скорее туда, чем сюда. До федеральных — только под присмотром взрослых.
Игрушки ему быстро надоедают. Демократия! Ну, дали ему демократию — поиграл-поиграл, да и бросил. Пылится теперь в чулане, только место занимает. Держим на случай прихода гостей. Вдруг спросят: “А у вас демократия есть?” Пыль быстренько смахнем и предъявим. А как же! Не хуже, чем у соседей.
Вопросами замучил. Ничего не поделаешь, возраст. Переходный. Почему пошлины на иномарки повысили? Тарифы на газ и электроэнергию?.. Когда пенсии нормальными станут? Почему то да почему это? Вот взрослые все сейчас бросят и начнут тарифами заниматься… А вертикаль недостроенная стоит. Стабилизация опять же… За ней глаз да глаз нужен.
Гулять любит. Любишь — гуляй! Только далеко со двора не уходи. Из чужих рук ничего не бери. Подойдут незнакомые дядя с тетей, начнут гранты предлагать — беги без оглядки! Дядя с тетей могут шпионами оказаться, агентами иностранных разведок.
А тут чего вдруг выдумал. “Хочу, — говорит, — интегрироваться в мировое сообщество”. Ладно, хорошо, хочешь — пожалуйста, на здоровье. Так он до того доинтегрировался, что принес домой эту заразу, “кризис” называется.
Лучше бы, действительно, дома сидел, телевизор смотрел. От греха подальше. По телевизору как раз передачи для него показывают, народа глупого, несмышленого. Мерцание экрана легко принять за свет в конце тоннеля. Не хочется думать, что это тоннель в конце света.
Лев НОВОЖЕНОВ.
Идеалисты строят воздушные замки, романтики живут в них, а реалисты взимают квартплату.
Чем выше чужое положение, тем больше желающих в него войти.
Если мужчина женится только потому, что пора, значит, уже поздно.
Любовь создает иллюзию, что одна женщина лучше другой.
Зрелый мужчина всегда предпочтет цветущей женщине нераспустившийся цветок.
Анекдоты о глупости блондинок сочиняют брюнетки.
Бескорыстная любовь требует больших инвестиций.
Прежде чем поселиться в душе женщины, убедись, что это не коммуналка.
Счет, который выставляет женщина за бескорыстную любовь, делает мужчину ее неоплатным должником.
Хотелось бы, чтобы не только хотелось...
Борис КРУТИЕР.
Охотничий сезон
То не дед в избе недужит,
то не девица поет —
в синем небе майском кружит
перехватчик-самолет.
Весь упругий, словно мячик
(что за резвость! что за прыть!),
ждет добычу перехватчик,
ждет, кого б перехватить.
Он то крАдется украдкой,
то кидается стремглав.
А внизу пацан с рогаткой
затаился среди трав.
Против лома нет приема,
бац под хвост — и все, ку-ку...
Хорошо, видать, знакомо
это дело пареньку.
По деревне шагом чинным
он с добычею идет.
“Ну, чего, Степан, с почином?” —
вслед ему кричит народ.
Он с застенчивой улыбкой
им в ответ: мол, ерунда,
перехватчик в мае хлипкий,
в сентябре — вот это да!
А свидетель первых стачек
древний дед прошамкал: “Ни-и!
Рази это перехватчик?!
То ли дело в наши дни!..”
Сергей САТИН .
