“Базар — это место, где все страсти человеческие кипят во сто крат сильнее!” — сказал восточный мудрец много веков назад. И был прав: рынок — это не только “купи-продай”. Не последнее место здесь занимают отношения мужчины и женщины. Любовь — она всюду
любовь. Правда, в условиях рынка она частенько обменивается на деньги или товар.
Перед закрытием знаменитого Черкизовского рынка я крутилась там неделю, добровольно помогая продавщице женского белья. Не из стремления нажиться, а с целью понаблюдать изнутри отношения между “базарными” дамами и кавалерами.
Миллионер из трущоб
Он похож на старика Хоттабыча в молодости: чалма, хитрый взгляд. Смотрит на меня долгим чернооким и масленым взором, а потом призывным жестом приглашает на “йога чай” в свой ларек с пашминами, ароматическими палочками и нарядной бижутерией.
— Это Виджаи из Мумбая, — поясняют мне продавщицы. — Он уже 10 лет в Москве ошивается. Возит сюда из своей Индии всякие побрякушки, а наши дуры расхватывают. Вот он и разбогател, теперь считает, что ему любая русская даст.
От соседок по торговому ряду я узнаю, что в свое время индийские красавцы в чалмах высоко котировались среди женской части населения рынков. Индусы торгуют мелочевкой, часами и электротоварами, очень чистоплотны, никогда не напиваются, с женщинами вежливы и уважительны. А уж любовники просто замечательные: нежные, неутомимые, обожают всякие штучки-дрючки. Видно, тантра-йогу и “ветку персика” у них в школе проходят. Только жадные очень. За сотню рублей удавятся! В подарок женщинам “за любовь” предлагают разную ерунду: расчески, елочные игрушки, наборы ножниц и т.п. Бывает, сломанные или просроченные.
Но когда в 1995-м всех торговцев московских рынков впервые проверили на СПИД, выяснилась ужасная вещь: 80% индусов, работающих на них, инфицированы! С тех пор наниматься продавцами к индусам никто не хочет: даже самые дремучие азиатки из кишлаков знают — от мачо в чалме надо держаться подальше!
Сияй сюда, звезда Востока!
От его золотозубой улыбки, печатки на пальце и толстенной золотой цепи начинает рябить в глазах. Так ярко, наверное, сияет только солнце на его родине.
— Поди сюда, звезда моя! — хватает он меня за руку, когда я прохожу мимо. — Я Ахмет! Чего хочешь?
И Ахмет, как в сказке, обводит рукой с перстнем свои несметные сокровища — сарафаны, юбки и босоножки, такие же золотые и сверкающие, как его зубы.
Счастливая звезда Востока находится точно над Черкизоном, это вам подтвердит здесь любой азербайджанец — чем бы он ни торговал. “Азеров” на московских рынках множество: и среди хозяев — “жирных карасей”, и среди “шестерок” — носильщиков и мальчиков на побегушках. Их объединяет одно: все они — большие любители больших женщин. В сравнении с другими рыночными донжуанами азербайджанцы щедрые: если женщина им действительно нравится, могут пойти на большие траты. Иногда предлагают “красавицам” деньги, но чаще, по неписаному правилу рынка, расплачиваются товарами. Причем не обязательно своими: могут принести вещи, одолженные у соплеменников. Особенно любят полных спокойных женщин со светлыми волосами. Но за отсутствием “женщин мечты” сгодится и любая другая. Например, я: темненькая и тощенькая, что в их понимании — практически никакая.
— Вам что, продавец нужен? — изображаю непонимание.
— Красавица, зачем продавец?! Я сам продавец! Хочешь, женюсь на тебе? — выскакивает из-за обувной стойки Ахмет и хватает меня за талию.
— Извини, — я решительно отхожу, — у меня муж, зачем тебе неприятности?
— Мне неприятности не нужны. Мне приятности нужны! — скалится Ахмет, — пока чуш-муж спит, все можно успеть!
Экономическое чудо в юбке
Этот кавалер сидит неподвижно, как китайский божок в сувенирном ларьке. Лицо его непроницаемо, а имя — непроизносимо. Зато рядом с ним существо, подвижнее ртути, — это его жена, китаяночка по прозвищу Сунь Вынь. Так переделали ее имя Сунь Линь черкизовские юмористы.
Весь мир твердит о китайском экономическом чуде, но главное китайское чудо — это, несомненно, их женщины. Миниатюрные, точеные, как статуэтки, нередко очень красивые, китаянки таскают здоровенные тюки, жестко распоряжаются крепкими соотечественниками на подхвате (китайцы не нанимают в продавцы чужих) и устанавливают цены на товар. Китайские мужья сколько угодно могут делать вид, что круче их нет во всем мире, но почти все они находятся под каблучком у своих крошечных жен. Наверное, поэтому им иногда хочется чего-то мягкого, пухлого, покорного… Например, славянскую женщину. И они ее находят, не сходя с рабочего места:
— Почем у вас куртки? — над китайским прилавком нависает могучим бюстом дородная белокурая покупательница.
— Три пятьсот, — четко произносит Сунь Вынь, сердито глядя на мужа, который с глупой улыбкой любуется “товаром” посетительницы.
— А дешевле? — не замечает семейной трагедии дамочка, щупая и выворачивая модный куртец “от Дольче Габбана”.
— Нет дешевле! — сердится Сунь Вынь, а ее “божок” исподтишка подмигивает покупательнице: мол, есть дешевле, если захочешь! В обмен на ласку, конечно…
Ну очень маленький Хо Ши Мин!
Юркий и маленький, этот герой-любовник похож на собачку породы пекинес. Он ловко, как обезьянка, пробирается по проходу между коробками с товаром — узкому, как тропа Хо Ши Мина. Что у него творится в голове и сердце, нам понять сложно.
Вьетнамцы, как и китайцы, никогда не берут на работу славянок — им хватает своих женщин-продавцов. На чужбине вьетнамки вкалывают не телом, но ногами (почти круглосуточно стоя за прилавком) и руками (безостановочно втюхивая товар). А вот девушки из Украины и Молдавии на вьетнамской территории рынка трудятся в основном в качестве секс-работниц. Моя товарка Люся говорит, что некоторые из них делились впечатлениями: мужчины из Вьетнама не сильны в постели, занимаются сексом холодно, примитивно и быстро. Шекспировские страсти не присущи этому народу. А пенисы у вьетнамцев ну очень маленькие!
Вьетнамцы всегда расплачиваются с девушками только товарами — деньги слишком тяжело достаются им. Чем парень торгует, то и предложит в оплату интимных услуг: резиновые тапки, шорты, спортивный костюм.
Увидев в одном из бункеров вьетнамского рынка конопатую кучерявую дивчину, я удивляюсь:
— Как это тебя наши мелкие друзья на работу взяли? Они наших вроде не жалуют…
Убедившись, что я не какая-нибудь налоговая шпионка или проверяющая регистрацию, а коллега–продавщица, Галка откровенничает:
— А я сперва с ними туды-сюды… Ничего, — машет она рукой на мои ахи и охи, — они ж добрые, только какие-то недоразвитые, как дети, ей-богу… в койке — тыр-пыр и до свидания!
— А ты вообще откуда?
— С Конотопа. Приехала заработать, а никуда не берут! Мне ни поесть, ни переночевать… Пришлось соглашаться на что угодно. Они меня за это дело кормили и спать давали в квартире, которую на пятерых снимали.
— Потом-то как на повышение пошла?
— Они новеньких набрали, а надоевших — за хвост и на улицу. А меня одна вьетнамочка пристроила в свой бункер, я часто с ее дитями играла, пока она шмотки штопала, которые в контейнерах повредились...
— Домой не хочется? — влезаю я с хрестоматийным вопросом.
— Не-а, — отмахивается Галя презрительно, — они там в говне по уши сидят…
Воровок бьют несильно
На рынке свои законы. По этим законам особенно жестоко поступают с женщинами-воровками. Схваченных за руку “на товаре”, их, как и мужчин, вежливо просят пройти “в администрацию рынка”. На самом деле пойманные попадают в оцинкованное складское помещение без окон, где их “ставят на хор”: так называется групповое изнасилование. “Уважаемые люди” в наказании участия не принимают, это обязанность (и большое развлечение!) для грузчиков и сторожей. Воровок, конечно, бьют, но не сильно: только чтоб поняла степень своей вины. Но особо не издеваются, потом даже приносят поесть — лапшу в стаканчике, чай.
Через пару суток отпускают с наказом: больше так не делай! Натерпевшись страху, воровки, как правило, на рынке больше не появляются — по крайней мере, на этом.
Неликвид для дурочки
Особый сорт рыночной любви предоставляют труженикам Черкизона так называемые дуры, как называют их сами торговцы. Типичная представительница этого класса — юная провинциалка, явившаяся на рынок прибарахлиться подешевле. Сначала ей делает большую скидку на покупку якобы очарованный ее неземной прелестью торговец. Потом он приглашает ее в какой-нибудь незамысловатый ресторанчик на Щелчке (у метро “Щелковская”) и катает на подержанной иномарке. Обычно машина принадлежит нескольким владельцам, купившим ее вскладчину, но на время ухаживания товарищи уступают транспорт герою-любовнику. Некоторое время он бесплатно одевает-обувает свою дурочку: ведь склады постоянно пополняются, и неликвид все равно нужно куда-то девать. А после непродолжительного “романа” кавалер уступает девчонку товарищу: подарки от нового ухажера будут уже подешевле и попроще. Будет ли продолжаться эта цепочка — зависит от девушки. Мне рассказали, что есть и такие, которые крутят любовь при рынке годами...
Самым удачливым торговцам удается закрутить шуры-муры и с москвичками — как правило, немолодыми, но еще в соку. Такие одинокие дамы и поселят любовника у себя, и обстирают, и накормят. Взамен получают свое последнее бабье счастье… Говорят, что в этим деле чаще всего везет таджикам: среди них встречаются настоящие красавцы — высокие, плечистые, усатые. К тому же таджики скромны, к жизни в Москве еще не очень приспособлены и очень благодарны тем, к кому можно притулиться в большом городе.
Продавщицы ушли на деньги
Справа от меня работает Таня вместе с напарницей Викой. Вики сейчас нет — ушла “на деньги”, как говорит Таня. Дело в том, что местные коллеги мужского пола знают: Вика очень любит обновки и не прочь заработать на них древнейшим способом. Согласно странному этикету к ней никогда прямо не подходит тот, кто хочет “предложить интим”. От какого-нибудь очередного соискателя приходит парень-помощник и беседует… с Таней! Называет сумму, условия и оговаривает вид услуг. После его ухода Таня передает “коммерческое предложение” Вике и та соглашается или не соглашается, выдвигая встречные требования. Опять приходит паренек и, делая вид, что не замечает Вику, (а та в свою очередь делает вид, что все происходящее ее не касается) опять разговаривает с Таней… Эта любовная кадриль длится, пока стороны не договорятся.
— Ей иногда так не хочется идти! — презрительно кривит губы Таня, — а все ж понравившаяся тряпка ее так забирает, что Вика трахается, пока денег на нее не наберет.
— А ты разве не хочешь подзаработать? — любопытствую я.
— Мне не надо, — отворачивается Таня. — У меня Марат есть, из люстр, ты его видела… Может, по-настоящему получится, а не перепихнуться раз-другой за ширмой.
Что ж, Танина мечта вполне реальна. Здесь есть много семей, в которых муж и жена познакомились в процессе совместной торговли, нарожали детишек и живут в согласии. И не важно, что часто они бывают разных национальностей. Любовь не выбирает, где ей вспыхнуть, а гигантский муравейник вещевого рынка ничуть не хуже любого другого места.
АНЕКДОТ ДНЯ
Мужик ловит такси:
— Шеф, сначала на базар, потом к девкам!
— Базара нет, братан!
— Тогда сразу к девкам.
