Утром 16 декабря в поселке Горки-2 Одинцовского городского округа произошло нападение в Успенской школе. По данным экстренных служб, подросток ранил ножом нескольких человек. Вначале он ранил сотрудника охраны, затем использовал газовый баллончик и бросился на ученика. После этого забаррикадировался в одном из кабинетов. Правоохранители после штурма задержали подростка.
В результате инцидента один ребенок погиб. Всего пострадали три человека.
По данным оперативных служб, нападавшим оказался 15-летний ученик 9-го класса той же школы. На футболке подростка была надпись «No Lives Matter». Издание уточняет, что «под этим названием существует организация, выступающая за насилие, терроризм и уничтожение человечества». Также сообщается, что подросток снимал происходящее и выкладывал записи в соцсети. Девятиклассник «был приверженцем деструктивного молодежного течения».
Представитель ГСУ СК по Московской области Ольга Врадий сообщила, что задержанный, по предварительным данным, признаёт вину. По факту случившегося возбуждено уголовное дело об убийстве и подготовке к убийству двух и более лиц.
Уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Мария Львова-Белова проинформировала через свой Telegram-канал, что пострадавших детей в экстренном порядке доставили в Детский научно-клинический центр имени Л.М.Рошаля.
Как считает Станислав Веселов, надо обратить внимание на несколько ключевых моментов:
-Первое — это психологическая обстановка в самой школе. По практике, в таких случаях часто выясняется, что подросток подвергался травле — буллингу. Это могло идти как со стороны сверстников, так и, что особенно пагубно, со стороны отдельных педагогов. Постоянное давление, унижение формирует глубокую обиду и ненависть к месту, где это происходит, ко всему школьному сообществу.
Второе важное наблюдение из хронологии событий. Есть информация, что, зайдя на территорию школы, он начал задавать ученикам вопросы - вроде «а ты какой национальности?» Этот факт немаловажен и может указывать на определенную идеологическую подоплеку или сформировавшуюся неприязнь.
Третье — его возможное пребывание в информационном пространстве. Подросток состоял в каких-то деструктивных или откровенно экстремистских группах в социальных сетях. Это сегодня основной канал влияния. Таким образом, могла иметь место целенаправленная вербовка или обработка в этих сообществах.
В итоге он мог решиться на чудовищный поступок — организовать и выложить в сеть свой манифест, а затем привести его в исполнение.
Подросток, безусловно, понесёт суровое наказание — ему грозит до десяти лет лишения свободы по целому ряду статей, включая убийство, а также, что очень вероятно, по статьям о разжигании межнациональной розни и экстремизме, особенно с учётом его высказываний.
Вопрос — можно ли было избежать беды? Думаю, должностные лица школы, которые обязаны были проводить профилактическую работу, могут быть привлечены за халатность. Почему 15-летний подросток, замкнутый и явно неблагополучный, не стал объектом внимания школьного психолога и органов профилактики? Почему отец, как он сам заявил, узнал о происшествии уже из СМИ, приехав за сыном в полицию? Где были родители, которые обязаны были видеть изменения в своём ребёнке, отслеживать его состояние и круг интересов?
И есть ещё один тяжелейший аспект - межнациональный. Я уверен, что диаспоры и общины, взаимодействующие с нашими согражданами из ближнего зарубежья, поднимут этот вопрос очень остро, требуя максимально строгого наказания не только для самого подростка, но и для всех, кто допустил эту трагедию: родителей, администрацию школы.
Причины ЧП как всегда в совокупности. Это не один фактор, а гремучая смесь личной травмы, возможного внешнего идеологического влияния и тотального системного провала всех, кто был обязан этого ребёнка защитить, помочь или хотя бы вовремя увидеть тревожные сигналы.
- Как школьнику удалось пронести в школу целый арсенал?
- Этот вопрос вскрывает не ошибку, а катастрофический системный провал в организации безопасности. Здесь вина лежит на нескольких уровнях.
Первое и основное — это недоработка, а вернее, невыполнение своих обязанностей администрацией школы и, в частности, заместителем директора по безопасности. В подмосковных школах такая должность есть. В его прямые обязанности входит использование технических средств контроля — стационарных рамок металлодетекторов и обеспечение охранника ручным сканером.
Согласно всем инструкциям, охранник, видя ученика с крупным рюкзаком, объёмной сумкой или просто вызывающим подозрение, обязан его проверить. Это прописано в договоре на охрану. Здесь этого не случилось. Более того, по некоторым данным, в этой школе не было работающих рамок металлодетекторов. Это уже вопрос либо преступной экономии на безопасности, либо не целевого использования выделенных на это бюджетных средств.
Второй провал — система видеонаблюдения и режим. В современных школах не должно быть «слепых зон». Камеры можно и нужно ставить в коридорах, у входов в санузлы. Но важно не только их наличие, а реальный мониторинг. Часто всё ограничивается записью «на потом». А в этот момент, пока он несколько минут собирал оружие, за происходящим в реальном времени, судя по всему, никто не следил.
Третье — организация внутреннего порядка. Во время перемен, особенно активных, в коридорах и у потенциально уязвимых мест должны дежурить сотрудники школы. Эта практика во многих местах сошла на нет.
И здесь мы подходим к корневой проблеме — «культуре закрытости». Школы часто не идут на контакт с внешними проверяющими. Когда эксперты по безопасности или представители комиссий предлагают провести профилактические лекции или проверки, им отказывают под формальными предлогами. Возникает вопрос: если всё в порядке, чего боятся? Такое поведение обычно говорит об обратном — о нарушениях, которые проще скрыть, чем исправить.
- Какие конкретные, неотложные меры нужны, чтобы такая трагедия не повторилась?
- Меры нужны системные, на всех уровнях. Работа с семьёй — основа. Через родительские комитеты и управляющие советы нужно постоянно доносить до родителей: безопасность начинается с внимания. Их обязанность — знать, чем живёт ребёнок в сети и в реальности, видеть изменения в его поведении. Любой тревожный сигнал — повод для немедленного разговора и обращения к специалистам.
Нужна эффективная связка: учитель - школьный психолог – родители. Школа не должна замалчивать случаи буллинга или неблагополучия ученика. Замкнутый, агрессивный ребёнок — это вызов для всей системы профилактики.
Так же обязательно наличие и использование работающих металлодетекторов на входе, полноценное видеонаблюдение без слепых зон с круглосуточным наблюдением в реальном времени, а не просто записью, вход — через электронные замки, чтобы охранник или дежурный видел посетителя и имел возможность его оценить. Так же нужно восстановление дежурств педагогов на этажах во время перемен.
Не стоит умалять и должности охранника, нужен тщательный отбор, достойная зарплата, постоянные инструктажи. Его главный алгоритм при угрозе: первым делом — тревожная кнопка для вызова Росгвардии, и только потом, если это безопасно — действия по задержанию. У директора и его замов должны быть дублирующие тревожные кнопки. При сигнале об угрозе немедленно объявляется кодовая фраза по громкой связи для блокировки классов и начинается эвакуация из зон риска.
Трагедия показала, что провал случился на каждом этапе. Чтобы это не повторилось, нужна не показуха, а ежедневная ответственность всех: от родителей до чиновников. Работа на опережение — вот единственный способ защиты.
