21.30. Вечерний влажный сумрак окутывает город. Запоздалые офисные обитатели устало торопятся после завершения дневной штурмовщины. На Арбате хоть до полного спокойствия еще далеко, но уже и не так шумно. У «Праги» стоит всего парочка шаржистов. Здесь начинали первенцы рыночной экономики в конце 1980-х. Тогда тут было не протолкнуться даже вечером. Мои знакомые художники заканчивали свой трудовой день в те годы далеко за полночь. А сейчас подхожу к ребятам и спрашиваю их, как им новое видение Арбата без массовых гуляний?
— Интересно, — смеются они в ответ, — а как это будут осуществлять на практике? Что, опять пустят транспорт? Или будут арестовывать художников и музыкантов? Арбат — ведь это визитка города. Сюда со всего мира приезжают. Ну а мы никому не мешаем. К жителям отношения не имеем. Рисуем тихо, без драк и плясок...
Охранник одной из арбатских строек тоже считает, что шума здесь не очень много. Хотя сейчас зима, вот тепло станет, тогда... А что тогда? Вспоминаю Арбат таким, каким он уместился в моей памяти. Сюда приезжали мы с окраины прогуливать школу. Тогда это была улица с обычным движением, неровными (по нынешним меркам) мостовыми, ручьями по весне. В эти ручьи мы запускали кораблики. А затем Арбат решили сделать еще лучше. Он стал пешеходным. С новыми, стилизованными под старые, фонарями, с художниками и музыкантами. Таким Арбат попал в память нынешнюю. С бандитскими разборками, спекулянтами национальным ширпотребом и ультрадорогими ресторанами. Арбатские «утюги» (валютные спекулянты и продавцы сувениров) освоили гениальную практику. Приезжает «буржуй», его поселяют в гостиницу где-нибудь в Измайлове. Он потом едет на Арбат и там покупает самовар с десятикратной наценкой. А самовар за день до этого купили в том же Измайлове.
А потом вольницу прикрыли. Сначала «ушли» стихийные продавцы, затем сняли развешанные по заборам картины художники. Остались шаржисты, редкие залетные музыканты и «сезонные» массовики-затейники. Сейчас зима, нет основного контингента. Холодно.
Раньше в переходе под Арбатской площадью каждый вечер играли музыкальные группы. Это тоже была примета. Сейчас охранник в переходе сообщил, что концертов больше нет.
У Театра Вахтангова, у знаменитой принцессы Турандот, сейчас тихо. Опять же парочка «залетных» выпивает потихоньку. А раньше пили и днем, и ночью, и в холод, и в жару. Сидели у памятника неформальные ребята со всей страны. Выпивали, смеялись и веселились. Заодно физиономии друг дружке били.
Мимо бегут красивые и уверенные молоденькие барышни в спортивных костюмах. Явно местные жители (больше никому в голову не придет бегать специально по Арбату), но бежать за ними с расспросами как-то неудобно. Поэтому довольствуюсь общением с более спокойным аборигеном. Тот прогуливается перед сном. Считает, что все разговоры о шуме и беспокойстве праздные.
— Не знаю, как в этом году, а раньше часто бывало, что молодые актеры-студенты декламировали здесь свои роли. Очень интересно. И не мешают никому. Я в глубине, в переулках живу. Выход на Арбат всегда радует.
Теперь о главных претензиях. О шуме, мешающем жителям. Вы когда видели живого человека, прописанного в доме, чьи окна выходят на Арбат? Я специально обращал внимание на окна. Вечер, они должны светиться. Не тут-то было. Арбат по большей части состоит из офисных зданий. Знаменитые арбатские коммуналки давным-давно расселили по окраинам.
Прогуливается молодая парочка. Эти ребята тоже против изменения статуса Арбата. Или вот Александр, приехавший из Минска немного подзаработать игрой на гитаре. Считает, что Арбат — это лицо Москвы. Ничего на нем менять не надо. Вообще, все без исключения опрошенные в тот вечер заявляли: да, сейчас тихо. Зима. Но вот летом… Да, летом Арбат совершенно другой. С песнями и толпами отдыхающих. Это и шум до позднего вечера, и, что уж там скрывать, драки. Но смогут ли запреты на проведение массовых гуляний изменить ситуацию — непонятно.
