Улица Александра Солженицына еще недавно называлась Большая Коммунистическая, а до революции Большая Алексеевская — по фамилии одного из главных «таганских» купеческих семейств. Как минимум, двое Алексеевых остались в истории — один, городской голова, под своей фамилией (в честь него названа построенная по его почину психбольница), а другой - «заболевший» театром — под фамилией Станиславский. Улица, идущая от Таганской площади к храму Мартина Исповедника — своеобразный заповедник давно ушедшей купеческой Москвы. Поэтому трещины и провалы грунта в этом квартале — история, может быть, не такая громкая, как если бы это случилось около Кремля, но не менее важная.
- Яма появилась в нашем дворе в ночь с 9 на 10 июня, - рассказала «МК» Мария Зубова, доктор искусствоведения и потомок дореволюционных владельцев особняка, по сей день живущая в усадьбе. - С тех пор я видела несколько комиссий из районной управы и мэрии, но обсуждается, кажется, только один вариант: просто засыпать провал песком, щебнем или грунтом. Тогда как это древнейшая часть Москвы — исторический холм, рядом берег Москвы-реки, здесь можно было бы провести интересные археологические исследования. Впрочем, состояние дома меня волнует еще больше: в полутораметровых каменных стенах уже появились трещины.
Если вопрос «что делать» пока открыт, то в том, «кто виноват» - жители улицы заранее уверены. Дело в том, что на углу улицы Солженицына и Земляного вала — то есть прямо напротив театра на Таганке — строится крупный объект коммерческой недвижимости, который весьма активно осваивает подземное пространство. По словам Марии Зубовой, именно эта стройка вызывала сильные вибрации всех окрестных домов еще около 15 лет назад: «Когда забивали сваи, это было как землетрясение». Крупные подъемные краны с противовесами массой в сотни тонн также могли стать причиной подвижек грунта, считают соседи: ведь старая Таганка испещрена, по рассказам старожилов, подземными ходами.
- Все это однозначно связано со строительством этого торгового центра, - отмечает глава муниципалитета Таганский Илья Свиридов. - Напомню, кстати, что сначала там должен был быть построен культурный центр республики Абхазия. Но, как водится, за время строительства «собачка могла подрасти», и теперь там никак не связанный с этой страной коммерческий проект. Усадьба Зубовых уже пострадала, все местные и городские власти в курсе, но пока ничего не сделано.
В префектуре ЦАО «МК» пояснили, что знают о проблеме и занимаются ей, но для решения нужно еще некоторое время. И главная причина промедления — то, что грунт провалился не в границах домовладения, а затрагивает участок улично-дорожной сети. А это значит, что необходимо подключать дорожно-ремонтные компании, то есть выводить дело на городской уровень. «Привезти пару самосвалов щебня и все засыпать действительно проще всего, но потом вся общественность нас будет обвинять в том, что мы все сделали по-варварски и неправильно», - констатировал собеседник «МК».
Еще одно обстоятельство (и, в теории, еще одна зона ответственности) — охранный статус: усадьба А. В. Полежаевой — Зубовых является объектом культурного наследия регионального значения. И, следовательно, ее повреждение — и последующая реставрация — предмет контроля Департамента культурного наследия. На запрос «МК» в ведомстве пока не ответили. На данный момент налицо только повреждение асфальта — а мостовая законом не охраняется. Об археологическом субстрате в таком контексте говорить и вовсе не приходится.
В результате перед теми, кто сейчас должен принимать решения, встает дилемма: либо просто и быстро засыпать пустоты «хозяйственным способом» - остановив разрушение особняка, но вызвав критику жителей и нарушая закон, требующий «спасательных» археологических исследований. Либо организовывать раскопки — подвергая опасности уже существующий памятник. И то, и другое имеет смысл, но этот выбор хотя бы нужно сделать — открыто и со всей ответственностью. А в многоугольнике «застройщик — управа — дорожники — охранное ведомство» ответить на третий сакраментальный вопрос русской жизни: «кто отвечает?» - оказывается почти невозможно. И провал продолжает проваливаться...
