Инаугурация — апофеоз президента. Но не только его. Вместе с ним в Белый дом входит и утверждается ОНА, Первая Леди, Лаура Буш... По тому, во что Лаура Буш была одета в день инаугурации, и по первым ее публичным репликам жрецы моды и политики пытаются вычислить будущий ее стиль — и в моде, и в политике соответственно, — сравнивая новую первую леди с ее предшественницами. Сама Лаура Буш на вопрос — кто из первых леди служит ей примером? — отвечает так: “Конечно же, моя свекровь и друг Барбара Буш, поскольку она столь сильно любит своих детей. Она любила моего мужа раньше, чем я, она любит своих внуков, а я мать двоих из них...”
Однако большинство историков считают, что скорее всего Лаура Буш как первая леди будет напоминать супругу президента Эйзенхауэра Мэми. Мэми стала первой леди, когда ей было 57 лет. (Лауре сейчас 54.) О “разделении труда” первой четы Америки Мэми говорила: “Все очень просто. Айк (Эйзенхауэр. — М.С.) управляет страной, а я переворачиваю ребрышки барашка на барбекю-мангале”. В действительности Мэми этим не занималась. Она была из рук вон плохой стряпухой. То же самое можно сказать и о Лауре, которая сама признается: “Я хороший читатель поваренных книг, но никудышный повар”.
Итак, Мэми Эйзенхауэр... Что будет сие означать в, так сказать, туалетном плане Лауры Буш? Любимым цветом Мэми был розовый. Под этот цвет она редекорировала Белый дом. И вполне естественно, что ее инаугурационное платье было тоже розового цвета (1953 год). Сшитое дизайнером Нетти Розенстин, бальное платье Мэми было выкроено из peau de soie розовато-лилового оттенка и украшено двумя тысячами горных хрусталиков-бусинок.
Но Карл Стеррацца Энтони, автор книги “Первые семейства Америки”, говорит: “Все эти разговоры о том, что Лаура Буш станет Мэми Эйзенхауэр XXI века, — сплошная чепуха. Лаура Буш вполне может стать голосом и лицом программы ее мужа в области образования”.
Биография Лауры Буш подкрепляет слова Энтони. Лаура — училка чуть ли не с пеленок. Она сама вспоминает, как, будучи еще пятилетней девочкой, сажала перед собой своих кукол и играла с ними в “учителя-школьники”. И по образованию она педагог-библиотекарь. Свою собственную библиотеку, которую Лаура собирает уже много лет, она, аккуратистка по натуре, расставляет по десятичной системе Дьюи вместе с пластинками и постоянно смахивает с них пыль. В штате Техас, губернатором которого до последнего времени был ее муж, она инициировала ряд программ по распространению грамотности среди дошкольников и была устроителем книжных фестивалей, которые принесли сотни тысяч долларов на нужды библиотек штата. По признанию Лауры, ее любимая книга — это “Братья Карамазовы” Достоевского.
Любовь к книгам и покровительство музам чем-то связывает Лауру Буш с Жаклин Кеннеди, которая закончила свою феерическую карьеру в должности редактора книгоиздательства “Саймон энд Шустер”. В связи с этим любители исторических аналогий задавались вопросом: а не будет ли бальный наряд Лауры сшит по мотивам инаугурационного туалета Жаклин? Платье Жаклин, выставленное в Смитсоновском институте наряду с туалетами других первых леди, было выполнено по ее собственному дизайну кудесницей-мастерицей эксклюзивного дома дорогой одежды “Бергдорф Гудмэн” Этель Фрэнкау. (Инаугурационный бал 1961 года.) Первая леди не только Америки, но и мира изощренной элегантности, Жаклин явилась на свой первый бал в платье, сшитом из белого peau d’ange с лифом, расшитым серебряными нитями. На платье был накинут хитон из белого же шифона. “Надо обладать исключительной грацией и самообладанием, чтобы выглядеть элегантно в таком туалете”, — говорил знаменитый кутюрье Олег Кассини, ставший впоследствии придворным дизайнером Жаклин.
Лаура, похожая на Жаклин в своей любви к книгам и обладающая не менее стальной волей, тем не менее не чета ей по части элегантности и грации. Между аристократкой франко-американских кровей и скромной училкой из Западного Техаса пролегла глубокая кутюрная пропасть. Будучи женщиной умной, Лаура хорошо понимает это и не собирается стать мишенью для насмешек высшего общества Вашингтона. Тем более что один раз она уже накололась.
Произошло это во время вышеупомянутого визита в Белый дом на “чашку чая” к Хиллари. Лаура явилась на церемониальное чаепитие в пурпурном костюме-шотландке и в голубых туфлях-лодочках, что вызвало ядовитую критику светской хроники и журналов мод. Лаура шутливо пожаловалась на это Майклу Фэйрклосу, дизайнеру, который обшивает ее вот уже шесть лет — с тех пор, как она стала губернаторшей Техаса. Но Майкл дипломатически умыл руки. Ансамбль, в котором Лаура явилась на белодомовское чаепитие, был не его произведением. “Боже мой, пурпурный костюм-шотландка! — с наигранным ужасом воскликнул техасский кутюрье. — Нет, видит Бог, это не моя работа!” Лаура извинилась перед дизайнером за то, что невольно навлекла на его голову несправедливую критику жрецов моды, и пообещала передать свой “чайный ансамбль” в коллекцию Смитсоновского института.
По свидетельству Фэйрклоса, с годами Лаура выработала свой вполне определенный стиль: “Она выглядит молчаливой, а если говорит, то мягко. Но она человек ярко выраженных взглядов, хотя и не любит заниматься критиканством. Во время нашей первой встречи она была не в ладах с процессом примерок. А вот сейчас Лаура уже понимает разницу в длине платья, даже если та равняется всего одной восьмой дюйма. Другой пример. Я показывал пять раз лодочки от Стюарта Вейтцмана с каблуком несколько более тонким и высоким, чем она обычно носит. И каждый раз она мне говорила: “Нет, это не для меня”.
Фэйрклос советует Лауре “более субтильный современный силуэт”. Хотя в более серьезном плане он считает, что Лаура должна использовать свою комплекцию а-ля “песочные часы” для того, чтобы вернуть чувство собственного достоинства и уверенность тем десяткам миллионов американок, которые не обладают фигурами манекенщиц. Здесь на память невольно приходит другой предмет для подражания, как призналась сама Лаура, — леди Бэрд Джонсон, супруга президента Линдона Джонсона. Она была, как и Лаура, из Техаса и могла похвастаться обольстительной фигурой. На инаугурационный бал 1965 года леди Бэрд явилась в роскошном двойном платье из золотистого сатина с однотонным плащом-накидкой, рукава которого были оторочены ныне политически некорректным соболиным мехом.
Но и дизайнеры, и политики единодушно считают, что стиль леди Бэрд не подойдет Лауре. Он пока для нее слишком царствен. Тень убитого Кеннеди также делает невозможным для Лауры взять за образец царственный туалет леди Бэрд. Лауре любая аналогия с леди Бэрд категорически противопоказана. Ведь ее супруга-президента тоже обвиняют в нелегитимности, обвиняют в том, что он украл ключи от Белого дома из-под самого носа Альберта Гора.
Джордж Буш — главный имиджмейкер и рекламщик своей первой леди — петух, хвалящий кукушку. “Люди будут любить Лауру, — сказал он в интервью “Нью-Йорк таймс”. — Она не будет играть во все эти вашингтонские игры, пытаясь переплюнуть всех и вся. Она просто будет нормальной, сильной, независимой, ловкой женщиной, то есть тем, что она есть. И одновременно привлекательной и доброй. К тому же Лаура умеет хорошо слушать”.
Люди, близко знающие Лауру, говорят о “неотразимом шарме” ее глубоких синих глаз. По словам одного из них, “эти глаза смотрят на тебя и как бы говорят: “Ты должен повиноваться Лауре Буш, ты должен слушаться Лауру Буш!”
Первой леди Америки, в отличие от президента, импичмент не грозит, поскольку ее выбирает не народ, а муж. Но над ее головой всегда висит дамоклов меч импичмента толпы, импичмента молвы. Враги покушаются на власть президента и на прайвэси первой леди. В этом смысле стены Белого дома — плохое укрытие. Недаром их сравнивают со стенками аквариума. Лаура, чурающаяся масс-медиа, особенно дорожит своим прайвэси. Недавно она с вызовом бросила репортерам: “Если я в чем-то и расхожусь во мнениях с мужем, вам я об этом не скажу”.
Последние предынаугурационные дни были для Лауры особенно напряженными. Ведь это не шутка — переезд из столицы Техаса Остина в столицу Соединенных Штатов Вашингтон. Да еще в Белый дом! А тут еще мать приболела. Пришлось положить ее в больницу. И у дочери Дженны аппендицит вырезали. Добавьте к этому поездки в Даллас на примерки платья для первого инаугурационного бала, раздачу рождественских подарков и рассылку рождественских открыток, “допросы с пристрастием” будущей белодомовской прислуги, упаковку коробок с предметами первой необходимости для нового жилья и кучу других больших и малых забот. Тут у всякого голова кругом пойдет...
У всякого, но не у нашей методичной училки-аккуратистки Лауры, которую вполне впору называть “умной Машей”. Рассказывает подружка Лауры Риган Гэммон: “Она хочет, чтобы ее кухонная утварь и книги были в абсолютном порядке, хочет доставить их в Белый дом в целости и сохранности, чтобы в дальнейшем уже больше не беспокоиться о них. Она у нас чистюля. Она всегда была ею. Я ей сказала: “Теперь тебе придется держать в чистоте огромный дом. Ты будешь занята по горло”. Лаура чуть не умерла со смеху. Представляю ее, ходящую по Белому дому с “Хлороксом” и другими детергентами в руках”...
На свой первый инаугурационный бал Пэт Никсон явилась в туалете, который поразил всех, кто знал госпожу Никсон как скромную и непритязательную женщину. Платье Пэт состояло из жакета-болеро и платья из шелкового сатина цвета “мимоза”. Талию Пэт охватывал широкий пояс. “Замени Пэт свое платье на узко обтянутые брюки, она смотрелась бы точной копией соблазнительных девиц-крупье из казино Лас-Вегаса”, — подшучивала над первой леди светская пресса.
Туалет для Розалин Картер соорудила модельер Мэри Мэтиз от дома “Джиммие”. Он состоял из платья из синего шифона и расшитого золотом, длинного, до пола, кафтана. Для Розалин этот наряд имел сентиментальную ценность. Она уже дважды носила его в бытность ее мужа губернатором штата Джорджия! Уже одно это исключало всякую возможность того, что Лаура позаимствует мотивы бального платья Розалин. Появляться в Вашингтоне в техасском старье, да еще на мотивы старья джорджийского! Нет уж, извольте, тут вашингтонские кумушки бедняжку Лауру до смерти обхохочут.
Обшивал для президентского парада Лауру кутюрье из Йокума, штат Техас, Майкл Фэйрклос. Модельер не требовал от Лауры невозможного. Он не навязывал ей ковбойские сапоги, натянутые на трико-колготки. Дрыгать ногами на людях первым леди не положено. Но, с другой стороны, она и не Офелия, которую Гамлет гнал в монастырь. Как писала редактор европейского издания журнала “Вог” Хэмиш Баулс, “по-видимому, сказалось влияние мистера Фэйрклоса, который склонил первую леди на более рискованный туалет. Вряд ли она сама избрала бы такое для себя”.
На свой инаугурационный бал Лаура Буш явилась в ярко-красном платье из шелкового жоржета и кружев-шантильи, украшенных австрийскими кристалликами и бусинками, которые были подшиты тем самым голливудским мастером, что совершил аналогичное действо над инаугурационным туалетом Нэнси Рейган, созданным Джеймсом Галаносом из Беверли-Хиллз.
Если Мэдисон-авеню в Нью-Йорке — квартал и синоним рекламных фирм Америки, то Седьмая авеню — квартал и символ ее домов моделей. Так вот, Седьмая авеню явно фыркнула при виде инаугурационного туалета новой первой леди. В этой невежливой реакции, конечно же, была лошадиная доза снобизма и зависти. Еще бы, ведь Лаура предпочла всемирно знаменитым дизайнерам парвеню техасского кутюрного шовинизма, да еще обшивающего герлз футбольной команды “Даллас ковбойз”. Но Фэйрклос, хотя и провинциал, тем не менее — очень дорогой провинциал. Недаром среди его клиенток Рамона Бэсс и Сара Перо — жены мультимиллиардеров, входящих в обойму самых богатых американцев.
Куй железо, пока горячо. Сара Филлипс, соорудившая инаугурационный гардероб для Хиллари Клинтон в 1993 году, этого не сделала и осталась с носом. Исходя из своего горького опыта, она дала следующий совет Майклу Фэйрклосу: “Пользуйся моментом и найди хорошего агента по связям с печатью”.
Собственно говоря, она могла бы дать аналогичный совет президенту Джорджу Бушу и первой леди Лауре...
