“Русский холерик, беспартийный астеник, несудимый Скорпион, холостая Обезьяна. Светлая голова (блондин). Парадоксов друг. Вес 61 кг кусочком. Длина тела в расслабленном состоянии 182 см” — таков автопортрет мыслителя-сатирика, режиссера, основателя популярнейшего в 80-е цикла передач “Веселые ребята” Андрея Кнышева. В понедельник,
5 ноября, знаменитому юмористу-исследователю и автору бесподобных “кнышуток” исполняется 45 лет. И хотя к нашей братии Андрей относится иронически (“журналист — это человек, на лице которого застыло постоянное выражение злобы дня”), он все же согласился поговорить о жизни и о себе, любимом: “У меня тревога за судьбу человечества — в моем лице...”
Бесконечные дела, капризная техника, огромные пробки — все мешало нашей встрече. Мы ловили друг друга практически весь день и никак не могли пересечься. И вот поздним вечером, когда я, потеряв последнюю надежду на интервью, разочарованно плелась домой, около меня остановилась машина и показался сам “рафинированный, но труднорастворимый интеллигент” Андрей Гарольдович Кнышев.
— Многие вещи случаются вопреки нашему скепсису, — спокойно заметил мыслитель-юморист. — У меня такое часто бывает: еду на автопилоте куда глаза глядят, интуитивно вхожу в какой-нибудь ресторанчик и, представьте, вижу за столиком того близкого друга, который мне необходим. Или, наоборот, часто получаю какие-то знаки, наверное, от какого-нибудь ангела-хранителя: мол, тебе это не нужно.
— Скажите, это ваш ангел советует вернуться на телевидение? И стоит ли входить в одну реку дважды?
— “И напоследок что-нибудь по-английски для наших зарубежных зрителей: “Ухожу” (уходит по-английски)”, — насмешливо цитирует Андрей самого себя, а затем переходит на серьезный тон. — После большого перерыва понял, что успел соскучиться по работе на телевидении. Хочу проверить, так ли это. Для начала это будут штучные миниатюры. Сотрудничать собираемся с Дмитрием Дибровым, но мой проект будет абсолютно самостоятельным. Хочу создать иное направление телевизионного юмора, авторское. Приглашение же поступило от руководства ОРТ: “Хватит отсиживаться в писательской лаборатории, твое призвание — телевидение”.
— Поделитесь тайной, как рождаются ваши замечательные “кнышутки”?
— Нет такого, что приготовил чистый лист бумаги, послюнявил карандаш и сел писать. Чаще всего умные мысли приходят вообще непонятно как (что меня и радует больше всего), знаете, как у Хармса: “Тюк”. Бывает, всплывет какая-то фраза, которую поневоле начинаешь переиначивать. А случается, долго, несколько лет мучаешься над какой-то проблемой, пытаешься дойти до сути. И вдруг озарение — удачная метафора все ставит на свои места. Иногда придумываю что-то и по заказу — это для меня как вызов, как сложная задачка. Даже отказываюсь от создания какой-нибудь рекламы, а потом еду в машине и все равно стараюсь что-нибудь этакое придумать.
— Тогда вы можете одной фразой выразить опыт, накопленный к 45 годам?
— “Опыт оптом...” — задумчиво тянет Андрей. — “Годы пролетят быстро, но мало не покажется”. Или: “Все проходит, но кое-что застревает”. Вообще-то я не записной юморист, пишу и более пространные вещи, просто не тороплюсь их обнародовать. Если говорить серьезно, то раньше мой опыт выражался в афоризме “Человек — это единственная материя, которая догадалась, что она есть”. Правда, сейчас готов с собой поспорить. Мои размышления привели меня к обратному убеждению: человек и вообще материя — это все-таки загустевшая идея, помните вечное: “В начале было Слово”... — вдруг Андрей обрывает себя. — Что-то слишком я стал серьезен. В начале было слово, дальше пошла игра слов.
— С годами желание шутить не пропадает?
— “Чувствует себя на 33, но распинается не перед каждым”, — припомнил Кнышев собственную автобиографию.
— Кризис среднего возраста еще не наступил?
— Наверное, через него я прошел в юности. Тогда меня мучили многие взрослые вопросы — о смысле жизни, собственном предназначении, о том, что есть красота. Но в юности были в основном мечтания, а несколько лет назад даже дерево такое нарисовал — чего конкретно хочу достичь. Но нарисовал и понял, что пытаться все успеть — жизни не хватит. По большому счету, нет ничего, что ты мог бы упустить, кроме главного. Поэтому, думаю, можно не забивать голову пустяками, к примеру, мыслями об успехе, рейтинге (“В последнее время резко упал рейтинг совести”, — сам себя перебивает Андрей) — это все так относительно. Мне сегодня как раз на эту тему один священник притчу рассказал. В мир иной попали известный бизнесмен и батюшка из маленького деревенского прихода. Разговорились у ворот рая. “О, вы знаменитый Иванов! Конечно, я вас знаю!” — говорит один. “А я протоиерей Сидоров”. “Никогда не слышал”, — равнодушно отвечает другой. “Конечно, откуда, я маленький человек”, — смиренно соглашается священник. И тут выходят два ангела, переглядываются: “Смотри-смотри, сам протоиерей Сидоров! Неужели тот самый?”. И увлекают батюшку в райские кущи. “А как же я?” — кричит бизнесмен. “А вы кто? Иванов? Нет, не знаем такого”, — отмахиваются ангелы.
— Но ведь слава-то помогает в жизни? Гаишнику свою книжечку подарите, и все — никаких проблем.
— Приезжаю как-то на закрытый просмотр в Дом кино, не могу приятеля найти, который абонемент обещал, стою. Вдруг бабушка-вахтерша говорит: “Ой, проходите-проходите, пожалуйста”, — усмехается Кнышев. — И слышу, как шепчет другой: “Ты что, не знаешь? Это же наш знаменитый певец Сюткин!”. А что касается гаишников, вспоминаю, как при мне один известный музыкант говорит остановившему его постовому: “Ну что, диск или автограф?” — “Давай лучше деньгами, а диск я сам куплю”, — отрезал страж порядка.
— Как вы предпочитаете отдыхать?
— Путешествия — это святое. Наверное, как и все, люблю море, солнце — мне его жутко не хватает среди нашей норильской ночи. Места нравятся самые разные, вы же понимаете, что “всякие Каракумы по своей природе — Альпы. Просто такими их сделала жизнь”. Больше всего запали в душу Швейцария, остров Бали. Для меня странствия — это и работа, и удовольствие, и авантюра. Как-то, например, перелетал из одних гостей в другие и случайно попал на Гавайские острова. Позвонил домой: “Хотите послушать Тихий океан?”. У родных шок: “Какой океан? Ты же должен быть на другой стороне земного шара!”. Такие путешествия не сравнятся с экскурсиями турфирм, когда ты все время на поводке, все время среди своих. Непредсказуемые перелеты дарят сладкое ощущение какого-то риска, свободы необычайной, чувствуешь себя гражданином (без всякого пафоса говорю) Земли.
— Кухня какой страны понравилась больше всего?
— Зарисовка практически с натуры: “Чтобы привлечь к себе внимание официантки, Сидоров громко постучал по столу пирожком” — дело было в одном из московских ресторанчиков, — вспомнил юморист-экспериментатор. — Если серьезно, считаю, что нет лучше нашей национальной кухни. Пироги, расстегаи, картошка с грибами, борщ — это же сказка. Обожаю гречневую кашу. За границей ее днем с огнем не сыщешь — в Америке, когда искал эту крупу, меня отправили в магазин семян. Потом в какой-то лавочке для гурманов нашлись два маленьких пакетика гречки. Правда, сорт оказался странный — каша толком не разварилась. А вообще-то я всеядный. Лишь бы кормили, ведь жизнь — такую, как она есть, — можно принимать только после еды.
— Как думаете, кем вы были в прошлой жизни?
— Наверное, птицей — все в полет тянет, к морю. Но не пингвином.
— А что на личном фронте? Ваши отношения с прекрасным полом...
— Дамам сочувствую, стараюсь постигнуть их логику, — после долгой паузы произнес Кнышев, но от ответа все-таки ушел. — Женщины — это те же мужчины, только еще лучше. Кажется, вся мировая история — сплошная драма, основанная на нашем непонимании друг друга. Помните, мою программу телепередач: “16.00 — Любовные истории, которые потрясли мир. Выпуск первый. “Адам и Ева”.
— Хорошо, на какие безрассудные поступки вы способны ради любви?
— О, на самые разные: от стенгазеты величиной со скатерть, посвященной любимому человеку, до прогулок по ледяному парапету. Обожаю придумывать необычные подарки, могу притащиться за несколько тысяч километров.
— Что бы вы сами пожелали себе в день рождения?
— “У вас есть мечта? — О, я хотел бы уметь летать!.. В случае чего...” — вспомнил собственную шутку Кнышев. — А если серьезно, я бы хотел избежать соблазнов гравитации, ведь это так легко — сползти вниз, успокоить себя шаблонными мыслями: “Тебе что, больше всех надо? Расслабься”. Жизнь — это затяжной прыжок в высоту. Только движение вверх без какой-то внутренней работы, без усилий и веры в себя невозможно. Знаете, вентилятор — это пропеллер, не верящий в свои силы. Можно прожить жизнь вентилятором, а можно летать. Короче говоря, мечтаю когда-нибудь окончить жизнь с золотой медалью.
— Ваш совет читателям?
— Бери от жизни все. Только положь потом на место.
