Слово “Афганистан” сегодня звучит по-новому. Раньше это была “наша” война, унесшая с 27 декабря 1979 года по
15 февраля 89-го почти пятнадцать тысяч жизней солдат и офицеров. И отношение общества к тем событиям складывалось по-разному: от комплиментарного восхваления подвига воинов-интернационалистов до резкого осуждения “афганцев”. За границей ту войну однозначно называли оккупационной. После трагических терактов
11 сентября отношение к советской войне в Афганистане резко изменилось — американцы сами столкнулись с тем, что не удалось завершить нашей армии тринадцать лет назад. По-иному смотрят теперь на “афганцев” и в самой России... Сами ветераны Афгана сожалеют лишь об одном: “Простите нас за то, что недодавили в зародыше заразу, которая проявилась потом в Чечне, в других “горячих точках” страны и пышно расцвела в самом Афганистане”.
...Начало февраля 89-го. Кабул. Наша колонна уходит на рассвете. Боевые машины вперемешку с гружеными транспортными автомобилями гибкой лентой выползают на трассу в направлении перевала Саланг. Легкой, почти как родной российской, поземкой сухой снег змейками струится по избитой гусеницами и взрывами мин дороге. Назад по ней мы уже не вернемся — ведь это не обычный выход на “боевые” в горы, уходим-то навсегда, бросая прощальный взгляд на застывший по стойке “смирно” поднятый в небо полосатый шлагбаум КПП. Его уже никто не опустит...
— Домой! Домой едем, Саня, — толкаю локтем насупленного прапора Чернявского, бессонно паковавшего последние трое суток казенное имущество. — Не спи, а то уже в Союзе проснешься.
Слова “дом” и “Союз” разглаживают улыбкой встопорщенные усы прапорщика, но потом он снова хмуреет лицом и бормочет: “Вы не спешите радоваться, старший лейтенант, сперва еще доехать надо”. Если Шурик Чернявский переходит на “вы” — он явно не в духе. Значит, что-то чует своим седалищным нервом. И точно — на перевале снежной лавиной смело в пропасть три машины, следовавших аккурат за нами. К следующему утру, подменив засыпающего водителя, успеваем добраться до Ташкургана, там еще чуток до поворота на Мазари-Шариф и — прямая на Термез. Это уже Узбекистан, Союз в общем.
— Сань, а помнишь, как в прошлом году встряли здесь с разведчиками из “полтинника”, когда заплутали и поперли по старой файзабадской дороге в самый духовский район? У тебя тогда еще ладонь к раскаленному стволу автомата прикипела...
М-да, этого Чернявского ничем не расшевелишь... Что еще заподозрил? А вот и оно, объяснение прапорова беспокойства: “Стоп машинам. Встать лагерем. Быть в готовности совершить марш в направлении... Кабула”. Назад?!! Ведь уже пахнет Родиной, до которой хочется дотронуться рукой — пара десятков километров осталась. Какая чудовищная несправедливость! Стоим день, второй, неделю... Почему-то хочется придушить Чернявского. А вот и он, легок на помине, улыбается от уха до уха, не подозревая, похоже, какая его ожидала печальная участь. Что-что? Санек опять перешел на “ты”! Ну не томи.
— Громов проехал на “эмтээлбехе”. Если командующий выдвинулся к границе, значит, и мы двинем скоро, — улыбка Джоконды отдыхает по сравнению с радостным оскалом прапорщика.
Следующим утром подтягиваемся к мосту через Амударью. Сонный пограничник в зеленой фуражке вежливо кивает: “С возвращением, ребята!” Все как-то буднично, без оркестра и радостных улыбок встречающих. Все это будет завтра, 15 февраля. Наша же война кончилась сегодня... Счастливый день!
Время быстротечно — дни тянутся, месяцы летят, года мелькают. Той далекой афганской войне минуло вот уже тринадцать лет. Кажется, что это было давно и в то же время совсем недавно. Дважды в году, на день ввода войск и день вывода, память становится более обостренной и чувствительной, более детальной, что ли, позволяющей что-то осмыслить и понять в тех афганских событиях. “Помнить — это все равно что понимать...” — писал Максим Горький. Мы помним, а значит, понимаем. И, что немаловажно, понимание войны появилось не только у самих “афганцев”, но и в обществе в целом. Да и на самих ветеранов теперь смотрят несколько иначе. После 11 сентября особенно. Хотя кто как.
— Недавно разговаривал с Юрием Лозой, — рассказывает Игорь Исаков, “афганец”, один из руководителей фонда “ВДВ-Боевое братство”. — Приглашал спеть на торжественном вечере в Кремле “Афганский излом”, который посвящаем годовщине вывода войск. А он считает, что мы должны извиниться перед афганским народом. Да, должны, но не за то, что мы там были, а потому, что не добили тогда бен Ладена... Только ранили... Потому что ушли из Афгана, который стал гнездом мирового терроризма и рассадником наркоторговли. Ноги арабских наемников в Чечне тоже, между прочим, растут из Афганистана.
...Первая схватка с “Аль-Кайедой” и Усамой бен Ладеном состоялась еще в конце 1987 года, в афганской провинции Хост, во время проведения крупномасштабной операции “Магистраль”. Тогда 9-я рота 345-го парашютно-десантного полка (в ту пору им командовал нынешний замминистра МЧС Герой Советского Союза Валерий Востротин) занимала стратегическую высоту 3224 близ города Хост. Душманы две недели подряд пытались сбросить роту с горы и вели по десантникам шквальный огонь. А в самый канун Нового года на штурм высоты пошли “черные аисты” бен Ладена — бой был ужасен, численное превосходство нападавших огромным. Одетые во все черное, боевики были не какими-то доморощенными моджахедами, а профессионально подготовленными и отменно вооруженными наемниками.
Атака следовала за атакой, силы десантников редели на глазах, но и склоны высоты были усеяны трупами в черном. От 9-й роты осталась горстка десантников, когда на помощь подоспели основные силы с полковником Востротиным. Все уже было закончено... Один из оставшихся в живых в том тяжелом бою, десантник Андрей Кузнецов, сейчас рассказывает: “Был ли там сам бен Ладен и там ли он получил ранение, либо где еще его наши зацепили, я не знаю. Но то, что мы воевали с его “черной гвардией”, — это точно. Попадись он тогда мне на мушку, завалил бы за милую душу. Может, и не было бы сейчас терактов в Америке...”
В те дни конца 87-го мне, военному корреспонденту, довелось быть в семи-восьми километрах от места боя 9-й роты с “черными аистами”. Уже потом мы рассматривали затейливую арабскую вязь на документах наемников, их оружие и форму, слушали аудиокассету с записью боя — на ней были слышны крики на русском и арабском языках, значит, дело дошло до рукопашной. Это и в самом деле были люди бен Ладена, которых высадили у высоты 3224 на пакистанских вертолетах.
...Двенадцать лет спустя, 1 марта 2000 года, десантники столкнулись с “черными арабами” вновь — на этот раз в Чечне. Тогда на 6-ю роту псковской десантной дивизии навалилось более двух тысяч боевиков Басаева и Хаттаба. В ударной группе, вырывающейся из кольца российских войск, были прошедшие обучение на базах в Афганистане наемники. Они воевали в Чечне на деньги бен Ладена. Многие имели опыт боев с советскими “афганцами”. Почти вся десантная рота погибла, но и боевиков они положили немало — жизнь каждого русского солдата обошлась наемникам в двадцать голов. Боевикам так и не удалось прорваться на этом участке, и они рассыпались по горам.
Все повторилось. Могло ли этого не быть уже в Чечне? “Афганцы” уверены, что предотвратить войну в России мог именно Афган. Впрочем, так считают не только они, но и... американцы, которые активно помогали деньгами и оружием моджахедам.
— Тогда, в 80-х, мы были неправы со своей реакцией на советскую войну в Афганистане, — говорит сегодня посол США в России Александр Вершбоу. — Только теперь Америка ощутила всю опасность, которую таит в себе воинствующий исламский фундаментализм. Видимо, Советский Союз сумел распознать это намного раньше...
Впрочем, прийти на встречу с “афганцами” американский посол весьма тактично отказался — повторить свои слова ему вряд ли позволил бы дипломатический этикет.
— Знаешь, отношение к “афганцам” очень четко видно по реакции таких категорий наших сограждан, как политики и артисты, — рассуждает Игорь Исаков накануне годовщины вывода войск из Афганистана. — Это же публичные люди, они, как барометр, — очень тонко чувствуют тенденции в обществе. Так вот, сейчас эта стрелка показывает “ясно”.
Завтрашний вечер “афганцев”, который организует Российский союз ветеранов Афганистана (РСВА), и впрямь обещает быть “звездным”: президент Владимир Путин (Федеральная служба охраны тут же зарезервировала под это дело триста мест), ряд высокопоставленных политиков, министр обороны, очень многие популярные артисты — Александр Розенбаум, Олег Газманов, Александр Буйнов, Михаил Шуфутинский, Марина Хлебникова, Александр Маршал, Надежда Кадышева и ансамбль “Золотое кольцо”, Виктор Рыбин и группа “Дюна”.
— Алсу специально прилетит из Лондона, — не без гордости акцентирует внимание на эстрадной диве Исаков. — Когда услышала предложение спеть для “афганцев”, сразу же согласилась без всяких условий. Наша девчонка!
Замечу, что все артисты согласились петь на “афганском” вечере в Кремле бесплатно. В наше меркантильное время, согласитесь, факт неординарный. “Фенька” еще и в том, что петь они будут именно “афганские” песни. Буйнов записал “С Новым годом, Баграм!”, Шуфутинский споет “Панджшер”, “Дюна” — “Друзьям афганцам”... И это не мода на Афган, не желание засветиться — это состояние души. Ну и, конечно же, чувство благодарности к нашим солдатам, которые первыми встали на пути международного терроризма и с честью выполнили свой долг. “Марафон памяти жертв терактов в Нью-Йорке”, который провели звезды мировой эстрады вскоре после 11 сентября, в чем-то сродни российскому торжественному вечеру “Афганский излом”. Только у нас осознание “нашей” войны пришло несколько позже. Лучше позже...
Шесть тысяч мест в Государственном Кремлевском дворце на “афганский” вечер уже давно розданы — всем попасть на него, увы, не удастся. Поэтому в Интернете будет идти прямая трансляция этого вечера начиная с 17.00 15 февраля (www. izlom.ru).
Когда двадцать лет назад советские войска входили в Афганистан, у нас мало кто понимал, что же там происходит на самом деле. Считалось, что наши солдаты строят дома и мосты, помогают дружественной власти строить для афганского народа светлую жизнь. А в то время, когда в московское небо улетал олимпийский Мишка, в небо Афганистана взлетали боевые вертолеты, в горах шли бои, а на окраинах кладбищ по всей стране стали появляться могилы с трафаретной надписью: “Погиб при исполнении интернационального долга”. Сегодня мы многое знаем о той необъявленной войне. Сегодня мы понимаем, что наш солдат честно и бесстрашно стал грудью на защиту рубежей Родины. И впервые столкнулся с сильным и коварным врагом, который впоследствии ужаснул весь мир...
А слово “излом” означает и крутой поворот, и место перелома, и испытание на прочность. Мы с честью прошли испытание “Афганским изломом”.
