После просмотра нового сиквела (продолжения) или, уж точнее, приквела (предыстории) Джорджа Лукаса “Звездные войны: Эпизод II — Атака клонов” (Star Wars: Episode II — Attack of the Clones) кинокритик “Нью-Йорк таймс” А.Скотт весьма остроумно сравнил его с выборами в Советском Союзе. Подобно несчастным совкам эпохи Брежнева, американские, а теперь и российские кинозрители выстраиваются перед кассами, как перед избирательными урнами, — по привычке и по обязанности.
Советские выборы были без выбора. Лишен его и кинозритель. Подобно советскому избирателю, он обязан посмотреть “Атаку”. Это выше его выбора, хотя и ниже его среднего интеллекта. Это почти природное явление — как землетрясение, наводнение, затмение солнца. Хотя на самом деле это — кино, длящееся 2 часа 12 минут и стоившее 140 миллионов долларов.
“Звездные войны” впервые обрушились на нашу планету четверть века назад. Их успех имел несколько компонентов. Разумеется, головокружительные спецэффекты, которые были тогда новацией и потрясали своей отточенностью, заворожили зрителя. Но, быть может, важнее техники была точно найденная пропорция между главной сюжетной линией, замешанной на эдиповом комплексе — борьбы Люка Скайуокера и Дарта Вейдера (отца Люка), — и незамысловатой “лав стори” Хана Соло и принцессы Леи, которых играли молодые Харрисон Форд и Кэрри Фишер, напомнившие нам, старикам, комбинацию Гейбл—Ломбард. Тогда помпезного технократа Лукаса “вывезла” любовь к старым сериалам и черно-белой киноклассике. С тех пор Джордж Лукас посерьезнел и забурел. Мальчишеское в его творческой палитре почти исчезло.
Время действия в “Атаке клонов” — через десять лет после “Скрытой угрозы” (Phantom Menace), которая стала “Эпизодом I”. Поэтому авторам фильма пришлось потратить солидный метраж на весьма пространную вводную, чтобы не распалась пресловутая шекспировская связь времен. Тем временем клоны сосредотачиваются на одной из далеких планет, готовя штурм, технические протуберанцы которого составляют становой хребет фильма. Но пока наступит дигитальный катарсис, нам надо заслужить его терпеливым слежением за политическими перипетиями, которые грозят стабильности межзвездной Республики. Раскольники из далеких солнечных систем несут погибель, а ослабленный внутренними противоречиями сенат не в силах противостоять им. Нам приходится присутствовать на переговорах между Верховным канцлером Палпатином, благополучно пережившим “Эпизод I” (актер Иэн МакДиармид), и старейшинами, среди которых мы видим знаменитых киноактеров Сэмуэля Л.Джексона, Джимми Смита, Эвана МакГрегора, а также Йоду и толпу компьютеризованных политиканов. В этой компании выделяется разве что Оби-Ван Кеноби, рыцарь-джедай, долгожитель эпопеи, “доживший” аж до эпизода IV. Итак, МакГрегор, играющий по новой роль Оби-Ван Кеноби, вынужден заняться межгалактическим полицейским рейдом, чтобы найти преступников, покушавшихся на жизнь сенатора Падме Амидалы (Натали Портман), которая до этого была королевой Набу. Политические интриги переплетаются с любовными. Возмужавшего ученика Оби-Вана, Анакина Скайуокера (Хэйден Кристенсен), назначают телохранителем Падме, и вполне естественно, что паж влюбляется в госпожу. Но в романтичном паже уже проскальзывают отрицательные черты: заносчивость, вспыльчивость, пренебрежение к демократическим институтам — короче, все то, что впоследствии, в иных “Эпизодах”, предопределит его переход на сторону темных сил. В оригинальных “Звездных войнах”, когда Лукас еще не утратил силу киноповествования, без которого нет настоящего кино, его антигерои были, так сказать, трехмерными. Поэтому космическая философия Лукаса обладала определенной глубиной. Добро и зло у Лукаса находились в диалектическом взаимопроникновении. Да и антигерои раннего Лукаса, например Дарт Вейдер, далеко не исчадия ада, хоть и наряжены во все черное.
Сейчас не то. Лукас оказался подверженным общему поветрию, которое начисто сдуло с экрана былых антигероев, заменив их примитивными схемами “добро-зло”, как в комиксах: Бэтмен, Спайдермен, Супермен и т.д. Он упустил в “Атаке” возможность, которую предоставляла эволюция Анакина. Да и вообще новая картина Лукаса, густо населенная персонажами, представляет космос, необычайно шумный, но психологически и эмоционально пустой. Создается впечатление, что режиссер, увлекшись техникой, забыл и о людях, и об актерах. Главные герои-голубки играют так, словно на них надели смирительные рубахи. Они говорят то языком Шекспира, то мыльной оперы. Только опытные мастера, такие, как Джексон, голосом которого говорит Йода, и неувядающий злодей Кристофер Ли (граф Дуку), держат головы на поверхности моря актерской посредственности, да и то во многом потому, что, видимо, не принимают всерьез происходящее на экране.
А в остальном батальные сцены и монстры сделаны на высочайшем уровне. Почти все американские кинокритики превратили новую картину Лукаса в мишень для своего неизбывного, но застоявшегося остроумия. Их нисколько не интересует, кто победит. Главный вопрос, который дебатируется сейчас в кинематографических кругах Соединенных Штатов, — это вопрос о том, удастся ли Анакину Скайуокеру одолеть Спайдермена (“Человека-паука”, который побил все кассовые рекорды). Так звучит сегодня гамлетовский вопрос американского кинематографа. Ответ на него — в руках американских тинейджеров, которые, к счастью для себя, не читают ни Скотта, ни меня, ни вообще кого-либо из критической братии.
