Каким бы изогнутым ни был телеэкран, но лучшего зеркала перемен в стране не сыскать. Особенно если смотреть изнутри. Конечно, мои 14 лет работы на телевидении очень короткий срок в деятельности, где многое состоит из личного опыта. Врач, архитектор или военный не считаются с таким стажем вполне зрелыми. Только на российском ТВ через пять лет принято называться матерым профессионалом. К тому же мы первые испытали прелести управляемой демократии.
При всей импозантности вида телеведущих от их былой “козырности” почти ничего не осталось. Еще в середине девяностых телебоссы научились гасить избыточную звездность, негласно договорившись о запрете переходов на другие каналы. Публике объяснили: дескать, иначе трудно узнавать лицо канала, отличать, например, лицо ОРТ от морды ТВ-6. Бывали редчайшие исключения — Светлана Сорокина, обладавшая наибольшей степенью доверия россиян, перешла с большой потерей с РТР. Разово восстановили Юрьев день при осаде НТВ — властям требовалось отмежевать Гусинского от положения со свободой слова.
Посмотрели бы вы на главных звездунов вблизи кабинетов, откуда контролируются телекомпании, — никакой тузовости, привычного зрителю фартового бесстрашия. Каждый помнит: если уж суперпрофессиональную Татьяну Комарову легко убрали с новостного эфира и никуда не взяли, лучше проявлять скромность. Да и кому пестовать звезд, когда самих теленачальников вышвыривают без церемоний. О.Попцов создал с нуля первую компанию демократической России, которая мощным ледоколом пробивала тоталитарные завалы. Но одной из кремлевских клик он не захотел кланяться — и не помогли ни давний авторитет в среде интеллигенции, ни заслуги перед обществом.
К счастью, потеряли актуальность разговоры о продажности акул телекамеры. Народ понял — никому не платят просто за “продажность”, так сказать, за бессмертную душу. Только за выполненное опасное задание: замочить конкурента, нанести ущерб его предприятию, подпортить репутацию. Но по понятиям за наезд с телевизионной заточкой полагается асимметричный ответ. В виде прослушки, проплаченного решения суда... Поэтому среди телекиллеров долгожители не наблюдаются.
Продавать за “зеленые” похвалу безопаснее. Никто не даст по голове, если с экрана назвать продукцию АЗЛК совершенней мерседесовской. Но сохранить при этом зрителя и рейтинг — искусство, которым овладели единицы.
Хотя меня всегда раздражали претенденты на совесть народа, у телевизионщиков этические конфликты менее острыми не стали. Например, лет пять назад записал передачу с генералом ФСБ Куцубиным. В старом КГБ говорят, у него была репутация ведущего специалиста по организации наружки и женской агентуре. Вначале он с типичной для контрразведчика осторожностью отвечал, как женщине, возвращающейся домой через опасный участок, проверить, не следует ли за ней насильник или грабитель. Дал аккуратные советы бизнесменам, как удостовериться в отсутствии хвоста и уберечься от киллера.
Неожиданно мой тривиальный вопрос о моральности стукачества вызвал его страстную отповедь: агентура — это такой же золотой фонд страны, как и ученые или военные специалисты. Без них не обеспечить безопасность ни державы, ни граждан. Их костяк отбирается и воспитывается десятилетиями упорнейшего труда офицерами высшей квалификации. Убогие осведомители, как их представляют обыватели, никогда не поднимутся до решения необходимых задач.
Мои банальные возражения оказывались гораздо бледнее его доводов. Например, девушки, с помощью КГБ ставшие женами иностранцев и прервавшие после распада СССР сотрудничество с вербовщиками, добились за рубежом завидного положения в своих профессиях и бизнесе. А мы ведь представляли агентесс исключительно валютными проститутками и спорили: набирают ли этих оторв по разнарядке райкомов комсомола или другим способом?
Искренность и убедительность генерала, когда он утверждал, что с КГБ сотрудничали самые талантливые и самодостаточные, поставила меня перед дилеммой: или монтажом ослабить его аргументацию, или передача предстанет певцом Лубянки. Чтобы не прослыть гэбистским соловьем и скрыть свой явный проигрыш оппоненту в споре, можно было еще не выпускать программу вовсе. Существовал и благовидный предлог — генерал, никогда не сидевший перед телекамерой, очень просил, в случае, если первый блин получится комом, в эфир его не запускать.
Впоследствии, читая об очередном теракте или безнаказанном заказном убийстве, я сожалел не о том, что передача вышла в свет без купюр, а о том, что общество редко слышит голоса людей, досконально знающих, без чего не работает качественная спецслужба.
Сейчас телевидение должно признаться, что у него нет ответа на многие конкретные вопросы, волнующие общество.
Как освещать, например, конфликт “Аэрофлота” и наших самолетостроителей при закупке “Боингов”? Поддержать “Аэрофлот” — загубить отечественный авиапром. Защищать устаревшие модели — погубить единственного признанного в мире отечественного перевозчика. При свободной конкуренции даже россияне полетят на более комфортных, реже ломающихся иностранных машинах.
Хотя, если бы эта дилемма была высвечена и решена раньше, не оказались бы безработными тысячи ценнейших специалистов. Но как удержать внимание зрителя на теме, которая еще не стала острой, когда вокруг столько горячих проблем?
Как сделать привлекательным для масс образ жизни хороших “новых русских”, добившихся громадных успехов благодаря невероятной работоспособности, дальновидности, человеческой надежности, в сравнении с которыми привыкшая “решать вопросы” при обильных возлияниях старая элита кажется мастодонтом?
Нашему ТВ не хватает таланта и профессионализма, чтобы ярко и убедительно показывать эти островки оптимизма.
Меня, однако, не покидает опасение, что островки эти могут легко потонуть в окружающем их океане зловоний. Вспомните, как быстро потерял праздничный гордый вид центр Москвы 9 июня, когда экран на Манежной площади спровоцировал футбольных фанов. Тогда милицию упрекали в отсутствии бдительности. Те обещали повысить и углубить и, в свою очередь, пеняли на недостаток воспитательной работы среди молодежи и избыток пива в окрестных киосках. Поговаривали и о коварных политтехнологах в штатском, подстроивших управляемый погром для протаскивания закона об экстремизме — возможном наморднике на прекрасное лицо наших демократов. И никто не расценил этот мини-бунт как пока еще первую волну, докатившуюся от громадной бездны деклассированной молодежи без прошлого и настоящего. И если быстро не дать им приемлемого для них будущего, обязательно объявится харизматик. Была бы критическая масса для взрыва, а уж Гришка Отрепьев найдется. Даже самые качественные правоохранительные органы не в состоянии обезвредить такие запасы горючей смеси. А нашим силовикам не верят, даже когда они говорят чистейшую правду. Вспомните, например, многократные заявления о связях Басаева и Хаттаба с бен Ладеном, которые воспринимались как дешевая пропаганда. После тупого вранья в делах Андрея Бабицкого, Григория Пасько и прочих могло ли быть иначе?
Конечно, внедриться ко всяким скинхедам по силам даже нашим. Можно даже помочь безмозглым структурироваться. Например, в клубы футбольных фанов. Подобрать бузотерам лидеров, чтобы быть полностью в курсе. Но у нас кукловоды из охранки уже становились таким же манером влиятельнее царя. То Гапона выпустили как избыточный пар, а получили восстание, то руками эсеров Столыпина ликвидировали вместе с надеждой на эволюционное развитие. А уж когда у спецслужб нет ни демократического контроля, ни имперской вышколенности, ждать хорошего тем более не стоит.
Молодежи нужно предложить образование, профессию, собственный бизнес, ипотечное жилье, автомобиль в рассрочку... Тогда никакие РНЕ, “Память”, ваххабитские деньги, мировое закулисье не страшны. Богатый выбор доступных водки, пива и наркотиков сглаживает остроту политических реакций, но, как и многие транквилизаторы, обладает неприятными побочными эффектами. Попы и муллы помогут не больше, чем в семнадцатом году. Как и науськивание на инородцев под националистическими песнями.
Телеигры и мыльные сериалы — сегодняшний опиум для народа — почти вытеснили беседы с первыми лицами государства. Хотя зрителю очень интересны люди, деятельность которых может непосредственно влиять на их жизнь. Однако по нынешней моде руководители министерств дают лаконичный минутный комментарий к событию или позволяют показать по ТВ 40-секундный фрагмент своего выступления на очередной судьбоносной конференции. Плюс отредактированные или просто написанные собственной пресс-службой газетные интервью. Получасовой формат передачи выявляет менталитет, проясняет мировоззрение, что, по-видимому, считается вредным для карьерной устойчивости. Возможно, гении доморощенного пиара убедили Кремль, что миф — государь хороший, да бояре плохие — разрушится, если народ увидит: в армии, милиции и финансах бардак, хотя Л.Кудрин, В.Грызлов и С.Иванов умные приличные люди. Зато все убедятся: у Путина кроме поведенческих и коммуникативных талантов есть еще и чутье кадровика, которое позволит ему собрать победоносную команду. Общество убедится также в срочной необходимости принципиальной глубокой реформы всего государственного устройства, увидев, что “рокировочками” чиновников, косметическим ремонтом реальную жизнь народа не изменишь.
Путинский авторитет еще более увеличится при соблюдении незыблемого театрального закона: величие короля играют приближенные. Вспомните выдающегося постановщика исторических сцен И.Сталина. Его роль величайшего вождя всех времен и народов казалась достоверной, потому что рядом на сцене восхищались его мудростью не бесцветные шестерки, а бесстрашный маршал С.Буденный, сам всероссийский староста М.Калинин, любимец партии В.Молотов... Их именами при жизни назывались города и метрополитены. В Москве доверие к Лужкову связано не только с осязаемыми доказательствами в виде современных дорог и жилищных комплексов, но и с уважением к другим руководителям города, которых хорошо представляют по их обильным телевыступлениям. Этот фактор еще более закрепится, если гордума переименует, например, Манежный торговый комплекс в Малышков ряд, лучшие новые микрорайоны назовет Ресино и Толкачево...
Также я дал бы имена еще не ушедших от нас актеров улицам, где они коротают оставшиеся им дни. Скажем, 2-я Фрунзенская носила бы имя Наталии Фатеевой, а Зоологическая — Георгия Жженова... Пусть чувствуют нашу признательность. А то у них сначала отобрали все сбережения, а потом, придушив кинематограф, и место работы.
Некоторые утверждают, что мы — самый духовный народ в мире. К сожалению, ТВ дает тому мало подтверждений. Мы ни к кому не испытываем благодарности, что также ярко отражает наше телевидение.
Но чувство благодарности воспитывают.
P.S. Коллектив “МК” поздравляет Бориса Ноткина с юбилеем и желает ему творческого долголетия, любви и доверия телезрителей.
