На окраине нероссийской империи, в скромном дачном поселке провел свой летний отдых Валерий Леонтьев. Его майамский особнячок отнюдь не напоминает настоящий деревенский дом — ни тебе русской печки, ни стен из бревен в два обхвата, ни русской бани на огороде в тридцать законных русских соток по соседству с кабачками и морковкой. Даже нормального, поскрипывающего от натуги и времени колодца-журавля поблизости нет.
Все скромно, по-американски — дом в стиле “евростандарт”, бассейн, сауна, гараж на участке, пальмы под окнами, которые звезда российской эстрады посадил в прошлый свой приезд в подарок жене — Людмиле Исакович — руками американских рабочих из числа эмигрантов второго поколения. Пальмы за те полгода, пока артист не был, как он выражается, “на майамщине”, подросли. На них обитают то птицы, то игуаны. То в порядке живой очереди, то дружной шведской семьей.
Валерий Яковлевич, надо сказать, на отдыхе проводил время с чувством, с толком, с расстановкой. С чувством обследовал Музей эротики, с толком вырастил двух брошенных под окнами нерадивой матерью-кошкой еще слепых хвостатых отпрысков и с расстановкой совершал официальные, и не очень, визиты к друзьям и столикам местных ресторанов. В итоге он накачался до состояния секс-символа всех времен и народов, покрыл плотным загаром кошачьи царапины и похудел на шесть килограммов.
Что до репортера “МК”, то его больше всего взволновал вопрос — что же этакого вечный Казанова российской эстрады открыл для себя в Музее эротики и чему новенькому в этой области сможет теперь обучить возвышенных почитателей своего таланта и приземленных поклонников образа и тела.
— Музей эротики оказался у меня прямо под носом. Считай, на соседней улице. Огромный, 9,5 тыс. экземпляров. Чего там только нет — живопись, скульптура, всевозможные приспособления для секса.
— С этого момента можно поподробнее...
— Их было очень много, на все вкусы и фантазии — старинные, современные, антикварные...
— И вы остановили свой взгляд...
— Я больше на скульптуры любовался. Очень интересные, особенно современные. Живопись опять же любопытная попадалась.
— А все же, что больше всего понравилось? Вот так, чтобы прямо супер!
— Очень интересные всякие древние фаллические символы. Из камня. Бог знает каких времен и народов...
— Руками можно трогать?
— Это же музей...
— И народу там!..
— Никого, кроме нас с Люсей, не было. Ни-ко-го. Огромную площадь занимает вся эта красота, а посетителей нет.
— Порно дома смотрят.
— Да нет. Не смотрят. Просто музей расположен буквально рядом с набережной. И зачем, спрашивается, он нужен, если прямо возле парапета познакомились, отошли чуть в сторонку и... Зачем людям музей, когда есть набережная?
— А вас-то из музея, наверное, не выпускали. Вы так выглядите, что служители подумали — экспонат пытается сбежать. Как удалось добиться такой идеальной формы?
— Ну, это же еще не идеальная! Всего-то шесть килограммов сбросил к прошлым семи. Я не сижу ни на каких диетах, просто не ем некоторые продукты: картошку, макароны, хлеб, рис. И не пью. Потому что 100 граммов белого вина — это 70 калорий, а если три бутылки в день выпить — за обедом, да за ужином, да на ночь, да еще жрачка... Сколько потом не стенай: “ах, я же бегаю, я работаю, я на тренажерах, я на велосипеде, я по ночами хожу по деревне и все равно пухну!”, делу это не поможет. Хотя я качаюсь еще, конечно. А вот Люся сидит на диете американского диетолога Дженни Крейг и похудела на 10 килограммов. По этой диете можно есть все, но на 1200 калорий в день, при 5-разовом питании. Это диета для слабонервных в смысле еды, потому что там можно есть пиццу, печеную картошку, макароны, всевозможные салаты, даже шоколад и пирожные. То есть человек ни в чем не испытывает нужды, но все, что он съел, посчитано. Набрал 1200 калорий, и все — привет. Крейг утверждает, что ни в коем случае нельзя голодать. Организм пугается, что ему не дадут еды, и в итоге в качестве самозащиты каждую крошку превращает в жир.
— Что еще интересного поделывали в отпуске?
— Да вот котят выращивал.
— На продажу?
— Нет. По необходимости. А что оставалось делать, если кошка окатилась под окнами дома и ушла. Не бросать же! Так и пришлось ночами вставать, по часам из пипетки выкармливать.
— По русской примете животных нельзя совсем бесплатно отдавать, хоть за копейку, но продай.
— Я знаю, поэтому отдал тамошним друзьям, русским, за пять центов.
— Чем новеньким увлеклись? Или кем?
— Фотографировал природу. На машине катался. В рестораны ходил, в гости. Короче, как всегда, — отдохнул хорошо, но мало.
