Кажется, этому человеку удается все. В его, прямо скажем, небогатой фильмографии и “Армагеддон”, и “Плохие парни”, и “Остров”, и “Перл-Харбор”. Куда ни плюнь — все блокбастер. Правда, тщательно изучив представленные картины, можно уверенно сказать: да, Майкл Бэй — профессионал по части блокбастеров. Но без огонька. Но, слившись в экстазе с голливудским гуру развлечений Стивеном Спилбергом, он снял “Трансформеров” — зрелище и захватывающее, и смешное, и страшное, и — куда же без этого — нравоучительное. А учит оно тому, что опыт Спилберга и умение Бэя снимать экшн могут творить чудеса.
О чудесах, конечно, Майкл Бэй в эксклюзивном интервью “МК” накануне мировой премьеры “Трансформеров” рассказывать не стал, зато поведал о том, сколько он стоит, как привлечь на съемочную площадку американскую армию, и о том, какой фильм он мечтает снять.
— Бюджет фильма — 150 миллионов долларов, что, учитывая количество спецэффектов в “Трансформерах”, немного. Вы недорогой режиссер?
— Поверьте мне, я дорогой режиссер. Я очень дорогой режиссер. Но я всегда остаюсь в рамках бюджета и работаю быстро, поэтому со мной приятно работать. В чем секрет? Я похож на Джеймса Камерона, когда он снимал “Титаник”. Когда говорят “Камерон”, всегда имеют в виду его группу. Со мной та же история. Моя группа со мной шестнадцать лет, мы давно стали одной семьей. У меня есть коронная шутка — я часто приговариваю:
“Да, я работаю здесь помощником режиссера”. Я всегда на площадке, повторяю, всегда, и не только за камерой. Многие режиссеры работают шесть дней в неделю, а потом их не найти. Мы работаем много, практически без перерывов, и мы всегда укладываемся в бюджет и сроки. И кроме того, я всегда в курсе того, что происходит в моей группе, — я не просто режиссер, приходящий, садящийся в свое кресло и покидающий площадку в конце дня — я ассистент самого себя.
— А не рискованно работать так быстро?
— Продвигаясь вперед быстро, у меня больше возможностей для работы с актерами. Да, это покажется нелогично, но скорость дает актерам возможность импровизировать, а это важно.
— Но вас часто обвиняют в том, что вы актерской игре предпочитаете действие…
— Я слышал об этом, но это не имеет значения. Для меня кино — развлечение, возможность показать зрителям другой, новый мир, далекий от привычного.
— Говорят, что вам легко заказать на съемочную площадку настоящую военную технику, настоящих военных, военные самолеты — это правда?
— В общем, да, мне легче. Я имел дело с военными в нескольких фильмах, и когда начинал снимать этот, то всерьез обговаривал возможность заказа на площадку техники, уверяя всех вокруг, что фильм будет суперреалистичным и натуральным. И как-то добавил: “Ну там будут еще роботы”. “Да ты шутишь, какие роботы?!” — ответили мне. Но по большому счету я ведь не соврал — во всем, что касается реальности, мой фильм очень близок к привычному миру. Все сцены действия — бои, погони, перестрелки — абсолютно естественны, мы не придумали ничего нового. И да, там есть роботы.
— Наверное, вы, как многие режиссеры, мечтали бы быть свободным, снимать то, что вам нравится. В случае же с “Трансформерами” вы оказываетесь в очень жестких рамках, ограниченных собственно игрой…
— Ну все время думать: вот была возможность и я ее упустил, да как я мог — непродуктивно. Насчет “Трансформеров” вы не во всем правы. Здесь я себя чувствовал художником, который накладывает краски на холст, я был аниматором, который добавлял роботам жизни или убавлял ее, и их существование зависело только от моей воли.
Хотя, конечно, я не отказался бы снять маленькое независимое кино. Знаете, что-то типа “Фарго”, такую черную комедию.
— Вы помните свой первый фильм?
— Чудовищный сценарий, крошечный бюджет, никакой поддержки, и все шло к тому, что этот будет мой первый и последний фильм.
— Вообще ведь Спилберг хотел снимать этот фильм, так что все выглядит, будто вы украли режиссерское место у него...
— Нет, на самом деле все выглядело так, что Стивен позвонил мне и предложил сесть в режиссерское кресло.
— Майкл, не хочешь ли ты снять “Трансформеров”?
— Да, звучит неплохо…
— У нас есть прекрасный сценарий!
— Да, звучит неплохо…
— Вся история начинается, когда отец покупает главному герою его первый автомобиль, — как ты считаешь?
— Да, звучит неплохо…
— А если мы будем снимать с DreamWorks?
— Да, звучит неплохо…
Я положил трубку и сказал: “Я не буду снимать этот фильм”. Потому что я не понимаю, о чем он, я не понимаю, чего от меня хотят, и я не знаю истории. И в конце концов, что это за фильм такой? Это анимационный фильм? Нет? А как же роботы?
Но позже, когда я увидел игрушки, этих роботов, я подумал: “А что, было бы круто их всех оживить”.
— Вы намеренно выбирали актеров неизвестных?
— Проблема в том, что два главных героя — подростки, в Голливуде нет таких юных звезд. В итоге у нас был очень трудный кастинг, мы искали по всему миру — в Англии, США, Австралии — и не могли никого найти. На пробах я искал у актеров юмор, это было для меня главное. Дошло до того, что мы начали искать среди юных комиков, выступающих на сцене. Но остановились на Шиа Лабефе, молодом актере.
— А почему его подружка, которую сыграла Меган Фокс, — брюнетка? Сейчас блондинки популярнее…
— Мне не хотелось идти по обычному пути. Изначально роль Меган была вообще небольшая, так что она не была главной героиней. Позже, уже на съемочной площадке, я понял, что между ней и Шиа есть некая химия, взаимодействие. В итоге у нас получилось два главных героя.
— Сколько в фильме из вашей жизни, потому что во многом он очень близок к реальности…
— Ну вот в сцене, где Сэм прячет от родителей роботов, а они топчут газон. Подумайте — оказавшись в подобной ситуации, мы все поведем себя именно так, как Сэм и его родители. Я сам так вот выглядываю из-за двери — как отец в этой сцене, мой адвокат всегда гоняет гостей с газона...
— Что вы скажете тем зрителям, которым ваш фильм не понравится?
— Ну мне будет жаль, что они потратили впустую свое время…
— А тем, кто назовет вас дьяволом?
— Вы видели статьи, где меня называют дьяволом? Это отличные статьи! Мне сказали, что я изменил жанр экшна, дал ему новую жизнь — и за то, что он в моих фильмах не так привычен, все идет не так, как привыкли видеть зрители, меня многие недолюбливают.
— Вашим самым успешным фильмом был “Перл-Харбор”, вы ожидали такой успех?
— Нет, никто об этом не думал. Нам было непросто работать над этим фильмом. “Человек-паук”, “Звездные войны” — это мультики, выдуманный мир, а “Перл-Харбор” — мир реальный, реальные события, и нам нужно было быть очень осторожными, чтобы не задеть ничьих чувств. Мне кажется, нам удалось это, а после 11 сентября американцы вдруг стали очень патриотичными, и фильм очень хорошо пошел на DVD.
— Сейчас американцы так же патриотичны?
— Не уверен, сейчас мы запутались, оказались в дерьме и не можем выбраться. Но что бы вы ни подумали — я уважаю наших солдат. Я уважаю любого, кто работает на благо своей страны. Вот вы пойдете защищать свою страну? Отдадите за нее жизнь? А эти ребята отдали.
— Послушайте, но все же зачем вы напялили на русского космонавта в “Армагеддоне” шапку-ушанку, почему он вообще такой непрезентабельный?
— Да это же комедия была, вы разве не поняли? Я подумал, что вот русские космонавты столько времени проводят на орбите, как они еще могут выглядеть? Только так!
О ФИЛЬМЕ
