Одна из проблем, напомнил министр, «негибкость уголовного законодательства», из-за чего зачастую у нас «преступников наказывают либо слишком строго, либо никак». В последние годы Минюст выступил разработчиком около 20 законопроектов, направленных на гуманизацию УК, УПК и УИК. Сейчас Госдума трудится над одним из них, который предполагает внедрение в практику такого альтернативного вида наказания, как принудительные работы. Г-н Коновалов сказал, что уже принятые законы позволили за 3 года сократить число обитателей тюрем, СИЗО и колоний с более чем 1 млн. человек до 650 тыс. Разгрузка мест лишения свободы, подчеркнул он, «не самоцель», у нас «сидят далеко не все, кому нужно сидеть». Но чем больше россиян пройдет через уродующую психику тюремную школу — тем хуже для общества.
Еще одна проблема — «чудовищно архаичная» система исполнения наказаний, «сохранившая многие черты ГУЛАГа». В последние 2 года ФСИН рассортировала заключенных на впервые севших и рецидивистов и расселила их. Переместить пришлось около 180 тыс. человек. После смерти в СИЗО юриста Магнитского (его фамилию чиновник не назвал, избрав формулу «известные всем случаи») были предприняты кое-какие шаги, приняты законы, запрещающие без заключения врача наказывать осужденных карцером и приговаривать их к взятию под стражу. К сожалению, сказал г-н Коновалов, «пока не встречает горячего энтузиазма наше предложение об аутсорсинге тюремной медицины». Он, видимо, имел в виду идею передать в руки Минздравсоцразвития медобслуживание заключенных, чему это самое Минздравсоцразвития сопротивляется как может. Но сам докладчик по имени ведомство не назвал.
Самая дорогая часть реформы, признал он, — переход на новую систему отбывания наказаний: в ней будут колонии-поселения для не особо общественно опасных и тюрьмы — для общественно опасных. Проекты новых тюрем разработаны и просчитаны, но средств на их реализацию нет.
На «политической» составляющей деятельности ведомства (регистрации партий и движений, борьбе с коррупцией и прочих скользких в предвыборный период темах) чиновник предпочел вообще не останавливаться. Но кое-какие вопросы депутаты все же задали. Коммунисты интересовались источниками финансирования праймериз Народного фронта. «Эти вопросы в компетенции Генпрокуратуры и Счетной палаты, к ним и обращайтесь», — ушел от ответа Коновалов. «Вот СМИ пишут, что человеку отказали в УДО на том основании, что он то ли варежки не шил, то ли еще что... Вы понимаете, о ком я говорю», — депутат Сергей Иванов (ЛДПР), подражая министру, тоже стал говорить о людях, не называя имен. «О Ходорковском, наверное?» — решил внести ясность первый вице-спикер Олег Морозов («ЕР»). «Я догадался», — ответил чиновник. И заявил, что он лично «привык доверять решению суда, и пускай те, кто с этим решением не согласен, его оспаривают».
Александр Куликов (КПРФ) спросил, как глава Минюста относится в предложению ратифицировать ст. 20 Конвенции ООН по борьбе с коррупцией — она предусматривает ответственность чиновников за расходы, не соответствующие доходам. Россия саму Конвенцию ратифицировала, а ст. 20 — нет. Г-н Коновалов ответил, что он «сторонник движения в сторону интеграции в мировые системы без ураганных решений», «рано или поздно» нам придется обсуждать этот вопрос, но «нужно делать все умно, своевременно, пошагово». Когда «рано»? Когда «поздно»? Не уточнил.
Неожиданно для многих фракция ЛДПР предложила не вызывающему сильной аллергии у депутатов министру «добровольно уйти в отставку». Накануне, когда перед Думой выступал провальный с точки зрения общественного мнения министр транспорта Левитин, ЛДПР ему в отставку уйти не предлагала. Возможно, потому, что министр Левитин считается «человеком Путина», а министр Коновалов — «человеком Дмитрия Медведева»...
