Напомним, что 5 мая Бориса Колесникова, которому инкриминируется «организация преступного сообщества» (ст.210 УК РФ), в срочном порядке из «Лефортово» доставили в городскую больницу №5 с тяжелой травмой головы. Версия администрации СИЗО «Лефортово» - мыл окно, подскользнулся и упал. Сам Колесников сказал, что ничего помнит. В момент инцидента он был в камере один — второй арестант вышел на прогулку (Колесников гулять отказался). Любопытно, что практически сразу поле этого инцидента был арестован начальник Колесникова - глава ГУЭБиПК Денис Сугробов.
- Мало верится, что человек может упасть и разбить сразу и лобную, и теменную кость, - говорит жена Колесникова Вероника. - Наверняка в камере «Лефортово» было видеонаблюдение. Если он упал сам - представьте доказательства. А так это тайна, покрытая мраком.
После падения генерал написал жене только одно письмо. Очень короткое. Написал, что не может долго даже ручку держать, потому как голова болит. Но и до этого в его посланиях было уже мало оптимизма.
- Хотя в самом начале он писал, что надо держаться, что суд обязательно во всем разберется, - вспоминает жена. - Проблема еще в том, что письма некоторые шли по почте 19 дней. А другой связи с ним у меня нет — следователь так и не пускает на свидание. И тут мне адвокат в пятницу сообщил, что Борис опять получил травму...
Новое повреждение (синяк на левой скуле) заметил защитник 19 мая во время встречи с арестованным. После этого Колесникова в срочном порядке навестили правозащитники.
- Заключенный говорит, что потерял сознание и упал, - комментирует зам.пред ОНК Москвы Михаил Сенкевич. - Это подтверждает и начальник СИЗО. По его словам, есть записи видеокамеры, где зафиксировано падение. Левая скула у Колесникова припухшая. По словам медиков, ему сделали электроэнцефалограмму, но ничего серьезного не обнаружили. В ближайшее время он будет переведен в «Лефортово».
В то, что Колесников на этот раз упал сам, мало кто сомневается — после первой травмы у него случались обмороки, он жаловался на головные боли и головокружение. Кстати, незадолго до инцидента я сама навести его в составе комиссии ОНК.
«Мне трудно стоять...Можно я прилягу?» - сказал он тогда. На вопросы правозащитников отвечал медленно, будто долго не мог сообразить. Все отметили некую его заторможенность, при том, что психотропные препараты ему не дают.
Исход этой странной истории предсказать крайне сложно. С одной стороны, после таких травм теоретически можно попытаться оспорить любые показания: дескать, был не в себе. Но точно так же можно любые показания и получить: после того как тебе проломили голову, признаешься черт знает в чем. Так кто же вы, генерал Колесников — жертва или хитрый комбинатор?
