- В слове «повстанцы» больше позитивного значения, оно предполагают симпатию к ним. - сказал «МК» декан историко-филологического факультета РГГУ Павел Шкаренков. - Но таких нюансов эмоциональной окраски русского языка в ОБСЕ могут не знать. Вообще-то подобрать абсолютно нейтральную формулировку крайне сложно. Тут как у Маршака: «Мятеж не может кончиться удачей - в противном случае его зовут иначе». Наверное, все-таки идеальная с точки зрения нейтралитета формулировка используется российской прессой - «ополченцы». Без слова «народные», поскольку «народное ополчение» уже звучит позитивно со времен Минина и Пожарского.
А вот по мнению политолога замена в риторике ОБСЕ негативных терминов «террористы» и «сепаратисты» на слово «повстанцы» (даже не «ополченцы») произошло вовсе не от незнания нюансов русского языка.
- Постепенно информация о том, что происходит в Донбассе, начинает пробивать себе дорогу, - сказал «МК» гендиректор Центра политической конъюнктуры Сергей Михеев. - Там идет гражданская война. Это — не война за ресурсы, не война местных князьков за отделение. И даже не война этнического характера. Это - восстание людей юго-востока против идеологии, которую исповедует Киев после февральского переворота на Украине. Против разделения граждан и целых регионов одной страны на первый и второй сорт. Постепенно это становится понятно международным наблюдателям. Как говорил Черчиль: «Можно некоторое время обманывать всех, или все время - некоторых, но невозможно всегда обманывать всех». Люди, не согласные с политикой и идеологией Киева восстали. Киев сначала спровоцировал восстание, потом вместо того, чтобы пойти на переговоры, начал пытаться его подавить и все это переросло в гражданскую войну. Впрочем, я не исключаю, что со временем последуют опровержения, в ОБСЕ получат окрик сверху и начнут говорить, что их не так поняли, и на самом деле нет никакого восстания, а есть КТО.
Практика показывает, что поиск идеально политкорректной и соответствующей действительности формулировки не всегда доводит до добра. Например, во время первой чеченской войны на какое-то время прижился такой штамп: «незаконные бандформирования». Как будто бывают законные.
