Итак, напомним, 11 июля появилась публикация о том, что несколько десятков контрактников из в/ч №22179 33-й отдельной мотострелковой бригады жили в нечеловеческих условиях на полигоне Кадамовский в Ростовской области, спали на досках, ели что придется. Затем их стали агитировать поехать добровольцами на Донбасс, и они, испугавшись отправки на Украину, сбежали с полигона. Против них возбуждают уголовные дела, им грозит до десяти лет лишения свободы за самовольное оставление частей и дезертирство. В общем, караул, спасайся кто может! Однако при ближайшем изучении этого громкого и даже политического армейского триллера почему-то вспомнился старый анекдот: «Верно ли, что Рабинович выиграл машину в лотерею? — Все верно. Только не Рабинович, а Иванов. И не машину, а сто рублей. И не в лотерею, а в карты. И не выиграл, а проиграл».
То есть на первый взгляд в этой истории все вроде верно. Есть контрактники, есть полигон Кадамовский, есть уголовные дела. Однако все остальное — слухи и сплетни, не имеющие под собой никакой реальной подоплеки.
33-я мотострелковая бригада (горная) находится на окраине Майкопа. Неподалеку речка и живописные холмы, где бойцы осваивают начальные навыки горной подготовки. Сама часть аккуратная и ухоженная. Все подстрижено, подкрашено, нигде ни соринки. Никто из военнослужащих праздно по территории не слоняется. Все передвижения по распорядку. А график занятий здесь распланирован почти поминутно, так что свободного времени у ребят практически нет.
Временно исполняющий обязанности командира бригады подполковник Сергей Кенс, который согласился поговорить с корреспондентом «МК» и рассказать свою точку зрения на «сенсационную» новость, недовольно морщится. Рассказывает, что после статьи о невыносимых условиях быта военнослужащих и вербовки их на Украина последние новости проверки в части проходят почти еженедельно, много времени уходит на то, чтобы объяснить проверяющим, что произошло.
Полигон Кадамовский как перевалочный пункт на Украину, вербовка, участие в вооруженном конфликте на территории другого государства... эта четверка таких сказок напридумывала, что вся страна на ушах стоит. Их использовали «добрые» люди для того, чтобы взбаламутить общественность, пропиарить себя, а на самом деле все было не так.
Сразу интересуюсь: а что же было на самом деле? И тут всплывают интересные детали. Выясняется, что дезертиры, ставшие героями статьи, изначально утверждали, что покинули расположение якобы из-за невыносимых условий несения службы, а история про вербовку на Украину появилась значительно позже, почти через год, сразу после того, как к делу подключились адвокат Сергей Кайшев и частный детектив Татьяна Чернецкая, ранее судимая за вымогательство.
Однако обо всем по порядку. «МК» попытался воссоздать хронологию событий.
ПОЛИГОН АШУЛУК
История с военнослужащими 1-й мотострелковой роты Александром Евенко, Павлом Тынченко, Александром Ененко и военнослужащим 3-й мотострелковой роты Иваном Шевкуновым, заключившими контракт на прохождение службы в 33-й бригаде, а затем попытавшимися уволиться по собственному желанию и в итоге ставшими фигурантами уголовного дела, а по совместительству «борцами с режимом», тянется почти год. Камнем преткновения, по уверению командования бригады, здесь стал полигон Ашулук, на который батальонная тактическая группа, в которую попали эти ребята, летом 2014 года отправилась выполнять учебные задачи.
Здесь следует отметить, что все фигуранты подписывали контракты добровольно, все они бывшие военнослужащие, причем один из них — Александр Ененко — до заключения контракта проходил срочную службу в этой же бригаде. Резонно предположить, что они понимали, с чем им придется столкнуться во время службы. Однако первое же для них закрепление суворовского принципа «тяжело в учении — легко в бою», по сути, оказалось последним. Побыв на Ашулуке пару недель, они, не предупредив командование, попросту сбежали, не выдержав спартанских условий полевого лагеря. Военнослужащие на попутках уехали с полигона в Майкоп, и с тех пор на службе их никто не видел. Правда, один из беглецов, Александр Ененко, рассказал «МК», что пробыл на Ашулуке около двух месяцев, после чего взял больничный, а после, съездив на один день на полигон Кадамовский, просто не вышел на службу. Сначала мотивировка у всех беглецов была бытовой — невыносимые условия службы, невысокое денежное содержание, да еще и невыплата его в сроки.
Чтобы понять, что это за такие нечеловеческие условия были на Ашулуке, корреспондент «МК» поговорил с сослуживцами беглецов, и вот что рассказал военнослужащий разведроты бригады Виталий Сопыряев, который остался в части после срочной службы и уже два года служит по контракту. Уроженец Томской области рассказал, что считает Майкоп своим вторым домом и готов продолжать здесь службу и в дальнейшем.
— Конечно, поначалу, после Сибири, привыкнуть к жаркому климату было сложновато, но ничего, приспособился. Тренировался я и на полигоне Ашулук, и на Кадамовском, — говорит Виталий. — На Ашулуке большой минус, что очень жарко и иногда ощущается недостаток воды, плюс до ближайшего населенного пункта очень далеко, а так в принципе там ничего такого страшного нет. На Кадамовском, конечно, условия получше и цивилизация ближе, продукты можно купить в магазинах, там сейчас новый городок поставили, очень комфортно. Я был там зимой, палатки отапливаются не как раньше, печками-буржуйками, а дизель-генераторами. Единственное отличие жизни на полигоне — это то, что ты оторван от семьи и живешь в палатке, а так та же подготовка. В конце концов, я знаю, для чего в Армия пошел и что меня на службе ожидает. Я ни разу не сталкивался с тем, чтобы нас не покормили или задержали зарплату. На досках я ни разу не спал. Конечно, за последнее время интенсивность подготовки увеличилась, мы месяцами можем жить на полигоне, но, опять же, я к этому был готов.
Условия, понятно, не курортные, но, подписывая контракт, ты должен знать, что тебя ожидает. Рассказы про невыплату денежного довольствия также опроверг командир бригады Кенс.
— Их утверждения, что они не получали зарплату, — неправда. Зарплату они получали, свидетельство тому расчетные листы, которые мы представляли органам военной прокуратуры, проводившим проверку их жалоб, — говорит комбриг. — Другой вопрос, что некоторые военнослужащие жалуются на то, что этих денег им недостаточно. На это можно также ответить, что приказом министра обороны доплаты производятся классным специалистам, у нас в плане подготовки предусмотрены мероприятия по повышению классности военнослужащих. Предусмотрены выплаты за высший уровень физической подготовленности. Выполняй физнормативы, повышай свою классность, и ты можешь рассчитывать на дополнительные выплаты. Но они посчитали, что им это делать не обязательно, и тут же заявили, что до них эти приказы не доводились, хотя все приказы министра обороны еженедельно доводятся до военнослужащих. Думаю, что они это озвучили, чтобы обосновать самовольное оставление части.
ПОЛИГОН КАДАМОВСКИЙ
Вернувшись с полигона Ашулук и отдохнув несколько дней, бригада сразу же отправилась на полигон Кадамовский. Если учитывать неоднократные заявления министра обороны Сергея Шойгу, что подразделения не должны сидеть в казармах, а обязаны постоянно повышать свою выучку на полигонах, желательно в незнакомой для солдат местности или в ходе внезапных учений, ничего удивительного в этом факте нет. Отдохнули, с семьями повидались, дух перевели и снова на учения. Причем каждый день, проведенный на полигоне, военнослужащему компенсируют на выбор либо деньгами либо выходными днями к отпуску.
Эти нормы соблюдаются. Военнослужащие, которые уходили в декабре в отпуска, после Ашулука и Кадамовского до 60 суток брали за счет полевых выходов. Кто захотел взять деньгами, те получили соответствующие суммы, пояснил Сергей Кенс.
Однако беглецы-контрактники, которые уже несколько недель по собственной инициативе отдыхали и набирались сил, услышав, что если они появятся в части, то сразу поедут на Кадамовский, залегли на дно. В часть они не явились, никак себя не обозначили. Были люди — и нет людей. Командование бригады наверняка бы пошло навстречу беглецам, если бы они хоть как-то дали о себе знать. Если возникли семейные проблемы или случилась какая-то беда, то, как правило, командование всегда поможет. Однако, поняв, что бойцы не пытаются прийти с повинной головой, командиры передали материалы в прокуратуру, которая и возбудила уголовные дела по статье УК РФ «Самовольное оставление части» в отношении трех военнослужащих-контрактников: Александра Евенко, Павла Тынченко и Александра Ененко. А в отношении контрактника Ивана Шевкунова было возбуждено сразу два уголовных дела по статьям «Дезертирство» и «Самовольное оставление части».
— На Кадамовском полигоне их не было. Единственный, кто там был один день, это Александр Ененко, — рассказывает Сергей Кенс. — Удивительно, как за один день можно умудриться и на досках поспать, и стать участником вербовки, и поголодать. Повторюсь, по документам подтверждается нахождение на полигоне Кадамовский только Александра Ененко. Остальные в это время находились непонятно где.
Сам Ененко подтвердил «МК», что на полигоне в Ростовской области он пробыл очень недолго и уехал оттуда, опасаясь за свою жизнь:
— Если говорить именно про полигон Кадамовский, из-за чего разгорелся весь сыр-бор, то там я был один день. В принципе, проблемы у меня начались еще на полигоне Ашулук. Там я провел около двух месяцев. Потом ушел на больничный, после этого я официально не вышел на работу. В сентябре я поехал на Кадамовский, там мне начали поступать угрозы, после чего, боясь за жизнь и здоровье, я написал рапорт на увольнение и уехал. Мой рапорт мурыжили месяца полтора, в итоге он не был подписан.
В целом в командовании бригады убеждены, что изначально эти контрактники хотели получать деньги только за то, что служат на территории части, и думали, что по большому счету им ничем серьезным заниматься не придется. Кроме того, в среде контрактников почему-то бытует мнение, что если их не устраивают условия службы, то они, как на гражданке, просто могут написать заявление по собственному желанию. Что и попытались сделать беглецы. Узнав, что в отношении них было возбуждено уголовное дело, они вернулись в расположение и тут же написали рапорта на увольнение. Однако в Законе «О статусе военнослужащего» нет статьи, что контрактник вот так запросто может уволиться по собственному желанию. Есть несколько пунктов о расторжении контракта, основные из них — по невыполнению условий контракта со стороны военнослужащего либо со стороны Минобороны. Окончательное решение о прерывании контракта выносит аттестационная комиссии в части, где военнослужащий проходит службу. В ст. 51 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» рассматриваются прочие обстоятельства, по которым контракт может быть расторгнут. Но пунктов «надоело» и «не хочу» в законе нет.
Осознав это, контрактники стали рассказывать следствию про невыносимые условия несения службы, побои, вымогательство, недоедание и прочие ужасы. Мы не беремся подтверждать или опровергать эти обвинения. Но вот рассказ еще одного сослуживца беглецов, контрактника Сулеймана, который приехал служить в Майкоп из Махачкалы.
— Я служу здесь по контракту уже три года, через несколько дней у меня заканчивается контракт. Буду его продлевать сразу на пять лет. Делаю это потому, что мне здесь служить интересно. Я сам родом из Дагестана. Наверное, самым запоминающимся из службы был момент, когда мы охраняли Олимпиаду в Сочи. За это мы получили от президента грамоты и медали. Мы приехали до начала Олимпиады, находились там около полугода, — рассказывает Сулейман. — Если сравнивать полигоны Ашулук и Кадамовский, то на «Кадамовке» раз в десять лучше служить. Условия сейчас там созданы очень хорошие. Я там находился в общей сложности около полугода, не припомню ни одного момента, когда бы нас не покормили или не заплатили зарплату. Там реально сейчас хорошие условия, не курорт, конечно, но все очень достойно. Сам я служу в разведке, в горном подразделении. Помимо полигонов Ашулук и Кадамовский мы выезжаем для горной подготовки в учебный центр Дарьял. Я в ходе службы уже получил третий разряд по альпинизму, сейчас хочу сделать второй разряд. Так как я родом из высокогорного дагестанского села, горы и горная подготовка мне очень нравятся, там привычнее. На равнине, на полигонах, конечно, полегче задачи выполнять, но в горах интереснее. В идеале я бы хотел стать инструктором по горной подготовке. Для этого мне нужно получить первый разряд и пройти курсы инструкторов. Сказать, что у нас служить сложно, я не могу. Для службы у нас созданы все условия, поэтому отвлекаться на какие-то другие моменты не приходится. Интенсивность учений увеличилась — когда я сюда только устроился, не было так много учений и командировок, а последние два года мы живем по графику месяц на полигоне — месяц в части.
Про голые доски и недоедание, а также вербовку со стороны непонятных людей Сулейман ничего не слышал. Наверное, потому, что серьезно занимается подготовкой, а не обсуждает в курилке сплетни на уровне «одна бабушка сказала».
«ДОБРЫЕ» ЛЮДИ
Так с чего же вялотекущие дела о самовольном оставлении части и дезертирстве, тянувшиеся около года, стали напоминать голливудский триллер с элементами большой политики?
Изначально Тынченко и Шевкунов всячески препятствовали процессуальному производству — отказывались прибывать на службу, проходить военно-врачебную комиссию, меняли показания, уклонялись от проведения следственных действий.
К примеру, Шевкунов стал убеждать следователя, что он вообще гражданский человек и дело в отношении него возбуждено незаконно.
— Когда он получал денежное довольствие и вещевое имущество, он об этом не заявлял, — говорит Кенс. — На следствии же он стал утверждать, что уголовное дело возбуждено в отношении него незаконно, так как он не является военнослужащим по контракту. Говорил, что это не его подпись на контракте стоит.
Но банальное запутывание следствия, смена показаний, педалирование темы злоключений и невыносимых условий, похоже, не давали нужного результата. И вот тут-то и возникли «добрые» люди — адвокат Сергей Кайшев и частный детектив, бывший адвокат, лишенный статуса за уголовное преступление, Татьяна Чернецкая. Госпожа Чернецкая вообще личность примечательная. Она считает себя активным борцом за правду.
Это вообще очень удобный и часто применяемый прием — борьба за правду. Как спасти уголовника? Объявить его жертвой режима, раздуть скандал.
История с вербовкой для войны на Украине, по всей вероятности, была придумана для того, чтобы вывести обвиняемых из-под уголовной статьи о самовольном оставлении части. Есть в ней такое примечание, что если военнослужащий совершил деяние в первый раз, он может быть освобожден от уголовной ответственности, если на это деяние повлияло стечение тяжелых обстоятельств. Видимо, этим примечанием и решили воспользоваться «добрые» люди. И к историям про невыносимые условия полигона Кадамовский (на котором, напомним, военнослужащих даже не было), про избиения и вымогательства добавилась «вишенка на тортике» — вербовка на Украину. Найти журналиста, который даже не попытается вникнуть во все нюансы и которому главное показать ужасы «этой страны и кровавого режима», оказалось не сложно. И карусель завертелась.
После наделавшей шума статьи инициативная группа тут же организовала пикетирование части. Для усиления эффекта туда были привлечены мамы военнослужащих и представители прессы. Сама Чернецкая вступила в словесную перепалку с командиром бригады Сергеем Кенсом, итогом которой стал вызов наряда Полиция и иски о защите чести и достоинства, которые подали друг на друга Чернецкая и Кенс.
В итоге дело оказалось пшиком. Все «завербованные на Украину» написали заявления (копии имеются в распоряжении редакции) о том, что их слова журналисты полностью переврали. Сейчас по этому делу о дезертирстве и оставлении части продолжается следствие, по всей вероятности, осенью должен состояться суд.
Вот что рассказал «МК» Александр Ененко, который сейчас в ожидании суда ежедневно ходит на службу в бригаду.
— Сама украинская история началась тогда, когда парень, который сейчас сидит в СИЗО, написал заявление, что его хотят отправить на Украину, потом появились представители прессы, которые вопросы на эту тему стали задавать и мне. Мы рассчитывали и добивались совершенно другого. Про Украину было сказано, но было сказано со слов других военнослужащих, а не в том плане, что нас отправляли или мы кого-то видели. В газетах все переделали. На самом деле наша информация основывалась только на слухах. Газеты все исказили так, как им это было удобно. Наши проблемы, из-за которых мы увольняемся, никто не отразил, никто не написал, сколько денег нам не выплатили, какое отношение было. В общем, отразили, что удобно.
Вот и получается, что «добрые» люди в погоне за «печеньками» просто использовали запутавшихся простачков-контрактников. Можно было бы написать — пусть это останется на их совести, но вот только совестью и порядочностью здесь и не пахнет.
