Нарва — самый русский город Эстонии. Русских здесь более 80 процентов. И самый многострадальный. Видимо, геополитическое положение, как родовое проклятие, накладывает свой отпечаток на историю города и судьбу его жителей.
До Таллина — 210 км, до Питера — 143. Граница с Россией проходит практически через центр города. На эстонском берегу реки Нарвы — средневековый замок Германа, построен в XIII веке датчанами для защиты от русских. На противоположном берегу — Ивангород, и тоже крепость, только строили ее по приказу Ивана Грозного, чтобы защищать русские рубежи от западных соседей.
С тех пор здесь так и повелось: кто-то с кем-то сражается за этот клочок земли. Сейчас в основном идут словесные баталии. Но готовятся-то к настоящей…
«У нас военных кладбищ больше, чем учебных учреждений, — грустно шутят местные жители. — А нас все продолжают готовить к войне».
Действительно, как бы абсурдно это ни звучало, но европейские и эстонские политики уверены, что страна-агрессор Россия спит и видит, как бы воспользоваться социальной напряженностью в данном регионе. И даже лекции читают в местном колледже о том, как себя вести в условиях военного времени. А еще проводят в Нарве постоянные соцопросы, чтобы выяснить, насколько сильны среди местных жителей сепаратистские настроения. Нравится ли им Путин? Смотрят ли они и их знакомые российское телевидение, а главное — верят ли российской пропаганде?
Но вот какая получается любопытная картина: чем выше градус напряженности между Россией и НАТО, тем выше сочувствие и любовь у местного населения ко всему российскому. А стоит только отношениям нормализоваться, и люди начинают относиться к этим вопросам спокойнее. К таким выводам, кстати, пришли не российские, эстонские социологи.
«Достали уже с этими соцопросами про нарвский сепаратизм! — возмущается водитель такси. — Лучше бы подумали, что делать с безработицей. У меня свояк работает на шахте, говорит, людей пачками увольняют!»
То, что уровень безработицы в Ида-Вирумаа — а Нарва находится на территории этого уезда — вырос за год на 20 процентов, недавно признал даже министр здоровья и труда Эстонии Евгений Осиновский. А это, между прочим, почти десятая часть от всего трудоспособного населения региона. Основной вал сокращений пришелся на сланцевую отрасль промышленности.
По мнению чиновника, причины кроются в падении цен на нефть. Кроме того, отрицательное влияние на состояние экономики северо-востока Эстонии оказывает и курс рубля. Рубль падает, турпоток из России сокращается, поэтому местные отели и кафе терпят убытки. Вот такая пищевая цепочка.
Но у простых наровчан есть свое объяснение, почему уровень безработицы у них зашкаливает, в то время как в остальной Эстонии, напротив, рабочих рук катастрофически не хватает.
Неграждане
Не надо было ссориться с Россией, считают люди. Львиная доля оборота эстонской экономики приходится на транзитные перевозки и сельскохозяйственный экспорт. И то, и другое прочно связано с восточным соседом. Однако после ввода санкций ЕС и ответного российского эмбарго на продовольственные товары из стран Евросоюза объемы перевозок стали резко сокращаться, а импорт аграрной продукции вообще прикрыли.
«У нас самый депрессивный регион. Молодежь после школы уезжает в Таллин или в страны старой Европы, — говорит Марта, администратор местной гостиницы. — А нашему поколению податься некуда. Тут у нас, по крайней мере, жилье есть. К тому же с работой, если не знаешь эстонского языка, да еще и гражданства нет, везде проблемы будут».
Обладателей серого паспорта, одна часть которых вообще не имеет никакого гражданства, а вторая — является гражданами РФ, в Нарве проживает около 15%. Сегрегация по национальному признаку — позор для толерантной Европы. Эстонское правительство за это критикуют со всех сторон: и ЕС, и Россия. Вот на днях официальный представитель МИД Мария Захарова в очередной раз обратила внимание мировой общественности на массовое безгражданство в странах Балтии и обвинила правительство Эстонии и Латвии в том, что они предпринимают неэффективные шаги, чтобы искоренить институт неграждан.
На самом деле эстонские власти очень даже стараются искоренить это зло — открывают бесплатные языковые курсы, вкладывают миллионы евро в интеграцию неграждан, особенно молодых, даже на том, чтобы в обязательном порядке признавали факт советской оккупации, больше уже не настаивают. Только, похоже, все напрасно. Процент «серопаспортников» уменьшается, но очень медленно и, как говорят скептики, в основном за счет естественной убыли старшего населения.
«Да, перегорели уже люди, — машет рукой Марта. — Многие научились жить и без гражданства. Взять хотя бы мою собственную семью. У меня и детей — эстонский красный паспорт. У мужа — серый. При этом старшая дочь сейчас живет в Испании, работает в крупном отеле аниматором и говорит, что в гробу видела нашу провинцию. Сын тоже уехал на заработки, окончил курсы сварщиков после школы и по контракту работает в Норвегии. Но в отличие от сестры очень скучает по дому. Говорит, накоплю денег — вернусь назад. Только кому он здесь нужен — работать негде».
Но хуже всего мужу Марты: он боевой офицер, бывший «афганец», имеет многочисленные правительственные награды. А после развала Советского Союза не смог вписаться в новую политическую реальность. В частности, отказался признать факт советской оккупации Эстонии. И до самой пенсии был вынужден работать охранником на автостоянке.
Формально неграждане наделены всеми теми же правами, что и граждане Эстонии, за исключением возможности избираться в национальный и европейский парламент. Быть депутатами на местном уровне закон им позволяет, а это немало — у органов местного самоуправления в Эстонии солидные полномочия.
Но это все в теории, а на практике участь неграждан незавидная. На госслужбу их не берут, в престижные компании — тоже. Остается малый и средний бизнес. Чаще всего идут работать в сферу туризма, строительства или торговли. Многие русские открывают свое дело. Налоговое законодательство в Эстонии — одно из самых либеральных в Европе. Чиновники ведут себя смирно, в отличие от наших, руки бизнесу не выкручивают. Так что дела у местных предпринимателей идут совсем неплохо.
Козье царство
Прежде чем обосноваться на козьей ферме «Коньо» в качестве управляющего, Ксения Клочкова перепробовала множество профессий. Работала на круизных кораблях, руководила интернет-магазином по продаже бытовой техники. А еще девушка занимается спасением старых и больных лошадей — находит им новых заботливых хозяев.
«Как-то я искала, куда пристроить очередного коня; знакомые посоветовали позвонить Мартину Репински, владельцу козьей фермы в уезде Ида-Вирумаа. Мартин согласился приехать ко мне в Таллин, где я тогда жила, посмотреть животное, а в результате увез и меня, и коня к себе на ферму. Мои друзья были в шоке, говорили: ты с ума сошла, все рвутся в столицу, а ты, наоборот, едешь в глубинку… Но за три года, что я здесь живу и работаю, ни разу не пожалела о своем решении».
За три года произошло много перемен. Мартин теперь член рийгикогу (парламента Эстонии) и занимается там вопросами аграрной политики. Ксения помимо общего управления фермой параллельно осваивает профессию ветеринара, потому что помощь животным требуется постоянно, а стоят эти услуги очень дорого. Еще она перетащила сюда своего отца, который раньше работал в крупной транспортной компании, но когда объемы перевозок в Россию стали стремительно сокращаться, мужчина остался без работы.
Ферма «Коньо» — самое крупное хозяйство по разведению коз в Эстонии. Их здесь более 400 голов, не считая молодняка. Козы тут повсюду — даже на деревьях. Оказывается, та из них, что заберется выше своих сородичей, и будет верховодить в стаде.
Но у Ксении и Мартина есть честолюбивая мечта довести поголовье до 10 тысяч животных. Они видели такие хозяйства в Голландии, козы там — очень рентабельный вид животноводства. Однако в Эстонии аграрный сектор переживает сейчас не лучшие времена. Дотации фермерам государство выделяет скромные, да и рынок сбыта невелик.
«Вот если бы Россия отменила продуктовое эмбарго, — вздыхают фермеры, — тогда наши дела сразу пошли бы в гору!»
И то правда: только одна Ленинградская область может потреблять больше продуктов, чем вся Эстония в целом. Но, увы, импорт сельхозпродукции из стран ЕС сейчас в России под запретом. Ксения рассказывает, что к ним часто приезжают фермеры из России, интересуются, насколько рентабельно хозяйство, присматриваются, перенимают опыт. Но хотелось бы более тесного сотрудничества, например, открыть совместное производство козьих сыров, йогуртов, молока, недавно здесь даже мороженое решили выпускать.
Но это все проекты и мечты, а пока что местным фермерам приходится, наоборот, сворачивать производство: с момента ввода Россией продовольственного эмбарго поголовье скота в Эстонии сократилось на 20%. Прошлой осенью Мартин, уже будучи членом парламента, призывал эстонских аграриев выехать на тракторах в Тоомпеа, чтобы правительство обратило на них внимание и добиться, наконец, от государства финансовой помощи, необходимость в которой в связи с российскими санкциями растет ежедневно. «Наша страна поплатилась за то, что поддержала санкции против России, самое время ЕС поддержать нас», — говорит он.
Духовные скрепы
Не только Ксения и Мартин хотели бы развивать бизнес с Россией. На восточных соседей ориентировано и большинство туристических фирм Эстонии. Но если сейчас россияне в основном едут осматривать достопримечательности Таллина, то сто лет назад особой популярностью у наших соотечественников пользовался курорт Нарва-Йыэсуу, по-русски — Усть-Нарва.
Именно здесь, на побережье Финского залива, рисовал свои знаменитые корабельные сосны Иван Шишкин; одна из них до сих пор жива, и по местной традиции молодожены и влюбленные парочки приезжают сюда повязать ленточку и загадать заветное желание. А сто лет назад практически весь питерский бомонд отдыхал здесь на местных курортах и творил.
Лесков, Набоков, Пастернак, Северянин — каждый из них прославлял этот волшебный край в своих произведениях. Даже великий князь Константин Романов написал в дневнике: «Над пустынной, песчаною гранью отдаешься здесь волн обаянию».
Но сейчас местные курорты переживают не лучшие времена. Туристов из России с каждым годом все меньше — кризис; выручают питерские и московские дачники — у многих на побережье Финского залива и на Чудском озере, которое тут же по соседству, собственная недвижимость. С их приездом регион оживает: начинают работать многочисленные бары, кафе, торговые точки за лето делают годовой план. Но лето в Прибалтике короткое, и уже в сентябре жизнь на побережье опять замирает.
Единственная местная достопримечательность, куда «не зарастет народная тропа», — это знаменитый Пюхтицкий монастырь. Паломники стремятся сюда в надежде получить молитвенную помощь и шанс на выздоровление или разрешение своих трудных жизненных обстоятельств. Приезжают даже из Москвы.
Среди монахинь тоже много москвичек и жительниц Подмосковья. Возможно, потому, что обитель напрямую подчиняется Патриарху всея Руси. Хотя встретить за тысячу километров от дома не просто землячку, а жительницу своего микрорайона Бибирево я, конечно, не ожидала. Монахиня Иннокентия — регент хора — интересуется, как там поживает Москва, что изменилось в облике родного города. А прощаясь, советует обязательно сходить на святой источник, и если уж не искупаться, то хотя бы попить целебной воды.
По преданию, четыреста лет назад Пресвятая Богородица освятила своим присутствием местный родник — Спасов ключ. И с тех пор не прекращаются чудеса исцеления людей, которые приходят к источнику за силой и здоровьем. Даже эксцентричная сестра Марины Цветаевой Анастасия до 95 лет купалась в его ледяной воде — и, говорят, прекрасно выглядела.
«Любовь к отеческим гробам»
В этом году в Эстонии впервые прошла акция «Бессмертный полк». 9 мая в странах Евросоюза — обычный рабочий день. Но люди с утра до поздней ночи шли и шли на военное мемориальное кладбище с красными гвоздиками, чтобы почтить память советских воинов-освободителей. Маленькие дети вместе с мамами выкладывали на газоне огромные цветочные ковры в виде краснозвездной символики, а подростки постарше стояли в почетном карауле около Бронзового солдата, причем на жаре и в полной армейской амуниции.
Конечно, и здесь не обошлось без большой политики. Русские телеканалы, предвкушая, что акцию могут запретить, заранее посылали свои съемочные группы в Таллин. Эстонские власти, в свою очередь, отлавливали телевизионщиков, приехавших работать по туристическим визам, и высылали их обратно в Россию.
На фоне политической истерии особенно поразило в высшей степени профессиональное поведение полиции. Маршрут шествия «Бессмертного полка» не был согласован с властями. Но организаторы акции вопреки запретам повели колонну по проезжей части, перекрыв движение на скоростном шоссе, да еще и мимо войсковой части НАТО. Зная, как на подобные акты массового неповиновения реагируют обычно столичные представители правопорядка, я была совсем не готова к спокойной реакции эстонских полицейских. Они просто сели на свои квадроциклы, отгородив колонну демонстрантов от потока автотранспорта, и дали «упрямым русским пройти к своему Алеше».
Возможно, кто-то скажет, что это умный политический ход — зачем на ровном месте создавать конфликт, нагнетать социальную напряженность? Но мне хочется думать, что эстонцам, как и русским, тоже не чуждо чувство «любви к отеческим гробам». А может, даже в большей степени, чем нам. По крайней мере, та часть военного кладбища, где похоронены эстонские солдаты, выглядит намного более ухоженной, чем та, где лежат советские воины-герои.
Накануне торжеств мы прошли среди могил знаменитого кладбища с Андресом Вальме, председателем «Эстонского военного мемориала». Он показывал мне разбитые плиты, стертые буквы фамилий и с горечью говорил: «Шествие «Бессмертного полка» — это, конечно, хорошо. Но вот пройдет очередной День Победы, и опять все забудут до следующего года про советских героев-освободителей. А теперь посмотрите могилы тех, с кем они воевали, и скажите: чьи захоронения выглядят более ухоженными?..»
Вопрос совсем не риторический. Андрес много лет занимается восстановлением и благоустройством русских и советских воинских захоронений. По его данным, в боях за Эстонию во время Великой Отечественной войны погибло около 100 тысяч советских военнослужащих, в годы Гражданской войны — примерно 15 тысяч человек. Но системы ухода за воинскими кладбищами в России нет, средства на их содержание выделяются мизерные. Приходится собирать деньги с миру по нитке, хотя желающих пожертвовать на это благое дело среди россиян с каждым годом становится все меньше. Вместе с тем Германия не жалеет денег на то, чтобы могилы солдат Третьего рейха имели достойный вид. В Нарве находится одно из самых больших воинских захоронений, куда немцы свезли останки своих солдат со всего северо-востока Эстонии, потратив на покупку земли и общее благоустройство миллионы дойчемарок.
***
— Это вам! — две девушки в центре Таллина протягивают мне нежный нарцисс. Наверное, увидев непонимание в глазах, поясняют: — Поздравляем вас с Днем матери!
Девушки не были участницами промо-акции или флешмоба. Они просто шли мимо и решили поделиться своим хорошим настроением с усталой русской туристкой. Эта мимолетная встреча в чужой стране навела на простую мысль: обычные люди в наших странах прекрасно понимают и ладят друг с другом.
Это как раз политикам — и в Эстонии, и в России, да и в остальных странах, вовлеченных в это странное, глупое и бессмысленное противостояние Запада и Востока, — нужно проявлять больше терпимости и толерантности. А пресловутый «русский мир» должен мобилизовать наши страны на сотрудничество, а не к соперничеству.
Можно без конца перечислять, кто в чем прав или виноват, мериться экономиками, вооружением, ресурсами. Но не лучше ли вспомнить, что нас объединяет, а не разделяет? Общая история, культура. Наши дети, в конце концов, которые хотят жить в мире и согласии, не зная границ, языковых и прочих барьеров.
Ведь как это просто — подойти к чужестранцу на улице и протянуть цветок...
