Свежеизбранный украинский президент Зеленский высказывался в том духе, что, дескать, языки меньшинств не надо притеснять. Это могло бы выглядеть «примирительной позицией», если бы не огромное «но»: русский язык на Украине — не язык меньшинства. Он — даже и до сих пор, без Крыма, без куска Донбасса — язык большинства. И закон, за который даже в насквозь проспиртованной украинством Раде проголосовали лишь 278 депутатов из 450, нескрываемо направлен на одну цель: искусственное ограничение русского языка, с тем чтобы максимально защитить от него украинский.
Я написала слово «защитить» без кавычек, потому что давно пора смотреть правде в глаза. Еще в 2011 году глава Комитета Госдумы по международным делам Константин Косачёв в интервью украинскому журналу «Профиль» говорил следующее: «Да, существует проблема русского языка, ясно, что значительная часть населения Украины продолжает им пользоваться, считая родным. Но также очевидно, что если дать этому языку такие же полномочия и свободы, как украинскому, то от этого мог бы пострадать уже украинский язык, что было бы совершенно неправильно для судьбы государственности, суверенитета Украины».
Что это, как не призыв защитить украинский язык от русского или согласие с тем, что его надо защищать от русского? Константин Иосифович и сегодня продолжает возглавлять международные направления в российской политике, у него все хорошо.
Не то что, например, у недавно отозванного российского посла в Белоруссии Михаила Бабича: он позволял себе критиковать… нет, не Лукашенко. А начальника управления информацией президента Лукашенко Анатолия Глаза: мол, президент-то хочет хорошего, но его неправильно информируют — и потому он недопонимает значение России для Белоруссии. В ответ Бабичу быстро показали, кто тут что недопонимает. А призывал бы защищать белорусские интересы — работал бы до сих пор.
Но я немного отклонилась в сторону. Идее защиты украинского языка от русского — сто лет в обед. Антон Макаренко в переписке с Максимом Горьким (письмо от 14 июня 1934 года) жаловался, что его книгу «Педагогическая поэма» — написанную по-русски! — готовятся издать сперва по-украински, потому что если издать ее сразу по-русски, то потом по-украински ее никто не будет читать (точная цитата: «читатель будет читать по-украински только в том случае, если рядом нет лучшего».)
Вот такая защитительная мера. Этим пользовалась советская власть на протяжении всего XX века: не от каких-то украинофобов, но от украинской интеллигенции на переводческой конференции я слышала признание, что современный украинский литературный язык сформировался в государственных издательствах как язык литературных переводов и что для переводов специально выбирались лакомые кусочки зарубежной прозы (например фантастики), которые сперва издавались на украинском языке, а уж потом — на русском (плюс тираж на русском размазывался по всему Союзу — и книгу на русском было труднее приобрести).
Потому меня не удивило, когда в киевском журнале «Русский язык и литература в учебных заведениях» в рубрике «Дневник главного редактора» (главный редактор — В.Я.Звиняцковский, выпуск 2011 года) прочла на первый взгляд шизофреническое рассуждение: мы платим несправедливые налоги, а государство помогает только всему украиноязычному, «как и вообще промышленные русскоязычные регионы содержат отсталые аграрные украиноязычные», однако «наш общий долг перед мировой культурой не уничтожать украинский язык, а развивать его… протащить закон о русском языке как о втором государственном нельзя ни в коем случае». Редактор ссылается и на обыкновенную позицию российской интеллигенции, которая, приезжая в Киев, выражает именно такую точку зрения. Вероятно (вспомним Бабича), российской интеллигенции нравилось, что она за это имеет в Киеве респект и уважуху, а не проблемы. Проблемы никому не нравятся.
И вот мы уже подошли к тому, что русский язык законодательно изгоняется из публичной общественной жизни Украины, дабы не мешать украинизации. Кажется, мы достаточно защитили украинский?
Существует магистральное возражение, которое возникает, когда заходит речь на эту тему: «вот пусть сами граждане Украины решают, какой язык у них родной и какой они хотят защищать, а нам из России нечего вмешиваться». Говоря так, стоит отдавать себе отчет, что «сами граждане» редко решают такие вещи. Так, в России (подчеркиваю: в России) русский язык до недавнего времени имел статус государственного, но не официальный статус родного. Несомненно, этот странный факт имеет прямое отношение к равнодушию, с которым Российская Федерация относится к защите русского языка. Трудно счесть, что «так решили сами граждане» и что теперь они «решили как-то по-другому». Между тем у нас и до сих пор нет программы преподавания русского языка как родного. Пожалуйста, помните об этом, когда говорите, что русские граждане Украины должны сами решать, какой язык у них родной, в условиях украинского полицейского государства.
Нам давно следует понять, что язык — не абстрактно-прекрасная сущность, один из цветов, которые должны равно расцвесть на клумбе мировой культуры. Такого не бывает, и никогда не будет. Язык развивается за счет чего-то. Конкретно украинский язык (не малороссийское наречие!) был создан с обильным привлечением полонизмов, как сознательный проект увода Малороссии от России. Это именно проект, и потому он прививается «на почву» медленно, но — при прямом поощрении или равнодушии РСФСР-РФ — прививается все равно.
Есть целое обширное пространство — параллельная вселенная — антирусских мифов, созданных поляками или полонофилами с целью объяснить, почему это нужно. Нужно же это потому, что русские («московиты», «москали») — не славяне, язык их — не славянский, сами же они (мы) — монголы или финны, несущие на себе глубокий генетический след орды. Звучит прямо шизофренически, но это вполне серьезно цитировал, например, Маркс в письме Энгельсу в 1865 году. Тогда это был достаточно модный взгляд, который проповедовал из Парижа профессор Духинский. В начале XX века теория начала претворяться в практику. А в 2011 году комиссия Государственного комитета телевидения и радиовещания Украины присудила премию «За лучшую научную работу в информационной сфере» Владимиру Белинскому за книгу «Страна Моксель, или Московия», представляющую собой все тот же пересказ басен о финно-монголах, узурпировавших название «Русь». На эту тему на Украине читаются лекции, выходят телепередачи. У нас же… вот разве что недавно вышла книга Алексея Конрадова «Антидот: опыт критики антирусской мифологии». В целом пространство антирусской мифологии только ожидает того, чтобы мы хотя бы начали замечать признаки отравления.
