От момента вывода американских войск из Вьетнама до момента коллапса марионеточного сайгонского режима президента Нгуен Ван Тхьеу прошло два года. «Наш» Наджибулла продержался в Кабуле после вывода советских войск целых три года — и мог бы держаться и дальше, если бы ельцинский Кремль не перекрыл ему поставки топлива.
Режим бежавшего президента Гани мог бы и дальше купаться в топливе, деньгах и самом современном оружии. Но вместо этого он просто самоликвидировался. В этой констатации общеизвестных фактов содержится ответ на главный вопрос дня: что нам и всему миру делать дальше с Афганистаном?
Иностранцам - ничего не делать. Афганистан уже сам все с собой сделал. На смену режима, который не мог управлять страной, пришел режим, обладающий легитимностью особого рода — легитимностью, заработанной на поле боя, легитимностью победы. Нам совсем не обязательно любить талибов ( «Талибан» признан в России террористическим и запрещен). Но иметь с ними дело в качестве фактических правителей Афганистана придется и нам, и всему остальному миру.
Разумеется, рассуждать подобным образом легко, если находишься в Москве — за три тысячи триста километров от афганской столицы, в которой кончается современность и повторно начинается средневековье. Если находиться в самом Кабуле и тщетно пытаться попасть на борт улетающего самолета, то ситуация наверняка видится несколько по-другому.
Но политика — дело циничное. Россия не обязана входить в чье-то положение, а обязана руководствоваться только собственными интересами. Применительно к Афганистану циничные, но трезвые и реалистичные политические расчеты — это штука гораздо менее опасная и смертоносная, чем искреннее желание идеологически заряженных иностранцев «облагодетельствовать эту несчастную страну».
Не буду повторять прописные истины. Лучше, стабильнее, спокойнее и богаче всего Афганистан жил на нашем веку при самостоятельном короле Захир-шахе и при сменившем его самостоятельном президенте Дауде. А попытки державшихся на иностранных — или советских или американских - штыках режимов в Кабуле насильственно насадить в своей стране современность приводили лишь к обратному эффекту и масштабному кровопролитию. Перейду лучше сразу к «циничным политическим расчетам» применительно к текущему моменту в Афганистане.
То, что произошло сейчас в Кабуле — это, конечно, чудовищное политическое унижение для коллективного Запада в целом и для Байдена в частности. В каком-то смысле, отслужив всего лишь одну восьмую своего президентского срока, Байден кончился как авторитетный и уважаемый политический лидер мирового масштаба. От этого поражения — поражения не в смысле сдачи Афганистана талибам, а в смысле хаотичной, болезненной и быстрой сдачи — нынешний президент США не отмоется до момента формального завершения своей политической карьеры. Однако в произошедшем в Кабуле есть и свои положительные моменты — даже для Запада, не говоря уже о России.
Парадоксальным образом у мирового сообщества есть гораздо больше рычагов воздействия на талибов в качестве правителей Афганистана, чем на талибов в качестве повстанцев. Задача повстанцев — крушить, перерезать провода, взрывать мосты, убивать своих врагов. Задача правителей страны — управлять государством, поддерживать на плаву его экономику. Без налаженных отношений с внешним миром сделать это в условиях Афганистана будет очень и очень проблематично. Сразу предвижу возражения: в период после своего первого прихода к власти в Афганистане в 1996 года талибы что-то не очень озабочивали себя ни налаживанием отношений с внешним миром, ни поддержанием на плаву экономики страны. Но ведь и внешний мир — в лице прежде всего коллективного Запада и его лидера США — вел тогда себя так, словно Афганистана не существует на карте мира.
То, что было — прошло. Важно то, что происходит сейчас и что произойдет в будущем. А еще важно то, что в течение последних 25 лет талибы дважды приходили к власти в Афганистане. Все попытки американцев измельчить их в пыль провалились. «Талибан» возродился, словно птица Феникс.
Вывод очевиден. При всей своей крайней несимпатичности в наших глазах талибы отвечают неким глубинным чаяниям афганского народа. Разумеется, талибы — это сила, частично подпитываемая из-за рубежа. Как говорят эксперты, за движением стоит такое мощное государство, как соседний Пакистан. Причина победы Исламабада и поражения Вашингтона в том, что пакистанцы поставили в Афганистане на силы, имеющие стабильную опору в местном обществе, а американцы — на силы, у которых такой опоры нет.
Если Афганистан хочет, чтобы им управляли талибы, то какое право внешний мир имеет ему мешать? А как быть с тем, что талибы — исламские фундаменталисты, самым вопиющим образом нарушающие, например, права женщин? Отвечу вопросом на вопрос: а что, в мире мало других фундаменталистских режимов? Очень ли сильно мир смущает ситуация с правами человека в Саудовской Аравии или Пакистане, где женщину, которую изнасиловали, могут потом еще потащить в суд по обвинению в «аморальном поведении»?
Или возьмем другой пример — Мальдивы. Да-да, те самые Мальдивы, куда так любят ездить туристы со всего мира. Многие ли из этих туристов в курсе, что острова, на которых они отдыхают, имеют официальный статус «необитаемых», а на соседних «обитаемых» островах для местных действуют законы шариата и предусмотрена уголовная ответственность за распитие алкоголя и «аморальное поведение»? Откуда такая избирательность — в одной стране мы боремся «за права женщин», а в другой — нет?
В таком аргументе, разумеется, присутствует изрядная доля лукавства. Но вот где лукавства нет ни на грамм. Попытки иностранцев играть роль «няньки» в Афганистане раз за разом оказывались контрпродуктивными. Пора дать афганцам возможность самим взять на себя ответственность за свою страну. Впрочем, почему «дать»? Афганцы в лице талибов выкрутили руки иностранцам и вернули себе ответственность за судьбу своего государства.
Как они этой ответственностью распорядятся — совершенно другой вопрос. Вряд ли Афганистан ждут легкие времена. Это совершенно не в местных традициях. Но, как говорится, лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Теперь задача мирового сообщества, включая Россию, — вступить в диалог с новыми лидерами Афганистана и попытаться в процессе неторопливых политических торгов сделать этот «ужасный конец» максимально менее ужасным. Конечно, говоря про «мировое сообщество», я несколько погорячился. У каждого из кусков этого сообщества — свой интерес в Афганистане. У кого-то большой, у кого-то маленький. В случае с Россией такой наш интерес однозначно очень большой.
