Но когда я слушал Александра Дугина, то видел перед собой, скажу откровенно, блестящее воплощение европейского индивидуализма: чувство довольства самим собой, чувство уверенности в себе, чувство самоценности своей личности. Дугин, который предлагает нам убивать ценности сатанинской либеральной цивилизации, все время напоминал, что его труды знают на Западе, что даже знаменитый Фукуяма приглашал его на беседы. И чувствовалось, что это интервью — наверное, самый большой праздник в жизни Дугина, ибо он достиг небывалого: интервью на американском телевидении, которое посмотрят миллионы людей на Западе.
О чем это говорит? Нет, не о раздвоении личности Александра Дугина, а о том, что наша элита, герои нашего телевидения времен СВО живут в одной системе ценностей — европейских. Для этих людей Россия, конечно, часть западного мира, и для них успех на Западе — это нечто очень важное. Для них все-таки Запад сегодня играет решающую роль в оценке качества мысли, культурных достижений других народов. А рядом с этим Александром Дугиным живет другой Дугин, который хочет избавить свою страну от всех благ европейской цивилизации, и прежде всего от чувства личного счастья. Этот Дугин смотрит на свое население, на русских как на нечто второстепенное, что можно использовать для воплощения в жизнь его, дугинского мессианизма и, в частности, проекта о создании особой русской цивилизации, которая будет во всем противостоять «буржуазному индивидуализму». И всех людей, разделяющих эту точку зрения, абсолютно не смущает, что их назойливое «Россия не Запад» на самом деле ведет к превращению глубинного русского народа, простого русского человека в раба.
С точки зрения Дугина, русскому человеку вредно простое человеческое счастье. С точки зрения Дугина, мысли о себе, личный успех, чувство индивидуальности — это нечто противоречащее сути новой русской цивилизации. Но кем окажется человек, который не думает о себе, который рожден для героизма, для того, чтобы жертвовать собой во имя великой миссии? Он неизбежно превращается в раба. Ведь для того, чтобы этот человек не думал о себе, чтобы он был готов каждую минуту к героизму, готов каждую минуту умереть за великую миссию русского народа, которую наблюдает Дугин, то лучше его держать в казарме. И получается такая история. Элита наша, к которой пытается дотянуться Дугин, и умом, и мыслью живет на Западе. Все радости жизни она получает на Западе. Да, сегодня уже нельзя поехать на отдых в Майами, но можно поехать в Эмираты. Нельзя купить коттедж в Италии, но можно купить блестящую квартиру в Дубае. И получается, что в результате воплощения в жизнь этого русского проекта, который создает Александр Дугин, у нас особая страна: рабы живут дома, а рабовладельцы — за границей. Даже в Древнем Египте и Древней Греции рабы и рабовладельцы жили в одной стране…
Но Александр Дугин, наверное, не отдает себе отчет в том, что на самом деле он борется не только с буржуазным индивидуализмом, чувством личности и со всеми достижениями человеческой культуры, которые были порождены европейским либерализмом, борется с достижениями эпохи Возрождения, Просвещения, Нового времени, но он борется и с самим христианством. И тут беда не только Дугина. У нас многие забыли или даже не знали, что за европейским индивидуализмом стоит золотое правило Библии: «Не делай другому того, чего себе не желаешь». Многие до сих пор у нас не знают, что за ценностями человеческой жизни, против которых борется Александр Дугин, за ценностями свободы выбора, чувства личности стоит христианское учение о человеке как Божьей твари. Николай Бердяев в своей полемике с христианским изуверством Константина Леонтьева напоминал: «Самой несомненной истиной религиозного откровения, данной и в религии Христа… безмерная ценность человеческого лица, образа и подобия Божьего, потенциально абсолютного, которого нельзя превращать в средство». Наверное, Александр Дугин, который так страшно борется с буржуазным индивидуализмом, не знает, что в христианстве идея самоценности каждой личности как творения Божьего тесно связана с идеей свободы личности как свободы выбора. Доказательству этого Достоевский посвятил свою «Легенду о великом инквизиторе» в «Братьях Карамазовых». Иисус Христос в пустыне не превращал камни в хлеба, ибо хотел, чтобы человек пришел к вере своей душой, своим выбором, чтобы вера была порождена не только чудом, но и духовным подвигом человека.
Кстати, тут уже не вина Александра Дугина, а вина православия. Мы почему-то решили, что идея разума, европейский рационализм не имеют ничего общего с христианством. Но ведь посмотрите Новый Завет. Христос призывает возлюбить Господа Бога «не только всем сердцем и всею душою, но и всем разумением твоим». Христос призывает к тому, к чему в ХХ веке призывали отцы русской религиозной философии, и прежде всего Семен Франк и Николай Бердяев, — призывают умом найти соединение разума с духом. И, кстати, в Ветхом Завете, в тексте Книги Иова, мы находим совсем рациональное оправдание такой веры в Бога, которая достигается «разумением твоим, работой ума». И это понятно. Только благодаря разуму, как говорится в Книге Иова, возможно «удаление от зла». Только человек, наделенный разумом, может отличить доброе слово, дарованное Богом, от пророчеств лжепророков. И в Новом Завете, в Евангелии от Матфея, перечисляются все те люди, которые страдали и которые нуждаются в благословении Божьем. Там, оказывается, на первом месте являются люди, оправдывающие добро, идущее от разума: «алчущие и жаждущие правды» будут блаженны, «ибо их правда есть Царство Небесное». В Ветхом Завете вера и мудрость соединены. Там сказано: «Бог не только вложил мудрость в сердце», но и «дал смысл разуму».
Напрасно Александр Дугин пугает своего собеседника угрозой исчезновения человечества в результате того, что человек откажется от самого себя и передаст власть над собой и миром своему творению, то есть роботу. И тут надо знать, это несомненная истина: можно быть атеистом, материалистом, но никуда не уйти от того факта, что свойственное человеку чувство «я», ощущение особости, ощущение своей уникальности и духовности не имеют какого-то материалистического объяснения и являются чем-то уникальным, что никакой робот никогда не сотворит. И надо знать, что даже Карл Маркс при всем своем материализме говорил, что идеальное, к примеру, понятие само по себе несводимо к материальному. Не могу не вспомнить, что у нас в СССР в советское время на философском факультете даже профессора говорили: «Где начинаются совесть и разум, там кончается материализм».
Несомненно, если поверить Александру Дугину, то человечество очень близко к ядерной катастрофе. Почему, когда его спрашивают о возможности гибели человечества, в его глазах появляется какая-то скрытая радость? Неслучайно многие на Западе говорят об Александре Дугине как об олицетворении русского согласия с концом истории человечества. Но то, чем пугает Дугин американцев, не случится. И вообще мне кажется, что все эти разговоры о том, что если человеку дали право отказаться от своего пола, то он откажется от человечества, и что во имя того, чтобы этого не произошло, нам, русским, надо отказаться от буржуазной цивилизации, буржуазного индивидуализма, — все это откровенный бред.
Нам очень нужен Запад — с той стороны, где в нем сокрыты достижения эпохи Просвещения, достижения морали, достижения права, достижения семьи и так далее. Мы живем самообманом: вместо того, чтобы всерьез поговорить о ситуации в нашей стране с преступностью, о ситуации с насилием в семье — и сравнить эту ситуацию с ситуацией в странах Запада, мы уходим от всех русских болезней и берем на себя роль миссионера.
Иван Ильин перед смертью говорил: «Не имеем права мы, русские, которые сами уничтожили дореволюционную Россию, которые уничтожили свою культуру, уничтожили миллионы людей, учить чему-то Запад, а тем более заниматься русификацией Запада».
На самом деле за мессианизмом Александра Дугина стоит желание возродить коммунистический тоталитаризм и коммунистическую философию смерти. Когда я слушал рассуждения Дугина, что наша беда в том, что похоронки в России до сих пор носят точечный характер, что до сих пор гибель наших людей в СВО не вызвала массового национального протеста против тех, «кто не с нами», я вспомнил ленинское «никакие жертвы нам не велики, если мы придем к победе пролетариата». Нет проблемы жертв и гибели для Александра Дугина, ибо ему очень хочется, чтобы кто-то наказал всех тех, кто не согласен с ним; кто, как и я, видит в его русском мессианизме угрозу гибели нашей страны.