Чуть меньше суток от Москвы на поезде — а кажется, попадаешь на край света. Здесь белые грибы растут прямо на дороге, по берегам рек почти не увидишь мусора, а с одного куста черники можно собрать ягод на баночку варенья. Впрочем, у этой первозданной «экзотики» есть и свои минусы: не успели мы вытащить поклажу из автобусов, как на всю группу набросились полчища комаров. Ребята тут же начали распаковывать рюкзаки в поисках баллончиков со смесью от насекомых.
— Хотите анекдот расскажем? — посмеивались над нами, обмазывающими себя толстым слоем крема от кровососущих, инструктора лагеря. — Летят две комарихи. Видят — туристы репеллентами мажутся. Одна — другой: «Хорошие походники, уже с приправой!» Впрочем, если в первый день нашего пребывания в Карелии совет инструкторов все восприняли как шутку, то к концу путешествия пришлось признать: репелленты имеют обыкновение заканчиваться, а запасы комаров в тайге — неисчерпаемы.
Два следующих дня у ребят прошли в подготовке к походу: их учили разводить костер, управляться с веслом, ставить палатки. При этом некоторые из команд подошли к последней обязанности с «северным колоритом».
— У нас жилище тундровых чукчей называется яранга. Причем ставят ее исключительно женщины, а разбирают, наоборот, мужчины. Мы решили перенести этот метод и на сбор-разбор палаток, — пошутили ребята с Чукотки.
Накануне выхода в поход решено было устроить конкурс национальной кухни. Главным украшением стола стала, конечно же, оленина, из которой северяне разве что варенье не варят.
— Попробуйте юколу — вяленое мясо, — расхваливала привезенный с родины гостинец чукотская команда. — Тундровое население начинает заготавливать оленину еще с весны: нарежут, посолят-поперчат и вывешивают на улице. А зимой, если нет свежего мяса, они на юколе даже бульоны варят.
Команда из Вологодской области во время «кулинарного поединка» предложила свою альтернативу чипсам — пареную репу. Готовили, уверяли девушки, по бабушкиным рецептам: сперва корнеплод варили в чугунке, потом же оставляли на печи до того момента, пока не высохнет. «Рецепт очень легкий, отсюда и выражение — «проще пареной репы».
Ребята с Таймыра привезли свой способ экспресс приготовления оленины — пятиминутку.
— Замороженная строганина режется и вместе с луком кладется на раскаленную сковородку. Ровно через пять минут ее можно снимать, — делились рецептом ребята.
Команда из Исландии долго колдовала над национальным супом: то овощей подбросят, то поперчат. Но в итоге, попробовав заморский супец, ребята из России сделали для себя неожиданное открытие: «Так это же наш борщ!»
Но фестиваль не зря называется «Дети Арктики». За трапезой можно было познакомиться и с национальными традициями северных регионов. Лера Савченко из Дудинки уже несколько лет занимается изучением культуры нганасан — северной народности, которых на земле осталось всего 600 человек.
— Сейчас большинство из них забыли о национальной одежде, о традициях, переехали в поселки, — сокрушается девушка. — А ведь раньше нганасан считали самыми большими модниками среди всех народностей Таймыра, хотя при украшении своей одежды они использовали всего три цвета: красный, белый и черный. Ведь, по преданию, один из родов нганасан произошел от краснозобой гагары. Большинство из современных нганасан забыли и свои кулинарные традиции. Раньше, к примеру, зимой они замораживали оленью кровь, а потом по мере надобности откалывали куски для приготовления похлебки. Вялили оленину они тоже не так, как сейчас: полоски мяса развешивались на поставленных друг на друга нартах, затем подсохшую оленину резали на мелкие кусочки, смешивали с жиром и еще раз вялили на разостланных шкурах.
Главное во время сплава — не выронить весло
Сразу после обеда с национальным колоритом участники фестиваля отправились паковать рюкзаки, в нашем случае гермомешки. Оказалось, это не менее теоретизированное занятие, чем установка палатки. Что, к примеру, положить вниз: спальник или резиновые сапоги? Утрамбовывая поклажу, ребята из Швеции учили шуточные туристские поговорки: «В любом рюкзаке найдется лишняя вещь — вынь ее. Лучшая рыба — это колбаса», — по слогам выговаривали шведы.
Дело в том, что половина приехавших на фестиваль шведских подростков достаточно хорошо говорила по-русски. Родители девушки с труднопроизносимым именем, которую все для простоты называли Йойо, несколько лет прожили в России. «Мой папа даже на балалайке умеет играть», — удивила всех девушка. Сама же Йойо интересуется советской культурой, поэтому во время сплава все приставала к инструктору с вопросами об олимпийском мишке.
«Не бывает плохих продуктов, бывают недостаточно голодные туристы, — старательно выговаривали шведы. — А это как?» Впрочем, значение этой туристской мудрости шведские гости поняли на собственном опыте, когда на второй день похода уминали кашу из гречневой крупы. Той самой, которая в Швеции считается кормовой культурой.
Река Чирка-Кемь, по которой пролегал наш маршрут, — одна из наиболее красивых и экстремальных рек севера Карелии. Два из трех порогов — Кривой и Падун — относятся к третьей категории сложности. Пройдя первый, для новичков, выходим на берег осмотреться. Взгляд невольно падает на прибитую к дереву табличку с вырезанной надписью: «Здесь в 2009 году погибла байдарка». Такие импровизированные памятники в Карелии разбросаны почти у каждого порога. Впрочем, инструкторы уверяют, что трагедии случаются со сплавщиками-дикарями, которые на свой страх и риск решаются покорить бурную воду. «Но лучший способ пройти порог — это его обнести», — подначивает инструктор. Вот только перспектива тащить по берегу
Несколько движений руками — и наш катамаран подхватывает бурлящий поток. Грести здесь нужно в несколько раз активнее, но река будто вырывает весла из рук. «Главное — не выронить весло», — вспоминаю я инструктаж. Когда до вертикального слива остается несколько секунд, наш кат разворачивает боком к струе. Сквозь шум падающей с двухметровой высоты воды до нас доносится крик инструктора: «Развернемся, кормой пройдем!» — и катамаран, будто вагончик на американских горках, падает в бурлящую бездну. «Успели, — выдыхает инструктор. — Если бы зашли боком, точно бы перевернулись!»
Маршрут стойкости
Впрочем, для некоторых приезжающих в карельский лагерь подростков поход на катамаранах — это не просто большое приключение, а настоящий подвиг. Прямо за нами идет команда ребят с ДЦП. У двоих из них ноги почти не двигаются, у одной девочки рука лежит плетью. По скалистому берегу на стоянках, где и бывалому туристу уверенно перемещаться получается не всегда, они передвигаются только «паровозиком»: те из ребят, у кого серьезные проблемы с ногами, опираются на плечи физически крепких товарищей. Причем ведет группу не мускулистый парень-инструктор, а хрупкая девушка Анастасия Лосева.
— Смотря на этих ребят, поражаешься их силе воли и выносливости. В этой группе есть парень, для которого даже перемещение по асфальтированным дорожкам в городе связно с трудностями. Что же говорить о покрытых буграми и крутыми склонами местах наших стоянок на маршруте?! Но этот мальчик очень хотел пойти в настоящий поход: он уговорил родителей отвезти его на дачу и целый месяц в прямом смысле слова учился ходить по лесным тропинкам, — рассказывает Настя.
Для групп, состоящих из ребят с нарушениями опорно-двигательного аппарата, обычные техники и приемы сплава на катамаранах не действуют. Для каждого ребенка в индивидуальном порядке подбираются и поза, и стиль гребли.
— В группе есть ребята, у которых ноги совсем не сгибаются. Поэтому сидят на катамаране они не на коленях, а вытянув ноги вперед. Конечно, о прохождении порогов второй и третьей категории сложности и речи быть не может, но на спокойной воде такие команды нередко показывают себя лучше здоровых ребятишек. Они почти не конфликтуют друг с другом, ежеминутно выручают товарищей по команде.
За 11 дней пути команда Насти Лосевой преодолела 136 километров. Такое расстояние даже для бывалых сплавщиков не будет легкой прогулкой. При этом ребята с нарушениями функции рук не сидят на катамаране балластом.
— В этой команде есть девочка, у которой не двигается левая рука. Сперва мы решили, что грести она будет правой, но она достаточно быстро устала. Обычно в этом случае человек просто пересаживается с одного борта катамарана на другой. Для нее же такая рокировка не подходит. Но мы нашли выход из положения: сверху она держала весло здоровой рукой, больной же обхватила древко просто для фиксации. При этом получалось, что работала она преимущественно корпусом.
Впрочем, даже обычное приготовление обеда на стоянках превращается для таких ребятишек в испытание. Многие из них не умеют резать хлеб или чистить картошку.
— И не обязательно это ребята, у которых проблемы с руками. Просто в интернате их этому не учат, а в семье стараются оберегать от любой работы, — объясняет Настя. — Поэтому многие из них свою первую картошку почистили именно в походе, естественно, под моим присмотром. Хлеб же они здесь научились резать с филигранной точностью: батон делили ровно на 11 кусочков.
Сразу за нами из похода в лагерь вернулась группа глухонемых детей. Перед каждым порогом их инструктор Роман Пономарев на песке рисовал для своих подопечных схему прохождения сложного участка пути.
— С ребятами мы разработали свою, если можно так сказать, азбуку Морзе. Например, один удар по раме — нужно поворачивать, два — выполнить подтяжку.
У одного из ребят кроме нарушения слуха была еще и легкая форма ДЦП. По лагерю он передвигался только с палочкой.
— Обычным детям не всегда удается пройти то, что прошел этот Юра. Да, у него сводило ноги. Через каждые полчаса мы высаживались на берег, чтобы ребята помогли ему размять скованные ступни. Но он первый из всей команды вставал утром, чтобы развести костер, приготовить завтрак, — рассказывает Рома. — Для примера: в этой же группе шли трое подростков, у которых не было проблем с опорно-двигательным аппаратом. Но гребли они нехотя, а готовить завтрак их нужно было еще суметь заставить.
Впрочем, если для детей-инвалидов путешествие в лагерь «Большое приключение» — это проверка себя, то для большинства ребят, собравшихся на фестиваль «Дети Арктики», поездка в Карелию стала отправной точкой в водном и пешем туризме. После трех ночевок в палатках школьники начали задумываться и о зимнем походе на собачьих упряжках. Тем более, как уверяли ребята из Воркуты, зимние морозы Кольского полуострова против их минус пятидесяти — ничто.
