Журналистский стаж Михаила Николаевича — почти 7 десятилетий, но в свои 98 лет он продолжает работать.
— Вот ведь как жизнь повернулась: учился на метеоролога, а стал журналистом, — улыбается Макаров. — Впрочем, газетной работой интересовался с самой юности, а кроме того, писал стихи, басни... В годы войны несколько раз публиковал свои поэтические опусы и заметки на страницах армейских многотиражек. Этот военный опыт и подсказал решение: в мирной жизни попробовать свои силы в качестве газетчика. И первой моей «настоящей» газетой стал именно «Московский комсомолец». Я попал в эту редакцию в феврале
— А почему выбрали именно «МК»?
— Так случай распорядился. Я шел в «Московский большевик», но в вестибюле редакционного здания в Потаповском переулке неожиданно встретил знакомых ребят-журналистов из нашей армейской газеты «За храбрость!». Они меня спрашивают: «Ты где устроился?» — «Да нигде пока», — отвечаю. «А что-нибудь готовое с собой есть?» — «Есть басня, только она на клочке, карандашом...» — «Пойдем!» И отвели меня на пятый, кажется, этаж, где размещалась тогда редакция «Московского комсомольца», в кабинет редактора отдела культуры Якова Костюковского — будущего автора знаменитых гайдаевских комедий «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука»... Он взял листок с моей басней, взглянул мельком: «Оставляйте. Через несколько дней можете наведаться...» Но два дня спустя зашел я в парикмахерскую, смотрю — на столе возле гардероба свежий номер «Комсомольца» лежит, и в нем — мой материал напечатан! На радостях поспешил, конечно, в редакцию, а там меня сразу отвели к главному редактору Минину: «Константин Алексеевич, вот он — Макаров!» Оказывается, в тот день на редакционной планерке отметили мою басню. Главред спросил: «Хотите у нас работать?» — «Конечно!» И через пару дней появился приказ о моем зачислении на должность литературного сотрудника в отделе информации.
— Чем должен был заниматься литсотрудник в «МК» образца 1946 года?
— Часто писал фельетоны, темы для которых выбирал сам. Помню, один из героев очередного моего «сочинения» — сотрудник МГБ, при помощи наемных рабочих построивший роскошную дачу, — очень обиделся. По телефону даже пригрозил в суд подать! Но обошлось...
— Какой была в ту пору редакция столичной «молодежки»?
— Тесноватой была. «Московский комсомолец» занимал половину этажа, а в другом крыле здания «прописалась» «Вечерняя Москва». Сотрудников совсем немного.
Верстать очередной газетный номер начинали еще часов с 9 утра, а подписывали по графику в полночь. Я жил в Загорске — полтора часа на пригородном поезде да еще от станции 7 километров пешком! Случалось, если дела задерживали на работе, то не успевал на последнюю электричку.
В конференц-зале не раз проводились встречи с интересными людьми. Однажды в редакцию пригласили знаменитого экстрасенса Вольфа Мессинга. Маэстро демонстрировал свои сверхспособности, а я оказался у него в роли ассистента. Задачу Мессингу «эмковцы» предложили такую: найти кусок фотопленки, который мы предварительно спрятали в карман пиджака одному из наших коллег-журналистов, работавших на третьем этаже. Мессинг взял меня за руку, велел думать о «тайнике» и двинулся по редакционным коридорам. Нашел пленку с первого захода!
— Как складывалась ваша жизнь до «Московского комсомольца»?
— Живя в Загорске, я после школы поступил работать на военный завод № 11 в соседнем Краснозаводске. Летом
— Ваш «московско-комсомольский» период закончился в
— Обстоятельства вынудили. В редакцию из горкома комсомола поступило распоряжение о сокращении числа штатных сотрудников. Я, как самый «молодой» по журналистскому стажу, конечно, попал в список сокращаемых. Потом работал в других изданиях, а с 1966 г. стал редактором газеты «Народный учитель», выпускающейся в Московском областном пединституте (ныне — Московский государственный областной университет). Здесь продолжаю трудиться и до сих пор — литературным редактором.
