Через четыре месяца после трансплантации легких Павла поразила цитомегаловирусная инфекция. Так он снова оказался в госпитале. Это была смертельная опасность, и Екатерина Николаевна прекрасно это понимала. Она с утра до позднего вечера находилась у Паши в палате. Паша упал духом, и это была вторая опасность, ничуть не меньше первой. Когда я увидела его на этой космической кровати, со свинцовой бледностью, с безучастным взглядом и почти прозрачными руками, которыми он натягивал на себя одеяло при малейшем дуновении теплого ветерка из окна, — когда я увидела такого Павла, я впервые подумала, не скажу о чем. Это были очень, очень плохие мысли... Но Екатерина Николаевна начала хлопотать насчет чая и вела себя так, точно Павел оказался тут по недоразумению и не сегодня-завтра забудет об этом небольшом приключении. И мне стало стыдно. Я сказала Екатерине Николаевне, что она должна мне помочь в одном важном деле, и мы вышли на улицу.
На улице я объявила, что мы отправляемся за обновкой для Екатерины Николаевны — это поручение волонтера «Соломинки» Марины Куликовой. Но сначала мы пошли в кафе и долго выбирали мороженое. Екатерина Николаевна остановилась на изысканном зеленом сооружении из мяты. Как выяснилось, за время «страсбургского пленения» в кафе она оказалась впервые. Поход за обновкой описанию не подлежит. Мы выбрали красный плащ, и на сегодня это лучший плащ в мире. Я думаю, со стороны мы были похожи на дам, которым только что подарили замок на Луаре. А потом мы помчались в больницу, чтобы накормить Пашу. Больничную еду — очень хорошую — он есть не в состоянии. На этот раз он осилил неколько кусочков курицы и два ломтика арбуза.
Поздним вечером мы сидели на лавочке под кустом цветущей сирени. Я смотрела на нее и думала, почему она так часто улыбается, даже когда с последней, скрытой от всех глубины пробивается страх. Она сказала: не верю в поражение. Вот не верю и все.
Оказалось, что родом Екатерина Николаевна из поселка Тонкино Нижегородской области. И в школе, на уроках труда, шесть подруг, в том числе и Екатерина, вместо положенных уроков шитья решили пойти учиться работать на тракторе. Все у них получилось, и после школы она осталась работать в совхозе трактористкой. Сначала это был маленький трактор Т-25, потом «Беларусь». Пахали, сеяли, косили, сушили. Про этих девочек писали в газетах. А потом Екатерина заняла первое место в соревновании по пахоте, на что очень обиделись все деревенские мужчины. В 1981 году уехала в Мурманск за другой жизнью, вышла замуж, в 1983 году родился первый сын Игорь, через год — Паша. В 1985 году Игорь умер от хронической пневмонии. После его смерти обследовали Пашу, тогда и выяснилось, что у него муковисцидоз. Судьба не оставила выбора. Поэтому она и идет на том своем юношеском тракторе по бездорожью — напролом. Многие в такой ситуации сломались бы, и никто им не судья. А Екатерина Николаевна выстояла.
■ ■ ■
Амине Золоевой 7 лет. На лице у нее маска и видны только лучистые глаза. Приехала она из Владикавказа. Уже два года они с мамой находятся в московской больнице. У ребенка сверхтяжелая апластическая анемия. Ситуация критическая: помочь может только трансплантация костного мозга, но нет донора. Никто из семьи не подошел, а единственный потенциальный донор живет в Италии. Если ничего не получится, остается один выход: трансплантация костного мозга от матери. Но так как это будет неполная совместимость с донором, придется проводить предварительную обработку костного мозга матери, чтобы предотвратить так называемую реакцию трансплантата против хозяина — РТПХ. Но это будет операция отчаяния. В семье пятеро детей. Старшему, Георгию, 19 лет, а младшей, Малике, пять. Отец, Тотраз Золоев, работает на двух работах. Маленькие дети находятся на попечении его матери, у которой болезнь Паркинсона. Кроме того, в семье еще два инвалида. Мама Амины просит помочь воссоединиться с семьей. Если она будет донором для Амины, и за ребенком, и за ней потребуется постоянный уход. Она сказала: я понимаю, что это скорее всего невозможно, но вдруг сбудется?
Если в Москве есть человек, который может помочь снять для этой семьи угол на краю города или в Подмосковье, отзовитесь.
■ ■ ■
У Натальи Золочевской двое детей. Старшему, Жене, 18 лет, а Коля на три года младше. На десятый день жизни ребенка выяснилось, что у него внутриутробная инфекция. На первом году жизни он пять раз перенес пневмонию, и в сентябре 1998 года, то есть в год и десять месяцев, Коле была установлена инвалидность по бронхиальной астме.
А потом судьба начала испытывать мальчика на прочность. Кроме тяжелой гормонозависимой астмы у него хронический панкреатит, дисплазия соединительных тканей, рецидивирующие синкопальные состояния — Коля внезапно падает, и в конце марта ему предложили оформить инвалидность по сердечному заболеванию. Но и это еще не все. Сейчас главная проблема: холероподобный синдром и многочисленные острые язвы желудка. Жизнь мальчика поддерживается только благодаря круглосуточному внутривенному питанию. Он третий месяц находится в боксе и не в состоянии выходить на улицу.
В московской больнице Коля с мамой живут уже четыре месяца. И в ситуации, которая уже давно не поддается описанию, Наталья Золочевская осталась без средств к существованию. Квартира у них в Белгороде. Там она работала кассиром в супермаркете. Но такие работники никому не нужны, и никаких денег она давно не получает. Муж живет своей жизнью — предстоит развод. Старший сын Женя учится в медучилище. Говорят, что ему нужно поступать в медицинский институт. Он отличник и к тому же очень сердечный человек. Наталья день и ночь думает, где взять деньги на его скромное пропитание. Перебиваются за счет бабушкиной пенсии. Помогает крестная, она выкраивает тысячу-две в месяц. Недавно получила денежный перевод от Людмилы Порохиной, которая тоже лежала в этом отделении с тяжелобольной дочерью. И 3 тысячи на днях прислала из Мурманска другая подруга по несчастью, Наталья Безрукова. Она отправила их Жене, которому отец дает деньги только на проезд.
И получается, что Наталья Золочевская и ее тяжелобольной сын Коля вычеркнуты государством из всех списков. Единственный доход — Колина пенсия. Жить на нее невозможно, одеть-обуть двоих сыновей — тоже. Сама Наталья Николаевна давно ходит в одежде с чужого плеча. А где же соцзащита, опека, где все эти государственные программы поддержки малоимущих и идущих ко дну, о которых со слезами на глазах рассказывают наши исхудавшие от непосильного труда депутаты? Гражданка России,
■ ■ ■
И последнее. В РДКБ проходит лечение
■ ■ ■
Благодарим нашего удивительного волонтера Александра Сучкова, маму и сына Куликовых, Светлану Климову, Юлию Белову, Зинаиду Марченко, Светлану, Игоря Сергеевича, Наталью Остермайер, Ольгу, Таисию и всех, кого не сумели назвать.
Звоните нам по телефону:
E-mail: Letters@mk.ru (с пометкой «Соломинка»)
